Андрэ Нортон - Год Крысы

Шанк-джи поднялся выше самой высокой наблюдательной точки и припал к ненадежному выступу. Посланник ехал прочь так, словно бы перед ним расстилалась дорога, ясно обозначенная высокими статуями кошек. Только ни одной такой, ведущей в Безысходную пустошь, не было. Шанк-джи мог видеть темные точки, сопровождавшие всадника, — крыс.

Он знал, что его собственные люди ждут. Никто не мог слышать этого предложения. Было ли это предложение — или предупреждение? Что было ясно, так это то, что неизвестный вождь обладал военной силой, возможно даже большей, чем мог бы собрать Шанк-джи. Но как ему узнать ее пределы? Он был уверен, что ни один разведчик не сможет проникнуть в Безысходную пустошь. И сказать, как много знает этот «царственный» о силах самого Шанк-джи, тоже нельзя. Он спрыгнул со своего насеста — всадник скрылся за пологими дюнами пустыни. Настало время сделать все, что он может, чтобы усилить свою собственную руку… Руку? Он посмотрел на правое запястье, лишенное кисти. За это должно быть заплачено.

Он вернулся в лагерь. Большинство его последователей собрались там, только часовые оставались на местах. Ему следует тщательно выбирать слова.

Он так и поступил. То, что гость был посланником, можно открыть. Можно намекнуть, что ему предложили союз. Однако следует показать, что решение еще не принято. Ему теперь понадобятся собственные гонцы.

Тщательно подбирая слова, Шанк-джи начал рассказ. Его войско было набрано со всех королевств — это было его преимуществом. Он назвал несколько имен и дал знак, что общий сбор закончен. С ним остались те, кого он выбрал. Один за другим они отправлялись каждый в свой Дом, чтобы собирать новости, вербовать сторонников, закупать оружие, ориксенов и припасы.

Наконец остались только Валатан из Вапалы и Каликку из Кахулаве. Не было необходимости отдавать Валатану какие-либо приказы, поскольку он давно уже состоял при Шанк-джи и хорошо знал связи, на которые тот может положиться.

У него были собственные источники информации при дворе. Надо было только назначить время, чтобы тот привел всю свою сеть в действие. Сейчас же Валатан был готов отправиться в путь.

Остался один Каликку. Шанк-джи окинул его критическим взглядом. Он был хорошо обучен, как и следовало сыну бывшего главнокомандующего. И он был родичем узурпатору. Но насколько хорошо он способен лицемерить?

— У меня для тебя особое поручение, Каликку, и выполнить его сможешь только ты. Это значит, что внешне ты должен измениться. Твой брат наслаждается короной и придворной жизнью, не зная, насколько они ненадежны. Если ты отправишься к нему, заставишь его поверить в то, что узы Дома так сильны, что ты не можешь им противиться и желаешь ныне принести ему присягу на верность, скажешь ему, что пришел к мысли, что все, что я говорю и делаю, противно воле Высшего Духа, не пожелает ли он принять тебя?

Каликку нахмурился и выпалил:

— Чем я подвел тебя, если ты думаешь, что я могу сделать это?

— Ты ничем не подвел меня, нет. Ты послужишь нашему делу как никто другой. Нам нужен человек в близком окружении узурпатора — кого лучше тебя мы можем найти? Ведь ты одной крови с Хинккелем, ты давно его знаешь, знаешь его слабости, знаешь, от чего он зависит. Поэтому ты сможешь больше узнать о его планах.

Каликку решительно затряс головой:

— Он не поверит, что я так изменился. Если я его знаю, то и он меня тоже.

— Но я не думаю, что он тебя знает. — Шанк-джи сосредоточился на задаче воздействия на этого юнца. Он должен взять себя в руки и постараться сделать это.

Каликку продолжал отрицательно качать головой. Его руки стиснулись в кулаки.

— Каликку, ты ключ, ты можешь сослужить великую службу нашему делу. Да, тебе придется играть роль, которая тебе не по нраву. Но я говорю тебе, что дело того стоит. Ты вышел из Дома великих воинов — посмотри на своего отца. Разве он не принес присягу? Но лишь званию, а не человеку, или он может признать, что в Хинккеле есть какие-то скрытые таланты…

— Нет! — взорвался Каликку, — Да, мой отец может почитать титул, но он никогда не стал бы почитать Хинккеля!

— Тогда почему бы тебе не почтить своего отца? Было бы очень хорошо сблизиться с ним. Пройдет время, и он поймет, что был не прав. Если ты придешь к нему и согласишься примириться с братом, он будет доволен тобой. У твоего отца высокое положение среди знати Кахулаве, его пример и доверие могут вдохновить многих. И если он убедится в справедливости нашего дела, если ты его в этом убедишь, это станет для нас великим преимуществом. Твой брат скоро отправится в традиционное путешествие. Сперва он поедет в Кахулаве, поскольку он родился в этом королевстве и последует обычаю. Самое время будет примириться с ним. Нет. — Он поднял руку, заглушая продолжающийся протест Каликку. — Если ты можешь лучше всего послужить нам именно таким образом, то ты должен это сделать. Примирись, а затем слушай и смотри. Кто действительно его поддерживает? Что за стража в его свите и с какой целью? Какой прием ожидает его в королевстве? Есть ли у него в свите какие-нибудь явные враги?

Каликку долго не отвечал. Не намерен ли он продолжать упираться?

— Ты думаешь, что это будет полезным?

— Если бы я не был уверен, зачем бы я стал тебя об этом просить? Войны часто выигрываются не тем оружием, с которым ты тренировался.

— Войны?

— Войны. Нам, возможно, придется вычистить все Внешние королевства. Мы должны быть к этому готовы.

— Я сделаю, что смогу. Я еду к отцу. — Каликку не сказал ничего больше на прощание, но направился прямо к долине у пруда, где паслись ориксены.

Шанк-джи смотрел на скалу, где в надменности своей прежде сидел крысолюдь. Он поднял руку и рассмотрел культю на месте кисти. Расплата — да, она должна свершиться. Но не будет ли цена слишком высока?

Меня ожидали четыре свитка отчетов. И Гьяррибари торопила меня назначить дату отъезда. Множество приготовлений было уже сделано, стража отобрана. Но я ждал выздоровления Мурри. Я не хотел покидать Вапалу, пока песчаный кот не окажется в состоянии сопровождать меня.

— Сезон песчаных бурь уже недалеко. — В голосе Гьяррибари чувствовалось недовольство.

Возможно, она была права, и я ждал слишком долго.

— Вы правы. Скажем, через пять дней, считая от сегодняшнего?

По ее лицу я понял, что она предпочла бы выехать гораздо раньше. Будь ее воля, мы бы отбыли этим же вечером.

— Следует провести сбор отъезда, — напомнила она мне.

Так назывался еще один дворцовый праздник, без которого я прекрасно мог бы, но не имел права обойтись.

— Сделайте все необходимые приготовления. Я оставляю эту заботу вашим рукам.