Дуглас Найлз - Темные cилы над Муншаез

И тем не менее, множество судов с северянами на борту приближались к входу в гавань. Артиллеристы не прекращали обстрела кораблей горящими факелами, и им удалось зажечь еще три из них, но стольким же посчастливилось избежать огненного ливня и войти в гавань.

– Лучники! – позвал король. – Пора!

Стрелы дождем посыпались из-за соломенного бастиона и с крыши склада.

Многие из них настигли гребцов на судне северного короля. Король Кендрик с изумлением увидел, что несколько стрел попало в самого короля, но тот с презрением вырвал их из своего тела и отбросил в сторону. Правда, скорость флагманского корабля сильно снизилась: многие члены команды пострадали от стрел, пущенных в них ффолками.

Черный дым теперь закрывал вход в гавань – горящие суда дрейфовали, потеряв управление и команду. Пятый, а за ним шестой корабль появились из дыма – захватчики все ближе и ближе подходили к докам.

Оставив лучников с их собственными командирами, король бегом вернулся к друидам. Только двое из них были готовы сразиться с врагом. Квин Мунвейн поднял голову, увидев приближающегося правителя Корвелла.

– Мы подготовились, как могли, – мрачно проговорил Квин Мунвейн. – Друида из рощи Диннат потеряна для нас.

Король заметил, что мертвенно бледная друида, которая потеряла сознание, вызывая на море бурю, лежала не шевелясь в дальнем конце дока.

На мгновение на лице короля промелькнуло выражение озабоченности, но он тут же повернулся к Мунвейну и властно произнес:

– Сделайте все, что сможете. Постарайтесь повредить корабли в гавани.

Если они будут вынуждены высадиться вне города, мы получим преимущество.

– Хорошо, – вздохнул друид. Он и Эдрик из Стоквелла – плотный друид средних лет – встали на краю дока. Король видел, что к ним направляется пять вражеских судов – шестой загорелся от очередного смоляного факела, выпущенного катапультой. Эти пять кораблей были уже на расстоянии сотни ярдов от берега.

Квин стоял лицом к приближающимся судам, а Эдрик отошел от него на несколько шагов в сторону. Темноволосый друид поднял руки и, закрыв глаза, сконцентрировался. Он призвал на помощь могущество богини, которое наполняло его, идя прямо из земли, и превращалось в волшебную силу. Выбрав один из кораблей, он, сотворив заклинание, направил на судно гнев богини.

Волшебное заклинание охватило киль корабля и дерево склонилось перед волей Матери – киль начал скручиваться и прогибаться по всей своей длине.

Из дубовых досок посыпались гвозди. Со скрипом и стонами протеста искривленный киль оторвался от корпуса корабля; всего за несколько секунд вражеское судно превратилось в гору обломков, вокруг которых копошились те, кто успел спастись. Но большинство все же не успело.

Другой друид вызвал огненную бурю, которая, промчавшись над поверхностью воды, налетела на нос флагманского корабля.

Король северян продолжал бесстрашно стоять на носу и, когда огонь начал лизать борта судна, он резким движением вскинул вверх руку. И тут же огонь погас, а друид, который попытался поджечь корабль, скорчившись, схватился за грудь и с душераздирающим криком упал с дока в воду. Квин вздрогнул и повернулся к своему товарищу с выражением озабоченности и страха на лице.

– Вот он! – вскричал король Кендрик, указывая на белобородого северянина, стоявшего на носу флагманского корабля.

Квин Мунвейн, самый сильный из трех друидов, пришедших в Корвелл, чтоб сразиться с врагом, посмотрел на короля захватчиков. Его глаза, привыкшие различать добро и зло в природе, увидел, что король северян не был человеком. Друид понял, что перед ним невероятная в своей злобной извращенности сила, но распознать степень могущества этого существа он все-таки не смог.

Квин взял свой посох и направил его на врага. Из самых глубин его существа, питавших его силу, друид вознес призыв о помощи, обращенный к богине, и тут враг повернулся – Квин глядел в его дьявольские глаза всего секунду.

Король Кендрик увидел, как тело друида вдруг взлетело в воздух и кровавым дождем упало на док; его одежда, пропитанная кровью, осталась лежать посреди растекающейся лужи крови и того, что осталось от друида.

Король Кендрик, охваченный яростью, повернулся к морю.

– Уничтожьте их! – прорычал он, приказывая солдатам у катапульты направить свой огонь на флагманский корабль. Лучники посылали свои смертоносные стрелы на два других корабля, которые не удалось поджечь, и очень скоро те остановились, потому что у весел не осталось в живых ни одного гребца.

Однако поджечь флагманский корабль оказалось невозможно – он был окружен защитным облаком, и все огненные ракеты, которые, казалось, неминуемо должны были поразить его, с шипением падали в воду.

И все же король захватчиков понимал, что не сможет высадить свою армию прямо здесь, в доке. Флот за волнорезом уже направлялся к песчаному пляжу за чертой города, и оставшийся последним в гавани флагманский корабль развернулся, чтоб последовать за остальными.

Увидев это, король Кендрик ухмыльнулся: он был доволен тем, что им удалось не пустить врага в доки.

– Рэндольф! Ну, куда ты подевался? – Офицер тут же выступил вперед.

Он с радостной улыбкой обозревал обломки вражеских судов, уничтоженных в гавани.

– Мы их задержали, сир.

– Да уж. Как продвигается организация армий?

– Плохо, милорд. Необходимо ваше присутствие, иначе, боюсь, Диннат, Коарт и лорд-мэр не договорятся.

– Черт побери их мелочность. – Король снова повернулся к морю, чтоб проследить за покидающим гавань флагманским кораблем. – Ладно. Я найду тебя, как только он уберется из гавани. Проклятье, куда только мог запропаститься мой сын, – и это сейчас, когда он мне больше всего нужен!

Рэндольф поспешил к лордам, а король Кендрик не сводил глаз с оставшегося в одиночестве корабля противника. Он видел, что седовласый правитель северян стоит теперь на корме. На мгновение их взгляды встретились, и тут же между ними появилась дымовая завеса. Кендрик все же успел почувствовать устремленную на него страшную колдовскую силу врага.

Затем здание у него за спиной разлетелось на тысячи мелких осколков, высокая стена упала вперед, засыпав короля Корвелла своими обломками.

Ларик стрелой промчался на своем коне через разрушенную ферму, не обращая внимания ни на горящий дом, ни на развороченное грязное поле. Его взгляд был устремлен на запад.

Глаза Ларика вспыхивали жарким огнем удовольствия, когда он вспоминал об убийстве одной из Синнорианских сестер, что доставило ему невыразимое наслаждение и давало новые силы для будущих сражений. Но это воспоминание было все же несравнимо по силе с тем, как его влекла девушка-воительница в серебряных доспехах, которую почти что удалось захватить. Она манила Ларика, и он был не в состоянии сопротивляться ее непонятным чарам.