Юрий Погуляй - Счастливые Земли

Десятник превратился в статую, безучастно наблюдая за тем, как стражники уводят молодого эльнайца. Едва возмущенные вопли стихли, Ксим повернулся к угрюмым Искателям.

– Гор парень заносчивый, горячий, уж простите дурака, – неожиданно попросил он. – Сами вы нездешние, чую. Местные его обычно игнорируют.

– С юга, – коротко ответил Гезеш.

– Оно понятно, такие железки только там найти можно. – Ксим кивнул на его панцирь. – Не тяжело пехоте с такой дурой таскаться?

– Нормально...

– Доспех сейчас только в Дундэйле да Умрале делают. У них руды хватает... Но у вас совсем древние, – с видом знатока произнес стражник.

– Ан-Да-Гед, – грубо сообщил Лесоруб, старательно намекая, что разговаривать не собирается.

– Понимаю, не до бесед, – посмурнел десятник. – В Гавани впервые?

– Да.

– По этой улице, потом налево и выйдете на площадь. Там постоялый двор, «Твердыня» зовется. Дешево, кормят справно, да и места вроде были. – Указав направление, Ксим ленивым салютом попрощался и зашагал к порту. Стражники угрюмо потопали следом.

– Щенка надо проучить, – наконец выдавил из себя бледный от ярости Джаззи.

– Потом поговорим. – Гезеш опять дотронулся до горла.

– А ты вообще больной, – огрызнулся друг. – А если бы этот кретин не растерялся? Очень хотелось порадовать нас своим мертвым видом? Ты его клинок видел? Это же не меч! Эта дура колет, понимаешь? Ему надо было лишь выпад провести – ты б в крови своей захлебнулся.

– Тише будь, – поморщился Лесоруб.

– Ну да, конечно, – язвительно улыбнулся Джаззи и, поправив ножны, зашагал в указанную Ксимом сторону. – Как что не по-твоему – сразу тише будь!

Гезеш и сам не понимал, что на него нашло. Соображай Гор быстрее – валяться бы Лесорубу на каменной мостовой. Но с другой стороны – вряд ли проводник решился б на атаку. Бравада бравадой, но ведь наверняка понимал, что Искатели, не задумываясь, отправят юнца в бездну. И никакая стража его не защитит.

Мощеные, ухоженные улицы Гаваней, праздно шатающийся народ – все Искателям было в новинку. Гезеш постоянно сравнивал эльнайский порт с Гур-Даргом, и последний неизбежно проигрывал. Да, та же толчея, да, те же шумы. Но здесь не было страха и ненормальной обреченности, как в столице Умрала. Приветливые лица, спокойствие.

Наверное, так выглядели города древности. Счастливые, мирные, бурлящие повседневной суетой.

Посреди указанной Ксимом площади возвышалась изящная белая смотровая башня. Присмотревшись, Гезёш заметил на ее вершине дозорного. Значит, не все спокойно в стране, раз часовые торчат в центре города.

«Твердыню» Искатели нашли с трудом. Невзрачное трехэтажное здание с обшарпанными стенами. Под стать тусклой, потертой вывеске. У входа скучал вихрастый паренек с чумазым личиком. В руке мальчуган держал покусанную баранку.

Странники прошли внутрь, чувствуя, как жжет их восхищенный взгляд парня.

– Все хотят надеть блестящие железки и нацепить на пояс меч. Вот она – недалекая мечта, – прокомментировал восторг ребенка Мудрый. Ступив на берег, седовласый оживился. Словно пес в предвкушении долгожданной кормежки.

Хлопнула дверь, в воздухе запахло жареным мясом.

Друз целеустремленно зашагал в глубь полупустого трактира, разыскивая хозяина. Здесь царил полумрак, на стенах чадили масляные лампы, но света давали немного. Искатели, оглядывая таверну, сняли шлемы. За круглым столом в центре зала сгорбился закутавшийся в красный плащ человек. У дальней стены пировало пять бородатых мужиков, судя по нарядам-люди зажиточные. Двое стражников угрюмо обменивались рублеными фразами, искоса поглядывая на вошедших. Откуда-то неслись странные, мелодичные звуки.

– А железо – символ смерти, – продолжал Мудрый. – Значит, каждый хочет таким образом служить ей. Нести гибель.

– Заткнись, – равнодушно посоветовал Паблар; убийца со стуком водрузил шлем на ближайший стол. Прислонил к ножке щит и сел на крепкий табурет. Мужчина в красном угрюмо смерил гостей мутным взором и вновь уткнулся в кружку. Пьяный, скорее всего.

Друз тем временем исчез в кухне.

Бряцая сталью, пристраивая доспехи, Искатели заняли места. На шум оглянулся один из бородатых, скользнул по Диким веселым взором и вернулся к празднику. Из двери показался Друз, удивленно пожал плечами и исчез в проеме, ведущем на второй этаж. Искатели молча ждали, вслушиваясь в незатейливую мелодию невидимого музыканта.

– Я расскажу вам историю, – пробился грустный голос сквозь шум таверны. Бородачи притихли, стражники уткнулись в кружки. – Расскажу легенду про славную южную землю. – Голос так вплетался в мелодию, что казалось, будто они неразделимы.

– Это кто? – удивленно спросил Джаззи. Рассказчика не было видно. Резко вскинули головы стражники, яростные взгляды полоснули Искателя, и тот осекся.

Мелодия зазвучала громче, мягко окутывая слушателей.

– Расскажу о горе и настоящей дружбе. О роли случая и силе надежды. История простого человека...

Гезеш завороженно слушал.

– Земля богата на чудеса. Она рождает и забирает. Хранит и помнит. Земля юга – щедра, земля юга – добра. – Пауза. – Была... Пришло время Безумия, пришла кара, пришел ужас... До нас долетели лишь отголоски тех времен. Вот один из них...

* * *

Боль обожгла разодранные пальцы, пробежалась по всем телу, лизнула огнем ноги. Воздух со стоном вырвался из легких. Камень... Проклятый камень! Как же больно...

Демид стиснул зубы, чувствуя, как те крошатся под давлением отчаяния. Вперед. Только вперед. Напрягая все силы, он еще раз подтянулся, сходя с ума от невыносимой муки. Хорошо... Хорошо, только вперед! Там ребята, они помогут! Они должны помочь. Рывок! Пальцы впиваются в очередной выступ, боль хрустит гнилыми клыками, тело корчится, но ползет дальше. Рывок! Боль! Рывок! Боль!

– Сволочь, скотина, тварь! – подгоняя себя, прорычал Демид. – Господи...

Пальцы жжет так, словно он держит в руках угли. Посмотреть бы... Последние несколько часов это желание гложет Демида, словно голодный пес. Словно зверь, добравшийся до вожделенной кости. Посмотреть бы... Сейчас ему казалось, будто от пальцев ничего не осталось, будто он скребет проклятые камни обнажившимися фалангами. Как же больно...

Рывок!

– Скотина, – заскулил Демид и замер. Боль пульсировала в руках, в голове, в ногах... В ногах...

Веки защипало – слезы попали на ссадины. Проклятие! Как же это страшно звучит: «в ногах»... Ног у Демида не было. Больше не было...

– Господи, помоги мне, – прохрипел он, отгоняя от себя воспоминания. Отгоняя образ карла с топором, что с глумливой улыбкой заносил над ним свое орудие. Отгоняя толпу, собравшуюся посмотреть на его мучения. Отгоняя мысли о том, что теперь ему никогда не ступить на пыльный тракт, не станцевать на пьяную лову в каком-нибудь кабаке. Даже по нужде не отойти.