Кейт Якоби - Возвращение изгнанника

— И вы уверены, что она моя сестра?

— У меня сомнений нет. А у вас? — Роберт пристально смотрел на Беллу, опасаясь сказать лишнее.

— Ох, не знаю, — вздохнула Белла. — Но в любом случае я хочу извиниться за вчерашнее. Я не собиралась ни в чем вас обвинять. Просто я была так потрясена и так боялась за отца… если все это окажется ошибкой.

— Ошибки тут нет. И, пожалуй, будет лучше, если вы извинитесь не передо мной, а перед Дженн.

Белла нахмурилась:

— Меня тревожит и кое-что еще. Вы утверждаете, что она была похищена во время Смуты. Но как это могло случиться? Ведь единственными детьми, которые исчезли, оказались мальчики из семей, участвовавших в распрях. Мой отец не принимал в них участия, так зачем же было кому-то похищать его дочь? Кому она понадобилась — и почему потом об этом не стало известно? Почему…

— Почему она нашлась через все эти годы, целая и невредимая, когда остальных детей никто никогда больше не видел? Этого я не знаю и сомневаюсь, что, мы когда-нибудь узнаем. Прошло так много времени, что даже если удастся найти виновников, едва ли они признаются или смогут назвать истинную причину.

— Пожалуй, вы правы.

Роберт оглянулся на Мику, потом посмотрел на главную башню замка.

— Я помню, что мы с вами, Белла, раньше не очень ладили, но сейчас я хочу попросить вас…

— О чем?

— Будьте к ней добры. Не думаю, что в ее странной жизни ей перепало много тепла. Дженн ничего не помнит об Элайте. Она независима, очень любопытна, временами невыносима, но также обладает удивительной способностью приспосабливаться к переменам. Девочка закалена жизнью, но, согласившись явиться сюда, она подставила себя под удар и понимает это. Она будет вам противиться и изводить — не все равно будьте к ней добры, пожалуйста.

Белла несколько мгновений смотрела ему в лицо.

— А я-то думала, что великий граф Данлорн ко всему равнодушен.

Роберт выдержал ее взгляд.

— Так вы сделаете это?

— Постараюсь, — кивнула Белла.

— Тогда прощайте — и спасибо за гостеприимство. Роберт вскочил на коня и вместе с Микой выехал за ворота.

Когда первые солнечные лучи озарили горы, замок уже таял вдали.

— Ну, милорд, думаю, все могло обернуться и хуже, — заговорил наконец Мика. — Мог еще и снег пойти.

Роберт не смог сдержать улыбки:

— Мика, я очень тебя люблю и ценю твою верность, но твои высказывания всегда оказываются не ко времени.

— Милорд?

Роберт показал на собирающиеся на небе тучи.

— Ты только посмотри.

Вогн стоял на балконе своих апартаментов и глядел вниз, на городские огни. В ранних зимних сумерках ярко горели факелы, освещая дорогу, поднимающуюся в гору и заканчивающуюся здесь, на площади. Напротив резиденции Гильдии высилась величественная базилика, полная оранжевых огней и окруженная толпами молчаливо ожидающих горожан.

Базилика, озаренная изнутри тысячами свечей, тоже ждала. Могучие колонны и устремленные ввысь арки заставляли статуи святых над дверями казаться крошечными. Храм являл собой резкий контраст с расположенным напротив королевским замком, за стенами которого главная башня, погруженная в темноту, казалась гигантской тенью на небе, грозовой тучей из серого камня, безмолвной и непреклонной.

Вогн поморщился, когда с неба посыпались первые крупные снежинки. Конечно, глупо ожидать, что Фортуна все время будет ему улыбаться. Несмотря на непогоду, эта ночь все же несла удачу и его возлюбленной Гильдии, и ему самому. В конце концов, не каждый день приходится наблюдать похороны епископа.

Вогн отвернулся от базилики и вернулся в комнату, к пылающему очагу. Одетый в парадные желтые одежды Осберт был готов прислуживать своему господину. Круглый и мягкий Осберт — так всегда думал об этом человеке Вогн, хотя и понимал, что такое представление далеко от истины. Осберт не был наделен особыми талантами, но в одном с ним никто не мог равняться: он сумел создать безотказно действующую тайную службу. Осберт называл секретных агентов своим легионом, и Вогн на самом деле мало что о них знал. Впрочем, он и не стремился знать; все, что было ему от них нужно, — это результаты.

— Я начинаю терять терпение, Осберт, — проворчал Вогн, накидывая на плечи отороченный мехом плащ. — Сколько еще ждать, пока вы представите мне доказательства? Я до сих пор не получил от вас ничего, кроме невнятных донесений и заверений, что вы добудете то, в чем я нуждаюсь. Если вы не можете справиться с делом, хотелось бы мне знать: на что я трачу золото?

— Господин, — осторожно начал Осберт, — я ведь предупреждал с самого начала, что быстро ничего не получится. Ситуация очень непростая. Мой агент не может посылать мне донесения каждый день — иначе он окажется под подозрением. Надеюсь, к лету…

— Я не могу ждать до лета! — рявкнул Вогн. — Разве вы не понимаете, как это важно? Особенно теперь, когда Даунхолл наконец-то умер! После всей проделанной нами работы, когда мы по уши увязли в этой затее, любая проволочка с легкостью может разрушить все наши планы. Даунхолла больше нет, верно, и мы получили нужный закон, передающий приюты в наше ведение, но церковь саботирует его. Могут пройти годы, прежде чем мы полностью начнем распоряжаться приютами и госпиталями. Тем временем наши ресурсы должны пополняться. Если мы и дальше будем поддерживать короля…

Вогн не закончил фразы. Сейчас не время сообщать Осберту о планах на будущее, о грядущей славе Гильдии. Нет. Сначала нужно, чтобы Осберт завершил начатое.

— Мне нужны достоверные свидетельства к весне, Осберт. Дольше ждать я не намерен. В Данвине что-то происходит. Блэр играет в очень опасную игру, и я должен знать о его намерениях. Король должен знать о них. Вы понимаете?

— Да, господин.

Вогн кивнул. Пора было идти: Льюис уже ждал его на площади. Все вместе они направились к базилике.

Пение монахов и мягкое мерцание свечей сливались в гармонии, словно ложились толстым теплым ковром на каменный пол. Они смягчали суровые Трормы арок, приглушали стук сапог тех, кто пришел попрощаться с усопшим. Перед алтарем священник кланялся вырезанному из дерева изображению Триады; этот барельеф был знаменит по всей Люсаре совершенством тонкой работы. Курильницы наполняли базилику всепроникающим запахом меда и мирра. Гильдийцы прошли к своим обычным местам слева от прохода и в одиночестве уселись на отведенные Гильдии скамьи.

Положив руки на колени, Вогн оглядел огромный купол и перевел взгляд на алтарь. Он никогда особенно не любил этот храм: здесь всегда было сумрачно, строители базилики намеренно постарались вызвать мистическое чувство присутствия богов. Впрочем, это было даже трогательно: церковь давно утратила связь с божествами. Поклонение теперь было пустой традицией, никчемной оболочкой, в которую простой народ продолжал верить.