Юрий Нестеренко - Крылья

Я провела в своей комнате меньше минуты, но, когда выбежала из нее, по лестнице уже поднимались двое солдат с обнаженными мечами. Вряд ли это были охранники тар Мйоктана, иначе они бы спохватились раньше, скорее всего, просто случайные гости трактира, которым вздумалось «исполнить свой долг».

Мы встретились на середине лестницы.

— Шпагу в ножны! — крикнул один из них, развеивая последние сомнения в том, что им нужна именно я.

Оценив перспективы боя со шпагой против двух профессиональных мечников, я буквально в одном шаге от них перемахнула через перила и спрыгнула вниз, на какой-то стол, расколотив сапогом тарелку с жареной рыбой. Солдаты, не рискуя повторить мой прыжок (я сиганула локтей с шести — спасибо отчиму, научившему меня группироваться), бросились вниз по лестнице. Я метнулась было в сторону выхода, надеясь их опередить, но заметила, что дверь уже загородили двое крепких аньйо. Уж этих-то совсем никто не заставлял вмешиваться, но то ли они рассчитывали на награду за помощь в поимке убийцы тар Мйоктана, то ли ими просто овладел охотничий азарт. Второе даже более вероятно, особенно учитывая, что дичь была крылатой.

Поняв, что через дверь не пробиться, я прыгнула на соседний стол, потом на следующий, устремляясь к окнам. Кто-то ухватил меня за полу плаща; я развернулась и рубанула его шпагой по руке. Шпага — не меч, но все же клинок заточен по бокам, и несостоявшийся охотник с криком отдернул окровавленную руку. Тем не менее ему удалось задержать меня на несколько секунд, и тот из солдат, что был попроворнее, оказался совсем рядом. Я выхватила у застывшей от ужаса Китнайи кувшин с вином и бросила его в солдата. Тот не ожидал такого маневра и не успел ни укрыться, ни уклониться; кувшин ударил его по голове, и солдат упал. Я махнула шпагой, отгоняя очередного охотника, и перепрыгнула на соседний стол. Но тут удача изменила мне: хотя стол выглядел прочным, ножка у него подломилась, и я полетела на пол, больно ушибив колено и локоть. Преследователи с радостным криком устремились ко мне; их с каждой секундой становилось больше — и ведь это были те самые аньйо, которые только что аплодировали мне, когда я поколотила зарвавшегося слугу… Я ткнула шпагой первого подбежавшего, он отпрянул с тонким визгом, и я, прежде чем остальные успели меня схватить, юркнула на четвереньках под стол и проворно выскочила с другой стороны. Однако, вскочив на ноги, я убедилась, что дорога к ближайшим окнам уже отрезана; оставалось разве что прорываться к окнам в противоположной стене. Я пару раз вильнула между столами, уворачиваясь от преследователей, специально роняя за собой стулья, а затем перемахнула через прилавок. Передо мной оказалась батарея бутылок; я схватила сразу три и швырнула в толпу. В следующий миг я заметила толстую веревку, закрученную узлом вокруг вмурованного в стену кольца. Одного взгляда мне хватило, чтобы понять, что на этой веревке, перекинутой через блок, подвешена массивная люстра; периодически ее опускают, чтобы сменить свечи. Что ж, пожалуй, это будет потяжелее, чем бутылка или кувшин! Шпагой или даже ножом я бы не смогла рассечь такую веревку с одного удара, но под прилавком лежал тесак для разделки мяса, оказавшийся рядом как нельзя кстати. Один взмах — и люстра рухнула на головы моих врагов.

Раздались крики и стоны. Те преследователи, что были уже рядом, вне досягаемости люстры, невольно обернулись, а я побежала дальше и вновь перепрыгнула через прилавок. Вопли за моей спиной становились все громче. Бросив взгляд через плечо, я увидела, как на месте падения люстры взметнулось пламя. День был зимний и пасмурный, поэтому несколько свечей в люстре было зажжено. Вероятно, одна из них попала в винную лужу или на легко воспламеняющуюся одежду. По крайней мере, чья-то одежда уже горела. Наверное, в первый момент огонь было легко потушить, но об этом, похоже, никто не думал — всех охватила паника. Забыв обо мне, все бросились к дверям и окнам. Я схватила тяжелый табурет и вышибла крайнее окно. Порезав осколками рукавицы и плащ, я наконец выкатилась на улицу и, не желая бежать впереди толпы, тут же свернула за угол.

Тяжело дыша, я опустилась в снег под стеной. Тйорлен не примыкает вплотную к зданию трактира, значит, огонь ему не грозит; пусть мои преследователи разбегутся и уляжется суматоха, а там я спокойно заберу Йарре и уеду. Но, увы, эти планы были нарушены. Несколько аньйо, которые, видимо, забыли от испуга, где находится тйорлен, свернули за угол следом за мной и остановились, растерянно оглядываясь. Я попыталась вжаться в стену, но это не помогло.

— Смотрите, это она! — крикнул один из них, и они все бросились ко мне. У двоих оказались шпаги, еще один размахивал длинным ножом.

Я побежала вокруг дома в сторону тйорлена. Бежать по глубокому снегу было тяжело, впрочем, та же проблема была и у моих преследователей; но если они и не могли меня догнать, то их громкие крики «Держи! Держи ее!» привлекали внимание остальных. Я сделала отчаянный рывок, но, когда из-за угла показался тйорлен, навстречу мне уже бежали другие аньйо.

Я поняла, что мне не прорваться, и метнулась в сторону, словно йитл, преследуемый твурком. Но они настигали. Черт возьми, там были рослые длинноногие аньйо, для которых снег был не таким глубоким, как для меня; к тому же я только-только оправилась после тяжелой болезни. Я слышала злое хриплое дыхание у себя за спиной, потом кто-то схватил меня за плащ, я вырвалась, но тут же меня ухватили за волосы и дернули назад, я с трудом устояла на ногах, но сильный удар между крыльев повалил меня в снег…

Это был конец. Я знала, что они больше не собираются меня арестовывать. Дело было уже не в том, что я заколола сына губернатора. Я ранила или убила нескольких постояльцев, я подожгла трактир — теперь меня просто растерзают. Они вне себя от ярости. Потом, может быть, они остынут и одумаются, но будет поздно…

— Йарре! — что есть сил закричала я под градом сыпавшихся ударов. — Йарре!!!

У меня выбили шпагу, я корчилась в снегу, пытаясь прикрыть голову. Плащ на меху смягчал удары, но кто-то догадливый уже сдирал его с меня. «Мечом ее, мечом! Где солдат?!» — визгливо крикнул еще кто-то.

И вдруг над головой у меня раздался трубный рев и сразу следом за ним — вопль агонии. Побои прекратились. Я повернулась и подняла голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как один из моих врагов летит по воздуху со вспоротым животом. Другой рухнул в снег рядом, забрызгав меня кровью; половина его черепа была снесена ударом могучего копыта. Еще один валялся без движения чуть поодаль. Остальные с криками разбегались кто куда. Йарре, великолепный и страшный, возвышался надо мной, как демон мщения. С его рогов капала кровь, а на шее болтался обрывок веревки, которой он был привязан в стойле.