Neil Gaiman - Американские боги (пер. А.А.Комаринец)

Она выглядит совсем иначе, сообразил Тень. Она выглядит счастливой. Щеки у нее были подкрашены алым, и в старушечьих глазах играли веселые искорки. Увидев его, она было открыла рот, который превратился в абсолютно правильное «О», а потом воскликнула:

– Тень? Ты к нам вернулся? – И поспешила к нему с распростертыми объятиями. Наклонившись, он обнял ее, а она поцеловала его в щеку. – Как хорошо было тебя повидать! – сказала она. – А теперь ты должен уйти.

Тень вошел в квартиру. Все двери (кроме – неудивительно – спальни Зори Полуночной) были широко распахнуты, и все окна, какие он видел, открыты тоже. По коридору порывами пролетал свежий ветер.

– У вас весенняя уборка, – сказал он.

– Мы ждем гостя, – ответила Зоря Утренняя. – А теперь тебе надо уходить. Но сначала хочешь кофе?

– Я пришел к Чернобогу, – сказал Тень. – Время настало.

Зоря Утренняя сердито покачала головой:

– Нет-нет. Не надо тебе с ним встречаться. Неудачная идея.

– Знаю, – отозвался Тень. – Но видите ли, я понял одно. Единственное, что я достоверно узнал, общаясь с богами: раз уж заключил сделку, слово надо держать. Это у них есть право нарушать какие угодно правила. А у нас такого права нет. Если бы я попытался уйти отсюда, ноги сами привели бы меня назад.

– Верно. – Она выпятила нижнюю губу. – Но сегодня уходи. Возвращайся завтра. К тому времени его уже тут не будет.

– Кто там? – окликнул из коридора женский голос. – Зоря Утренняя, с кем ты разговариваешь? Сама знаешь, мне одной этот матрас не перевернуть.

– Доброе утро, Зоря Вечерняя, – сказал Тень, пройдя по коридору. – Могу я помочь?

Охнув от неожиданности, старушка уронила угол матраса.

На всем в спальне лежал толстый слой пыли: она покрывала все поверхности, стеклянные и деревянные, она танцевала в солнечных лучах, лившихся через открытое окно, ее взметали залетающий ветерок и мягкое покачивание пожелтевших кружевных занавесок.

Тень помнил эту комнату. В ту ночь в ней постелили Среде. Это комната Белобога.

Зоря Вечерняя воззрилась на него неуверенно.

– Надо перевернуть этот матрас, – наконец сказала она.

– Нет проблем.

Тень легко поднял матрас и перевернул его. Деревянная кровать была старой, а матрас весил почти как целый человек. Взметнув облачка пыли, матрас лег на каркас.

– Зачем ты пришел? – спросила Зоря Вечерняя. И задала она этот вопрос тоном отнюдь не дружелюбным.

– Я здесь потому, что в декабре один молодой человек сыграл партию в шашки со старым богом и проиграл.

Седые волосы старухи были собраны в тугой пучок у нее на макушке.

– Приходи завтра. – Зоря Вечерняя сварливо поджала губы.

– Не могу, – просто ответил он.

– Что ж, твои похороны. Тогда пойди присядь. Зоря Утренняя принесет тебе кофе. Чернобог скоро вернется.

Тень прошел по коридору в гостиную. Она осталась в точности такой, какой он ее помнил, вот только окно было открыто. На подлокотнике дивана спал серый кот. Когда Тень вошел, он приоткрыл один глаз и, поскольку гость, по всей видимости, не произвел на него впечатления, закрыл его снова.

Здесь он играл в шашки с Чернобогом; здесь он поставил на кон свою жизнь, чтобы вынудить старика присоединиться к ним в последнем, обреченном мошенничестве Среды. Свежий ветер из окна разгонял застоявшийся воздух.

Вошла Зоря Утренняя с деревянным подносом в руках. На подносе стояли эмалированная чашечка черного кофе, от которого шел пар, а подле нее – блюдце маленьких печений с шоколадной стружкой. Поднос она поставила на стол перед Тенью.

– Я снова встретился с Зорей Полуночной, – сказал он. – Она пришла ко мне в подземном мире и подарила мне луну, чтобы та освещала мне путь. А еще она что-то взяла у меня. Вот только я не помню что.

– Ты ей нравишься, – ответила Зоря Утренняя. – Она столько видит снов. И она хранит всех нас. Она такая храбрая.

– А где Чернобог?

– Он говорит, от весенней уборки ему не по себе. Он ходит за газетами, сидит в парке. Покупает сигареты. Возможно, сегодня он не вернется. Тебе не нужно ждать. Почему бы тебе не уйти? Вернешься завтра.

– Я подожду, – сказал Тень.

Никакое волшебство его тут не держало. Все дело в нем самом. Это последнее, что неизбежно должно было случиться, а когда оно произойдет, ну, тогда он уйдет отсюда по собственной воле. После этого больше не будет никаких обязательств, никаких больше тайн, никаких больше призраков.

Он отпил обжигающего кофе, такого же черного и сладкого, каким его запомнил.

Из коридора донесся низкий мужской голос, и Тень выпрямился на диване, расправил плечи. Он порадовался, заметив, что руки у него не дрожат. Дверь отворилась.

– Тень!

– Привет, – отозвался он, но остался сидеть. Чернобог вошел в комнату. В руках у него была свернутая «Чикаго Сан», которую он положил на кофейный столик. Потом с мгновение поглядел на Тень и нерешительно протянул руку. Они обменялись рукопожатием.

– Я пришел, – сказал Тень. – У нас был уговор. Ты свое слово сдержал. Теперь мой черед.

Чернобог кивнул, но лоб его собрался складками. Солнце поблескивало на седых волосах и усах, от чего они казались едва ли не золотыми.

– Это не… – Он замолк. – Может, тебе лучше уйти? Неудачное время.

– Не торопись, – сказал Тень. – Я готов.

– Глупый ты мальчишка, – вздохнул Чернобог. – Сам-то ты это знаешь?

– Наверное.

– Ты глупый мальчишка. Но на вершине горы ты сделал благое дело.

– Я не мог поступить иначе.

– Возможно.

Из-под старого серванта Чернобог, нагнувшись, вытащил дипломат. Щелкнул замками, каждый из которых открылся с удовлетворенным «ух», Чернобог поднял крышку и, вынув молоток, покачал для пробы в руке. Молоток походил на уменьшенный в размерах молот; деревянная ручка была покрыта старыми пятнами. Он выпрямился.

– Я многим тебе обязан. Большим, чем ты сам можешь предполагать. Благодаря тебе все изменяется. Весна наступила. Настоящая весна.

– Я знаю, что я сделал, – отозвался Тень. – У меня не было выбора.

Чернобог кивнул. Во взгляде его было что-то, чего Тень никогда не видел в нем прежде.

– Я когда-нибудь рассказывал тебе о моем брате?

– О Белобоге? – Выйдя на середину засыпанного пеплом ковра, Тень опустился на колени. – Ты сказал, что очень давно его не видел.

– Да, – согласился старик, занося молот. – Зима была долгой, дружок. Очень долгой. Но теперь зиме приходит конец. – Он медленно покачал головой, будто вспомнил что-то, а потом сказал: – Закрой глаза.

Тень закрыл глаза, поднял голову и стал ждать. Боек у молота был холодным как лед, и лба Тени он коснулся нежно, как поцелуй.

– Тюк! Ну вот, – сказал Чернобог, – дело сделано.

На губах у него возникла улыбка, какой Тень никогда не видел прежде: мирная добродушная улыбка – словно солнечный свет летним днем. Нагнувшись, старик убрал молот в дипломат, а дипломат снова затолкал под сервант.