Юлия Остапенко - Зачем нам враги

— Я не верю в совпадения, — вполголоса проговорила она. — Я пришла в эту страну десять лет назад и ни разу не встречала здесь калардинских бражелей. А сейчас прете, как дурики под перо, и это свин знает что за хрень.

Она так разволновалась, что перешла на жаргон — и Натану это не казалось хорошим признаком.

— Хочешь сказать, ты видела здесь еще кого-то из наших? — сказал он, не поддержав ее инициативы и надеясь таким образом ее немного успокоить.

Он не прогадал — Стэйси сразу сникла, потом сердито тряхнула коротко стриженной головой.

— Это моя земля, Натан. У меня договоры с местными властями, начиная от сельских старост и заканчивая начальниками гарнизонов: я делаю что хочу, но больше никому этого не позволяю. Поэтому никто, кроме моих ребят, не смеет бесчинствовать на дорогах и грабить народ в трактирах.

— Я не знал, — коротко ответил Натан. — Мне были нужны деньги. Я не умею добывать их иначе. Ты хочешь, чтобы я вернул тебе то, что мне досталось? Тогда ты позволишь мне уйти?

Стэйси вонзила в него свой бешеный взгляд.

— Вот в этом вся ваша калардинская гниль! — выплюнула она. — Знатный бражель никогда не отберет у собрата кровью нажитый дувал. На это только вы, варьяты, и способны!

Она говорила быстро и горячо, путая жаргонные слова с обычными, — Натан прожил с ней бок о бок около года, но никогда не видел такой взволнованной. Из всего сказанного ею он понял только одно: на землях Стэйси недавно появился кто-то еще из калардинских бандитов, возможно, даже какой-то их общий знакомый, раз она заподозрила связь, и это приводило ее в панику. Договор с местными властями... похоже, он дорого ей дался, раз она так боялась малейшего соперничества.

— Стэйси, кого ты видела? — спросил Натан.

И тут же вспомнил — слишком поздно, правда, — как она ненавидит свое имя. Мягкое, нежное, больше подходящее пастушке, а не крепкой разбойнице, способной одной рукой скрутить в бараний рог здорового мужика. Впрочем, прозвище, которое, Натан подозревал, она придумала себе сама, подходило ей не больше. Сколопендра животное хоть и гадкое, но проворное и юркое, чего самой Стэйси всегда не хватало — она была слишком тяжеловесна и прямолинейна... но, правда, тоже предпочитала песчаник. Разве что это их роднило.

На сей раз она спустила ему обращение по имени — видимо, была слишком погружена в свои тревоги.

— Да тут одна... — как будто неохотно проговорила она, не глядя на него. — Может, ты слыхал о ней. Одноглазой Аманитой ее у вас звали.

Внутри у Натана все скрутилось комом — и вдруг захотелось вернуться в трактир, в тот миг, когда Рослин заявила, что у них кончаются деньги, и дать ей пощечину. А потом сказать: «Заткнись и прекрати пороть чушь».

— Ты ее... видела? — хрипло спросил он.

— Не я. Ребята мои. Недалеко отсюда, близ Тарнаса. Так ты знал ее?

— Ее все знали, — с деревянной улыбкой сказал Натан. — Ты давно из Калардина уехала, да?

— Давно. И все равно о ней... слыхала. Она, правда, всего лишь воровка. Так говорят. Но мне здесь сейчас ловкая воровка может наделать больше бед, чем целая банда. Особенно если проберется в местный гарнизон, а она как раз этим и промышляет, верно?

Верно, подумал Натан. В гарнизоны, замки, дворцы... Даже в лощеные хоромы эльфийских принцев, которые очень не любят обнаруживать себя обманутыми. Там, где тебе, Стэйси, никогда не бывать, хоть ты тоже одноглазая.

— Она правда одноглазая? — будто услышав его мысли, тихо спросила Стэйси.

— Да уж не меньше, чем ты, — неуклюже сострил Натан. Стэйси выругалась.

— Ну и зачем мне это сейчас нужно, а? Тут же пойдет слух, что Сколопендра на старости лет еще и карманницей сделаться решила! Кто поверит, что нас две?!

Кто угодно. Любой, видевший тебя и видевший ее. Она и одноглазая — красавица, какой тебе никогда не стать, хоть ты наизнанку вывернись.

Могу спорить, она такая осталась даже мертвой.

Проклятие, подумал Натан, но ведь я же сам видел, как ее повесили, я видел алую дыру на месте ее глаза рядом со вторым, остекленевшим и пустым, когда с него слетела черная повязка... Видел ее белые пальцы, повисшие вдоль тела... пальцы, которые меня так ласкали... один только раз... так, как больше не ласкал никто, никогда...

Я видел это. Она была мертва. Она все еще мертва, я уверен.

И что бы ты сказала, Стэйси, если бы узнала, что и это не может меня остановить?

— Те, кто ее видел... ты им можешь доверять?

— Как себе.

— Когда это было?

— Не все ли равно? — с досадой проговорила Сколопендра и посмотрела на него. — Лучше ты мне объясни, какого рожна вы оба оказываетесь здесь почти одновременно? Я слышала, что Калардин вот-вот захватят то ли тальварды, то ли эльфы. И что, вся ваша шушера ринется сюда, будто тараканы из горящей избы? Прямо говори, как есть. Я должна быть готова.

Натан с трудом сдержал улыбку. Она говорила так сердито... так беспомощно. Она создала тут свое маленькое королевство, подданные которого ей преданны, и это все, что у нее есть. А защитить свое королевство она не сможет — войска Тальварда могут терпеть меньшее зло, но вряд ли они допустят войны банд на своей земле. И Стэйси прекрасно это понимает. Потому так и кидается на каждого бандита-одиночку, вздумавшего обчистить карманы неосторожных путников. Одиночку можно убить, выполнив свою часть соглашения с властями, но если таких одиночек наберется хотя бы пара десятков...

— Будь спокойна, Сколопендра, — сказал Натан. — Ты же знаешь, мы, калардинские варьяты, никогда особой сплоченностью не отличались. Ты поэтому нас и не любила.

— Да, — подтвердила она, настороженно глядя на него. — Поэтому тоже.

Интересно, а ты-то сама откуда родом, вдруг подумал Натан. Он не помнил точно — столько времени прошло...

— И если они куда и ринутся, как тараканы из горящей избы, — беззлобно передразнил он ее, — то уж явно не в страну, которая их захватила.

Он не мог быть уверен в том, что говорил, но звучало это логично. Стэйси тоже это поняла — она знала нравы калардинских разбойников не хуже, чем он, хотя и провела среди них намного меньше времени.

— Я не верю в совпадения, Натан, — помолчав, негромко сказала она.

— Придется. Они иногда случаются. Ну вот, к примеру, кто мог предположить, что ты меня вспомнишь, а я — тебя? И тебе, и мне было кого получше запоминать, а?

Он попытался разрядить обстановку, но вдруг понял, что сказал совсем не то, что следовало, — понял по взгляду, который она на него бросила.

— Мне надо подумать, — вставая, заявила Стэйси. — Побудешь пока здесь со своей... дочуркой.

Ему не понравилось, как она это сказала, но спорить он поостерегся. Минута слабости прошла, растерянной Сколопендра больше не выглядела. Натан запоздало понял, что именно сейчас и следовало воспользоваться моментом — когда она дала слабину, но было поздно жалеть об этом.