Кейт Якоби - Голос демона

Льюис хмуро взглянул на проктора:

— Нэше, господин?

— Да. Я перечитал ранние записи о нем. Известно, что он родился в западных краях, в городишке, о котором я никогда не слышал. Родители его умерли, собственной семьей он не обзавелся. Нэш не богат, получил лишь необходимое образование, и все же он затмил нас всех, добившись дружбы нашего возлюбленного монарха. Он всегда проявляет глубочайшее смирение, однако сумел подняться необыкновенно высоко, совсем к этому с виду не стремясь. Вам это не кажется несколько странным, Льюис?

— Странным, пожалуй, но не невозможным.

— Это не было бы невозможным для святого. Только святой ли Нэш?

Льюис ничего не ответил, и Вогн продолжал:

— Нэш занимает уникальное положение и знает об этом. С каждым днем Селар доверяет ему все больше и больше. Скоро они станут столь же неразлучны, как когда-то были Данлорн и король. Нам известно, какой вред Гильдии причинил граф; можем ли мы пойти на такой же риск теперь, хоть это и касается одного из нас?

Льюиса, казалось, удивили слова Вогна. Такая мысль явно никогда у него не возникала.

— Вы подозреваете Нэша в предательстве, господин?

— Нет, конечно, — пожал плечами проктор. — Я просто хочу больше узнать о нем, о том, чем он занимается, когда не выполняет обязанности гильдийца. Я хочу знать, с кем он видится, кто его союзники. В конце концов, если подумать, нельзя исключить, что у Нэша очень влиятельные друзья. Такие, например, как граф Данлорн, теперь, правда, после трагической гибели его дяди Роберта Дугласа следует называть герцогом Хаддоном.

— Данлорн? — Льюис поднялся на ноги. — Вы полагаете, что Нэш в союзе с Данлорном? Но как же тогда эта история в Килфедире? Нэш отправился туда с Осбертом, чтобы провести расследование! Если и, правда, схваченный колдун брат Данлорна.

Вогн подождал, пока Льюис со своим ограниченным воображением представит себе все следствия такой ужасной возможности, потом медленно заговорил:

— Конечно, обыкновенно подобными делами занимается Осберт, но он, как вы понимаете, в настоящее время имеет другое задание. Я хочу, чтобы вы тихо и незаметно узнали все, что только можно, насчет советника Нэша. Я хочу, чтобы вы, не привлекая к этому внимания, передали все остальные дела своим помощникам, а Нэшем занялись лично. Будьте осторожны. Совсем ни к чему, чтобы Нэш узнал о вашем расследовании, он может обидеться. Вам не следует следить за ним неотступно, достаточно присматривать за ним самим и теми, с кем он видится. Никому, кроме меня, не сообщайте о том, что узнаете. Никому ничего не говорите. Сможете вы сделать это для меня?

Глаза Льюиса полезли на лоб, но он только кивнул:

— Конечно… конечно, господин.

— Прекрасно! — улыбнулся Вогн. Взяв Льюиса под руку, он проводил легата до двери. — А теперь отправляйтесь и отдохните. Спокойной ночи, Льюис.

— Спокойной ночи, милорд проктор.

Вогн закрыл дверь за Льюисом и повернул в замке ключ. Прислонившись спиной к створке, он осмотрел комнату.

Конечно, вряд ли между Нэшем и Данлорном есть какая-то связь. Нэш появился при дворе через год после того, как Данлорн покинул Люсару… впрочем, почему не предположить, что граф сделал из гильдийца своего шпиона? Нэш никогда не проявлял никаких амбиций и в то же время хватался за любую возможность приблизиться к Селару. Разве не так вел бы себя шпион?

Вогн пересек комнату и взял со стола послание епископа Брома. Всякие глупые рассуждения о том, как надеется церковь, что Гильдия добьется успеха в расследовании в Килфедире… Вогн скомкал бумагу и зажег ее от ближайшей свечи, потом сунул в приготовленную в камине растопку. Прохладные летние ночи никогда ему не нравились.

Да, было бы очень хорошо, если бы между Нэшем и Данлорном обнаружилась связь. Впрочем, даже если ничего такого и не окажется, не повредит пустить об этом слух. Кто знает, когда проктору понадобится подобное оружие?

— До чего же я ненавижу эти летние придворные развлечения, — проворчал герцог Донал МакГлашен, оглядывая галерею.

Все окна были распахнуты, но ветерок в них не залетал. У окон расположились дамы, хлопая веерами, как птицы крыльями, громко болтая и не обращая никакого внимания на музыканта, игравшего на лютне перед королем. Под звуки лютни мальчик, одетый в придворную ливрею, распевал высоким голосом, однако даже король, любивший музыку, сейчас, казалось, скучал. В дальнем углу, как церковная башня, высился Тьеж Ичерн; он не спускал глаз с молодой дамы, сидящей рядом с королевой. Это была леди Самах, которой настоятельница монастыря позволила в последний раз навестить королеву, ее сестру, в Марсэе, перед тем как принять постриг. Жаль: девушка была прелестна.

МакГлашен со вздохом дернул воротник рубашки, жалея о том, что не может снять тяжелый камзол, и кинул взгляд на стоящего рядом Пейна. Молодой граф уступал ему в росте, но придворные дамы явно находили его более привлекательным. Не одна была готова пожертвовать добродетелью, лишь бы заполучить Пейна в мужья, по крайней мере, так утверждал сам Эверард. Правда, глядя на то, как дамы льнут к Пейну, МакГлашен и не видел причин сомневаться в его словах, равно как и в умении воспользоваться представлявшимися возможностями. Некоторые молодые люди совсем стыда лишились!

— Не понимаю, почему вы не отпроситесь и не отправитесь в собственные поместья, — пробормотал Пейн, беспечно оглядывая зал. Он всегда отличался даром казаться беззаботным.

— Вы прекрасно знаете, почему я не могу уехать. И нечего забавляться, дразня меня. Это не улучшает моего настроения, а мне не хотелось бы устроить переполох, перерезав вам горло при стольких свидетелях.

Пейн поднял брови, но не стал больше задирать друга.

— Так, значит, вам приходится оставаться в Марсэе? Ну, так смиритесь и постарайтесь получить удовольствие, как я, например.

— О последнем я наслышан, — проворчал МакГлашен. — Только ведь это ужасно рискованно. Вы уверены, что оно того стоит?

Пейн оглянулся, удостоверяясь, что их никто не слышит. Он по-прежнему смотрел в зал, но голос понизил:

— Нас попросили о помощи, и мы единственные, кто может ее оказать. Благодарите богов за то, что мы способны сделать хоть что-то. Вы же знаете, Селар не пожелает вечно держать МакКоули в темнице. В один прекрасный день того найдут мертвым. Что вы тогда будете чувствовать, если мы не сделаем даже попытки спасти МакКоули? Разве вы не настолько верны Люсаре, чтобы желать свободы ее законному епископу?

— Моя верность Люсаре не имеет к этому никакого отношения. Меня больше беспокоит другое: что предпримет король, когда узнает о бегстве МакКоули? И что он предпримет, если побег не удастся и нас схватят?