Кейт Якоби - Полет черного орла

— Ох… — Отец Джон, со своей обычной деликатностью, никак больше не откликнулся на ее слова.

— Конечно, я отказалась, — быстро продолжала Дженн. — Что еще могла я ему ответить?

— Безусловно, ничего. Он был один?

Дженн отвернулась и принялась теребить вышивание, оставленное ею на столе.

— Он сказал, что с ним Маккоули.

— Вы не собираетесь мысленно поговорить с Финлеем?

— Не думаю, что такое мне удастся. Слишком велико расстояние. Но вы ведь можете послать сообщение с гонцом?

— Конечно, могу. Как жаль, что только вы трое обладаете даром мысленной речи и что Роберт не может связаться с Финлеем напрямую.

Раздался стук в дверь, но прежде чем Дженн успела ответить, в комнату ворвался маленький черноволосый мальчик и с криком уткнулся в юбку Дженн:

— Мама! Мама, спаси меня! За мной гонится чудовище!

Дженн опустилась на колени и обхватила малыша руками. Эндрю поднял голову и взглянул на нее озорными синими глазами. Никакого чудовища, конечно, не было: просто такова была любимая уловка ребенка, когда ему надоедало ждать мать. Дженн старалась постепенно отучить Эндрю от этой привычки, но в данный момент шалость сына оказалась удобным выходом и для нее самой.

Она поцеловала Эндрю и взяла его на руки. Мальчик стал уже слишком тяжелым для нее, но Дженн продолжала так делать ради удовольствия ощутить близость малыша.

— Ты уже выучил свой урок?

Выразительные глаза Эндрю стали серьезными, и он с опаской оглянулся на отца Джона.

— Нет еще.

— Но ты же знаешь: через несколько дней приедет твой дядя Лоренс, а он очень любит говорить об истории. Что же ты будешь делать, если не сможешь ответить на его вопросы?

Эндрю поднял брови — так похоже на Роберта, что сердце Дженн заныло.

— Я что-нибудь выдумаю.

— Нет, так не годится!

Эндрю захихикал, и Дженн не могла не улыбнуться тоже. Она опустила мальчика на пол, но продолжала держать его за руку. Снова повернувшись к отцу Джону, она спросила:

— Вы считаете, что с моей стороны было неправильно отказать?

Джон покачал головой, но лицо его осталось непроницаемым.

— Решать вам — ведь и риск был бы ваш. Я понимаю ваши сомнения.

— Но все же вы считаете, что я поступила неправильно. Отец Джон двинулся к двери.

— Пришлите ко мне Эндрю, когда пойдете вниз, и мы с ним доделаем уроки.

Нэш налил себе еще вина; серебряный кубок оказался полон до краев, и ему пришлось наклониться, чтобы отпить, не пролив. Стол был давно накрыт для ужина, и Ичерн уже уселся на свое место, недовольно ворча. За годы знакомства Нэш научился притворяться, будто слушает, на самом деле отдаваясь своим мыслям.

Как удается ему, находясь в одном доме с ней, сохранять безразличный вид, когда предвкушение встречи заставляет так трепетать сердце? Даже ожидание ее появления — наслаждение, каждый его момент — драгоценность.

Дверь отворилась, и явился предмет его обожания; Дженнифер была в платье нежного розового цвета, подчеркивавшего белизну ее кожи, блеск волос и сияние глаз. Она улыбнулась Нэшу, и сердце того забилось от радости.

Кровь и пламя! Сколько еще предстоит ему вздыхать по своей красавице, словно деревенскому мальчишке?

— Добрый вечер, господа. — Дженнифер заняла свое место за маленьким столом между двумя мужчинами. Столовая была хорошо натоплена, прекрасные гобелены на стенах не позволяли сквознякам гулять по комнате, а в камине между двумя окнами с мелкими стеклами уютно потрескивал огонь. Когда подали первое блюдо, Дженнифер продолжала: — Так вы останетесь у нас до завтра и отправитесь на соколиную охоту, советник?

— Не получится, — проворчал Ичерн. — Птицы болеют. Этот паршивый птичник не держал их в тепле, так что Нэшу придется подождать до следующего раза.

Дженнифер подняла брови, но не выразила вслух своего разочарования; вместо этого она переменила тему:

— Когда я сегодня была на рынке, я видела в гавани корабль незнакомого мне вида.

— Вы знаете, откуда он?

— Мне пришлось спросить. Это оказалась галера из Эстерии.

Нэш кивнул и поднял кубок.

— Они нечасто появляются здесь. Насколько мне известно, эстерийцы смертельно боятся пиратов.

— Их нельзя за это упрекать, — пробормотал Ичерн, все внимание которого было поглощено едой. — Только за прошлый год мы потеряли шесть кораблей.

— Галера из Эстерии, — заметил Нэш, — должна была, наверное, доставить ковры. Клянусь, в этой стране не умеют делать ничего другого, только выращивать овец и ткать ковры. Им больше нечего вывозить, да и вообще — за многие годы эта нация так и не стала цивилизованной.

— Вы там бывали? — спросила Дженнифер, умело направляя беседу так, чтобы исключить из нее своего супруга.

— Несколько раз, главным образом по делам Гильдии. У нее не особенно много опорных пунктов в Эстерии, хотя мы уже не одно столетие изо всех сил пытаемся там закрепиться.

— Вы хотите сказать, что изо всех сил пытаетесь взять под свой контроль производство ковров, — без колебаний решила Дженнифер.

Нэш улыбнулся, признавая свое поражение:

— Я старался выражаться дипломатически, однако вы, как всегда, видите меня насквозь. Да, мы хотели бы установить контроль над производством ковров, но пусть такая перспектива вас не пугает: едва ли это случится в ближайшие десятилетия.

— Почему же?

— Потому что едва ли не каждый житель страны умеет ткать ковры. Это искусство так укоренилось в их культуре, что нам вряд ли удастся создать школы ковроткачества или хотя бы точно описать весь процесс. Вам известно, что их религия запрещает это?

— В самом деле? Я думала, что у эстерийцев те же верования, что и у жителей Люсары. Разве там не чтут трех богов?

Нэш покачал головой; в это время подали второе блюдо.

— Можно сказать, у них почти нет почитания богов вообще. Там распространена религия насфорантельцев: это скорее поклонение земле. Такова одна из самых древних форм религии в мире. Ее последователи есть в Люсаре, да и в большинстве стран к северу и к югу от Пролива. Наша церковь Триады время от времени предпринимает попытки искоренить подобные верования, утверждая, будто это почитание идолов и магии, но по правде сказать, насфорантельцы вполне безвредны. У них нет почти никакой организации, как у церкви, но зато множество празднеств, отмечающих смену времен года. Никто не принимает насфорантельцев всерьез, потому что их основное стремление — достичь мира и гармонии. Они не представляют угрозы, понимаете?

— Очень прагматичный подход.

— Жизнь научила меня быть прагматичным — особенно в последние несколько лет. Чем старше я становлюсь, тем легче мне проявлять терпимость. — Закончив фразу, Нэш улыбнулся. Иногда, говоря подобную ерунду, он еле удерживался от смеха. Это он-то прагматичный? И терпимый? Ха!