Андрэ Нортон - Серебряная Снежинка

Два обстоятельства продолжали тревожить ее: Вугтурой почти не разговаривал с ней, а когда разговаривал, то всегда как подданный с королевой; и брат Соболя Басич не вернулся из своей поездки со срочным тайным посланием, которое доверила ему Серебряная Снежинка. Девушка опасалась, что письмо попало в руки врага. Из всех ее писем это для нее самое опасное.

Однако жизнь она вела занятую, слишком заполненную, чтобы много думать о том, что может оказаться вымыслом. Когда ярко светило солнце и воздух казался слаще, чем даже вино Турфана, которое, как говорят, загадочные жители этого края делают не из риса, а из винограда, — девушка забывала о своих тревогах и восхищалась окружающими просторами.

Многого не ожидала Серебряная Снежинка, но больше всего такой изобильной, буйной жизни. Каждый день приносил с собой новые виды, звуки и запахи, и это полностью занимало ее. Каждый вечер звезды казались все ближе, и когда лагерь наконец устраивался, степь была такой тихой, что становился слышен каждый удар копыта, каждый плач ребенка и порыв ветра. По ночам Ива уходила и возвращалась с новостями: юе чи на западе, фу ю на севере, они движутся на летние пастбища параллельным курсом.

Тадикан по-прежнему наблюдает за фу ю, думала Серебряная Снежинка. Его отсутствие укрепляло ее удовлетворенность. «Духи говорят, он заблудился», — сказала как-то Ива, когда, измученная сменой внешности, лежала, тяжело дыша, перед рассветом. Серебряная Снежинка вытерла ей лоб, укрыла и попросила замолчать, потом сама легла на постель из мехов и шелка; однако должна была самой себе признаться, что была бы довольна, если бы грубый сын Острого Языка никогда не нашел обратного пути к юрте своей матери.

Однако такой удачи не случилось. На следующий день пронзительный крик, за которым последовал свист множества стрел, пронзивших жирного барана, возвестил триумфальное возвращение Тадикана и его людей из похода против фу ю. В этот вечер у шан-ю был более роскошный, чем всегда, пир; старший сын сидел по правую руку отца; его мать гордо улыбалась и все время что-то шептала ему на ухо.

В этот вечер шан-ю казался слабее, чем обычно.

— Ива! — шепотом подозвала Серебряная Снежинка служанку. Обычно она старалась, чтобы та не попадалась на глаза женщине шаману. — В шкатулке, которую тебе дал Ли Лин, возьми настойку в нефритовой бутылочке. — Она подбородком показала в сторону шан-ю, который тяжелее опирался на руку старшего сына, чем в тот гораздо более счастливый вечер на руку Вугтуроя. Да он едва не падает!

— Принеси быстрее!.. — прошептала она, и Ива исчезла и тут же вернулась с нефритовым подносом, бутылочкой и двумя тонкими чашками с эликсиром, от которого шел сильный сладкий запах. Серебряная Снежинка встала и поднесла чашку мужу. Выхода у нее не было, и вторую чашку она предложила Тадикану, который посмотрел на мать и нетерпеливо оттолкнул чашку.

— Пей сама, госпожа, — сказал старший принц, как будто испытывал девушку. Как ее учили. Серебряная Снежинка вежливо возразила. Краем глаза она заметила, как Острый Язык делает повелительный жест сыну.

— Я сказал, пей! — выпалил Тадикан.

— Прости говорящей ее глупость, о принц воинов, — сказала Серебряная Снежинка самым сладким волнующим голосом. Ей было очень трудно переводить полагающиеся по обычаю ее народа вежливые формулы на грубый язык шунг-ню.

— Она всего лишь хочет, чтобы ты воспользовался благами ее напитка, в котором только лечебные травы и вино. — Она поднесла чашку к губам и осушила; шан-ю сделал то же и столь же осторожно поставил чашку на поднос.

— Сын, ты не должен так разговаривать с моей старшей женой, — упрекнул шан-ю. Голос его прозвучал громче, на впалых щеках появилась краска. Он повелительно указал на ковер у ног Серебряной Снежинки. Тадикан униженно склонился, а старый вождь благожелательно улыбался и жене, и своему рослому рассерженному сыну.

В замешательстве от неожиданного нападения Тадикана Серебряная Снежинка перебирала край рукава. Если стрелы Тадикана умеют находить цель, то заклинания матери помогли ему найти путь домой.

Может, заклинание привязывает сейчас Куджангу к сыну? И еще более сильное — к Острому Языку?

Если так, то, вероятно, снадобье ослабило эти заклинания. И хоть Серебряная Снежинка испытывала сомнения, думать об этом было приятно. Вскоре Острый Язык подозвала сына, а шан-ю повернулся и заговорил с пожилым воином.

Тень за плечом заставила Серебряную Снежинку повернуться со скоростью, которую ей, несомненно, придал эликсир.

— Ты удивляешься, госпожа, как мой старший брат нашел дорогу домой? — К ее удивлению, Вугтурой после долгого молчания обратился непосредственно к ней. Она пробормотала что-то насчет «силы Эрлика».

— Теперь ты говоришь как подлинная дочь степей, — улыбнулся младший принц. — Говорят… — он заговорил тише, — в этом, как и во многом другом, моему брату помогает его мать. Но говорят также — и это справедливо, — что мы, шунг-ню, находим в степях, которые наш дом, путь с такой же легкостью, с какой житель города передвигается по тесной тюрьме, которую называет своим домом.

Это предостережение или одобрение? Серебряная Снежинка не могла решить. Но одно она знала: сила шунг-ню — не благотворное целительное воздействие снадобий Ивы и не наука Ли Лина. Эти знания ей знакомы, она в них разбирается и знает, что они предназначены для добра. Но волшебство шунг-ню, напротив, смертоносно и непредсказуемо; и те, кто искусно им владеет, ее смертельные враги.

Как только это позволило приличие. Серебряная Снежинка ушла.

Когда она вернулась в свою юрту. Ива внимательно посмотрела на нее.

— Я думала, ты уже убежала, — сказала Серебряная Снежинка служанке, удивленная тем, что слова ее звучат почти как обвинение.

С удивительной покорностью служанка только покачала головой и принялась раздевать госпожу. А когда помогала расплести длинные волосы, положила девушке на лоб узкую ладонь.

— У тебя как будто жар, старшая сестра. Выпьешь настойки? У меня есть ивовые ветви, они помогут от головной боли и лихорадки, — предложила Ива.

— Нет! — резко ответила Серебряная Снежинка и сразу покраснела. — Нет, — повторила она мягче. — Просто в большой юрте слишком жарко. Мне нужно отдохнуть.

— Правда? — Ива подняла свои ровные брови и больше ничего не сказала. Только достала свое зеркало и показала в нем напряженное бледное лицо хозяйки.

— Было слишком жарко, — снова сказала Серебряная Снежинка. — И Острый Язык сожгла на костре какие-то свои ужасные травы. Ты чувствовала их запах? Должно быть, тебе заложило нос. Я хочу спать. — Даже в собственных ушах ее голос показался ей мрачным. Ива помогла Серебряной Снежинке лечь. К удивлению девушки, служанка не выскользнула из юрты, чтобы сменить внешность и провести ночь с братьями в меху. Снаружи послышался лисий лай, Ива подошла к выходу, постояла там, и лай удалился.., и девушка уснула беспокойным сном.