Кейт Якоби - Возвращение изгнанника

Ситон возмущенно фыркнул:

— Так вам и надо — за то, что повернулись спиной к своей стране и народу, когда они больше всего в вас нуждались. Удивительно, Что вы еще чем-то здесь интересуетесь, да и что вообще соизволили вернуться!

— Ситон! — Финлей сделал шаг в его сторону. — Не позволяйте себе…

— Чего? — рявкнул Ситон. — Непочтительности? Ну так объясните мне, Финлей, с какой стати должен я чувствовать уважение к вашему благородному братцу? Когда-то он был единственным сыном нашей страны, к которому прислушивался король, единственным членом совета, который был в силах противиться этому дураку — проктору Гильдии. Герой сражений, любимый народный вождь! Откуда же возьмется уважение, если этот самый человек, как только начались настоящие трудности, взял и сбежал? Клянусь зубами Минеи, он даже не объяснил нам, почему так поступил!

Финлей, изо всех сил стараясь сдержать гнев, открыл уже рот для ответа, но Роберт со вздохом остановил его и обратил пристальный взгляд на Ситона. Тот замер, и Финлей почти пожалел бедного глупца. Он был не первым, кого пригвождал к месту этот взгляд, и не первым, кто испытал страх, который Ситон, несомненно, испытывал сейчас. Таков уж был странный дар Роберта, дар, который он использовал совершенно бессознательно. Недаром многие одновременно восхищались Робертом и боялись его.

Роберт помолчал, словно выбирая наиболее точные слова. Когда он заговорил, голос его остался, как всегда, ровным, без всяких признаков гнева. Впрочем, Роберт никогда и ни при каких обстоятельствах не приходил в ярость.

— Уж не думаете ли вы, что, останься я при дворе, это чему-нибудь помогло бы? Вы и в самом деле считаете, что, будь я по-прежнему членом совета, вы не лишились бы своих земель в Эмайне? — Роберт сделал вид, что не заметил, какой острый взгляд при этих словах бросил на него Оливер. — Сомневаюсь, что смог бы повернуть дело в вашу пользу.

— Что вы знаете об этом! — вспыхнул Ситон. — Вас не было три года!

— Кое-что я все-таки слышал, — пожал плечами Роберт. — Что же касается остального, основания для моего отъезда известны мне и королю, и больше никому до них дела нет. Вы, безусловно, вправе возмущаться конфискацией ваших земель, но, пожалуйста, не вините в этом меня.

— Вот как, — протянул Ситон. — Вы не станете противоречить королю. Я мог бы и догадаться, что вы снова отвернетесь от нас.

— Как вы только что совершенно справедливо отметили, я был в отсутствии. Если вы желаете винить меня в случившемся, сделайте одолжение, раз это может вас утешить. Меня в свое время упрекали и в более тяжких грехах. Но поймите одно: я не участник ваших споров и никогда им не буду. Даже если бы это было не так, я поклялся в верности Селару, когда вошел в королевский совет, и ничто — ни ваш гнев, ни ваше презрение — никогда не убедит меня в необходимости нарушить клятву.

Ситон свирепо посмотрел на него, потом, не говоря ни слова, повернулся и вышел из палатки.

Блэр вздохнул и бросил на Роберта виноватый взгляд.

— Мне очень жаль, что так получилось. Теми землями владели четыре поколения его предков. В последнее время такие несчастья случаются со многими, Ситон все еще испытывает горечь по поводу своей потери.

Роберт стоял неподвижно, не спуская глаз с двери, через которую только что вышел Ситон.

— Да, я так и понял.

Блэр подошел к нему и хлопнул по плечу.

— Вы переночуете здесь с нами? Ночлег — самое малое, что я могу предложить вам в компенсацию грубого обращения моих солдат.

Роберт покачал головой:

— Нет, спасибо. Мне хотелось бы продолжить путь. Нам предстоит еще дальняя дорога: нужно пересечь горы до первых снегопадов.

— Что ж, по крайней мере я рад, что вы вернулись. Мои люди оседлают вам коней.

Оливер поднялся из кресла.

— Я провожу вас, Роберт.

Попрощавшись с Блэром, путники вышли из палатки. Мика отправился за лошадьми, оставив Роберта, Финлея и их дядю в одиночестве.

Роберт мгновение помолчал, потом пробормотал:

— Ну так что?

Оливер поднял брови и запустил руку в седую гриву волос.

— Пожалуйста, не торопись с выводами, Роберт. Ты многого еще не знаешь. За время твоего отсутствия произошли разные события. Прошу тебя, прояви терпение, прежде чем начнешь действовать.

— Действовать? — Роберт тоже поднял брови. — Я и не собираюсь ничего предпринимать. Мне просто хочется понять, что происходит в стране. Почему Ситон лишился своих земель? И как ты оказался здесь? Что все это значит? И с какими выводами, по-твоему, я не должен торопиться?

— Послушай, Роберт, — Оливер наклонился к нему и понизил голос, — на твоем месте я держался бы подальше от Блэра и Ситона, по крайней мере пока ты не станешь лучше разбираться в ситуации.

— Это предостережение?

— Нет, ничего похожего. Что же касается остального…

— Чего остального?

Оливер раздраженно взмахнул рукой:

— Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Ты ничего не слышал о том, что Ситон лишился земель, и я сомневаюсь, чтобы твой брат успел тебе об этом сообщить. Ты прочел мысли Ситона. Не пытайся отрицать — я слишком давно тебя знаю. Мне неведомо, чему ты научился за время своих странствий, но ты не должен позволять себе подобных вещей теперь — если хочешь дожить до тех пор, пока начнутся действительно важные перемены.

— Но я…

Старик нахмурился:

— Я знаю, что вы собой представляете, Роберт, — и ты, и твой брат. К счастью, едва ли кто-нибудь еще догадывается о ваших способностях, — но благодарить за это нужно богов, а не вас самих. Что бы ты ни делал, умоляю тебя — будь осторожен, если не ради себя, то по крайней мере ради своей матери.

Луна давно уже скрылась за облаками, когда Роберт объявил привал на дне узкого ущелья. Финлей обрадовался долгожданному отдыху: он совсем выбился из сил, замерз, все тело его болело от бесконечной скачки. Спешившись, он подвел свою лошадь к мелкому ручью и напоил ее. В темноте он с трудом различал лица Роберта и Мики. Они казались такими же усталыми, как и он сам. Финлею не терпелось обсудить с братом удивительное заявление Оливера. С другой стороны…

— Пожалуй, — пробормотал он, — кое-что хорошее в случившемся все же есть: ты нашел те руины.

Мика устало усмехнулся, но Роберт резко повернулся к брату и ткнул пальцем в грудь Финлея.

— Ни слова, братец. Я предупреждаю тебя — ни единого слова. Хоть раз в жизни прояви здравый смысл: есть вещи, которых лучше не касаться.

Финлей — сама невинность — растерянно развел руками:

— Я и не собирался ничего говорить, Роберт, уверяю тебя.

— Я скажу это один-единственный раз, братец, так что слушай внимательно. Я вернулся в Люсару не для того, чтобы снова явиться ко двору — или чтобы присоединиться к Анклаву. Я не знаю, что затевают Блэр и Ситон, и не хочу знать. Если ты желаешь к ним присоединиться, это твое дело. Но я ни теперь, ни в будущем не хочу снова оказаться в чем-то замешанным, я отправляюсь домой и собираюсь там оставаться. Если ты не способен с этим примириться, тогда обдумай, не поселиться ли тебе навсегда в Анклаве, — или по крайней мере научись держать рот на замке. Подозреваю, что первое далось бы тебе легче, чем второе. У тебя есть вопросы?