Андрэ Нортон - Рыцарь или трус

В то же время исподволь назревало недовольство, грозя разрушением старых уз и созданием новых. Одна партия была готова начать войну с другой, а остальные ждали, кто победит, чтобы принять сторону сильнейшего.

— Назревает гражданская война, — зловеще проговорила Зазар. — И пока ренделская знать будет истреблять друг друга, Великая Мерзость с севера выберет момент и начнет нападение. Рендел обречен.

— Такого не случится, да будет позволено мне сказать, — горячо заявил Рохан. Он гладил Вейзе, которая, похоже, полностью признала юношу за своего. Маленькое существо тихонько урчало, поудобнее устраиваясь у него на коленях, пока Рохан скармливал ей очередной лакомый кусочек из остатков обеда. — Вопрос в том, как нам лучше раскрыть планы Флавьель. Это довольно опасно. Только вмешательство матушки Зазар спасло меня от смерти в Трясине.

— Действуй осторожно, но без промедления, — посоветовал Горин, — Выбери момент и открой королеве все, и постарайся, чтобы тебя услышало как можно больше ушей.

— Слушай его. Горин прав, — кивнула Зазар. — Однако вот что я еще скажу. Можешь положиться на мои слова. Я узнала правду через… ладно, об этом тебе знать не надо. Скажем, у Флавьель был нынче беспокойный сон.

Знахарка передернула плечами, и Рохан представил себе, каково ей было бродить во тьме разума Флавьель, вызнавая замыслы колдуньи. Ему не хотелось бы испытать такое, да он понимал, что и не способен на такой подвиг. Рохан начал подозревать, что Флавьель как-то связана с угрозой с севера, хотя матушка Зазар об этом и не упомянула. Значит, надо выжидать и хранить молчание, пока он не узнает все в точности. Юноша не смел расспрашивать знахарку, особенно после того, как она заявила, что он может вполне положиться на ее слова.

— Что ж, придется поверить, — сказал он. — Но мне было бы легче, если бы ты, или Ясенка, или Горин, или хотя бы Вейзе были со мной.

— Ясенка и Горин приедут в Ренделшам на турнир. Мы с Вейзе тоже будем там, но только незримо.

— Это все прекрасно, — мрачно сказал Рохан, — но мало будет утешения, если моим словам не поверят.

— Держи, — сказала Зазар. Она протянула ему амулет на шелковом шнурке. — Эту малую вещицу я принесла из места силы. Покажи ее всем в нужный момент, и я обещаю, что любой не верящий тебе тут же изменит свое мнение.

— А когда наступит нужный момент?

— Сам поймешь. А если не поймешь, то ни у тебя, ни у всего нашего мира надежды не останется.

К удивлению Рохана, Ясенка хихикнула.

— Поверь Зазар, — сказала она. — Она мне примерно то же самое сказала в похожем случае, и все так и вышло, хотя я не знаю, каким образом.

— Ладно, тогда так и сделаем, — ответил Рохан.

Однако, несмотря на уверенность знахарки, Рохан не мог отделаться от сомнений, надевая амулет на шею и пряча его под одежду, подальше от чужих, возможно недобрых глаз. Все это казалось ему чрезвычайно странным. В глубине души он считал, что Зазар в чем-то ошибается, наверняка ошибается, может быть, неправильно прочла мысли колдуньи, когда бродила в ее уме во время сна… Разве можно таить в душе такую злобу и порочность, чтобы попытаться столкнуть лбами знать Рендела, особенно при угрозе с севера! Он просто не мог в это поверить.

— А теперь всем спать, — приказала Зазар. — Утром я отведу Рохана туда, где его ждет человек из Крепости Дуба с конем и вещами. Ясенка, вы с Горином пока останетесь здесь. Когда я вернусь, мы еще немного пройдемся по Трясине, и вы отправитесь домой.

— А как мы узнаем, удалось ли Рохану сделать дело? — спросила Ясенка.

Знахарка резко фыркнула.

— Думаю, было уж слишком, если бы я начала просить вас поверить в то, что так все и будет, — сказала она. — Зачем мне говорить лишнее? Вы поедете в Ренделшам на турнир. Сами и увидите. Там вас ждут, как и прочую ренделскую знать.

— Я предполагала иначе, — возразила Ясенка. Она посмотрела на Горина, и тот улыбнулся в ответ.

— Слушай слова знахарки из Зловещей Трясины, дорогая, — сказал он. — Конечно, мы обязаны присутствовать на турнире. И я сделаю все, что в моих силах, чтобы успокоить тех, кто готов ко мне прислушаться. Положение тяжелое, и у каждого из нас есть своя роль в этой игре, даже у тебя.

— У меня? — удивилась Ясенка.

— У тебя. Ты можешь возобновить дружбу с молодой вдовствующей королевой Раннорой. Ее слова, хотя к ним в последнее время мало прислушивались, все равно могут иметь вес, если она сумеет дать понять молодому королю, что именно происходит в стране. А это ведь его страна, как бы Иса ни кичилась своей властью.

— Понятно. Сделаю, что смогу. И слава богам, что Зазар может делать то, что делает, и что ее мудрость направляет нас.

— Было бы вино, я бы тост предложил, — сказал Рохан. — Но у меня, кроме вот этого, ничего нет. — Он с комическим видом поднял Вейзе, подбросил в воздух и поймал. Маленькая зверюшка испуганно вцепилась в его руки. Горин и Ясенка весело рассмеялись, и даже Зазар фыркнула.

— Прижмись ко мне и поспи, Вейзе, — пожалел ее Рохан. — Обещаю — больше тостов не будет. Согласна?

Похоже, малышка и вправду была согласна. Однако среди ночи Рохан проснулся и не обнаружил ее рядом с собой. Она свернулась под боком у Ясенки. А утром юноша увидел, как Вейзе крутится под ногами у Зазар, которая на скорую руку готовила завтрак, прежде чем отправиться вместе с ним к северному краю Трясины.

— Прощаюсь, хотя и ненадолго, — весело сказала Ясенка, но Рохану почудилась тревога в ее голосе.

— Поторопись, и встретимся через пару недель в Ренделшаме, — сказал ему Горин.

Мужчины пожали друг другу руки, а Ясенка поцеловала Рохана. И он вместе с Зазар отправился в путь.

Когда Рохан вернулся в город, он с облегчением обнаружил, что его отсутствие прошло незамеченным. Почти сразу же он с головой погрузился в подготовку к Большому Турниру, как его уже стали повсюду называть. Муштра под началом нанятых графом Харузом наставников была настолько напряженной, что скоро но только Рохан, но и прочие молодые дворяне, переехавшие в Ренделшам, пожалели, что между столичным замком и Крагденом такое большое расстояние. С самого рассвета их гоняли строевым маршем, и к концу дня их просто шатало от усталости. Харуз говорил, что это их закалит. Рохан, как и прочие, в конце каждого дня растирал ноющие мышцы, надеясь, что закалка кончится прежде, чем все они перемрут.

К тому же теперь к муштре добавились еще и занятия по пешему и верховому бою. Рыжик не был боевым конем, но те, у кого боевых лошадей не было, получали их из конюшен графа Харуза. Доставшийся Рохану конь оказался резвым, упрямым животным, но командиры заверили юношу, что это только к лучшему, потому что хорошо выезженный боевой конь дерется не хуже хозяина. Коня звали Айронфут.