Надежда Первухина - Иероглиф «Любовь»

— Стану я читать, как же! Лучше обыщу тебя, да и дело с концом! — И ключарь стал грубо шарить в одеждах Юй и тискать ее тело. — Хм, — сказал он через некоторое время, пряча глаза. — Вроде бы ты говоришь правду и ничего ворованного при тебе нет. Но все равно я не верю тебе. Однако так и быть, выпущу тебя в город, но при одном условии...

— Когда я вернусь, вы будете ждать меня на этом же месте, — обреченно пробормотала Юй.

— И мы пойдем с тобой в заброшенную...

— ... беседку. Как скажете, господин ключарь.

— Поверь, ты будешь довольна. А схитришь, обманешь меня, я донесу, что ты воровала вещи из дворца, и тебе отрубят руки, да еще прижгут раны каленым железом.

— Я не обману, господин ключарь.

— Ну ступай. — Старик большим, старинной ковки ключом отпер замок на воротах и толкнул тяжелую створку. — Постой-ка! Я не обыскал тебя еще в одном месте... Впрочем, ладно. Беги, негодница. И поторопись воротиться.

Юй выскочила за ворота так, словно и впрямь что-то украла и теперь торопилась сбыть краденое. Лицо ее пылало от возмущения, руки дрожали, с ресниц срывались слезы. Она бежала вдоль дворцовой стены и думала: «Если уж во дворце, едва я покинула скромные покои госпожи, меня прямо-таки преследуют сластолюбцы, то что же будет в городе?! Ох, опасное я затеяла дело! »

Город, раскинувшийся за пределами дворца, был шумным, пестрым, огромным и многолюдным. Толпы народа двигались туда и сюда; сновали рикши со своими повозками; двигались процессии монахов, держащих в руках священные панно и изваяния Небесных Чиновников; расталкивая чернь, шагали дюжие слуги, несущие роскошные закрытые паланкины... Юй сначала растерялась, а потом поняла, что в такой толпе ей легко затеряться, да и вряд ли кто-нибудь обратит на нее внимание... К тому же одета она скромно, никто не подумает, что эта девушка — из дворцовой челяди.

Юй уже достаточно удалилась от дворца, постоянно спрашивая прохожих, как пройти к храму Небесных Чиновников. О да, совершенно верно, маленькая Юй слукавила, когда говорила своей госпоже, что хочет пойти в храм Поклонения Предкам. На самом деле она твердо решила подать прошение в Небесную Канцелярию о том, чтобы в отношении ее госпожи была проявлена справедливость. Ведь ее прекрасная и несчастная госпожа так страдает, этого невозможно вынести! А всем известно, что если совершить нужный обряд и подать прошение в Небесную Канцелярию, после чего провести ночь молясь в храме, то можно сподобиться видения Небесного Чиновника и получить от него заверение, что дело будет рассмотрено и решено. Но, прежде чем войти в храм Небесных Чиновников, Юй нужно было сделать еще одно важное дело — как велела госпожа, продать серебряную заколку, чтобы на вырученные Деньги купить свечей, благовоний и священных алых шнурков, которыми традиционно украшались изваяния в храме. Юй пооглядывалась и приметила нужную лавочку, в которой торговали украшениями, — не особенно роскошную, да ведь к богатой лавке Юй и не подпустили бы охранники, слишком простецкий был у нее вид... Юй зашагала к лавке, на ходу доставая тряпицу, в которой была завернута серебряная заколка-феникс, как вдруг...

Вихрем мимо нее пронесся некто — и злополучная заколка исчезла из рук, будто ее водой смыло!

— Стой! — завопила перепуганная Юй. — Ах, держите вора!

Но куда там! Воришка затерялся в толпе, а на крик бедной служанки даже и внимания никто не обратил.

Юй разрыдалась:

— Злополучное я существо! Проворонила заколку своей госпожи, с чем теперь приду в храм, как исполню задуманное?!

Плача, она пошла, не разбирая дороги и не замечая, что ее немилосердно толкают. У маленькой служанки разболелась голова, ныли ноги — ведь она не привыкла так много ходить, глаза опухли от слез... И в этот момент кто-то тронул ее за плечо.

Юй обернулась и увидела красивого юношу лет шестнадцати. Его голову, сидящую на шее горделиво, как царедворец, — на породистом скакуне, украшала шапочка с кистью; заколка из золота с нефритом блестела в длинных волосах. Незнакомец был строен как царский кипарис, его фигуру ладно облегал лиловый шелковый халат с вышитыми по подолу облаками и птицами. На ногах у щеголя были чулки из хлопчатой бумаги, наколенники из черной парчи и матерчатые туфли. Халат юноши был подпоясан пурпурным поясом, на концах которого висели яшмовые кольца. Юй зарделась от смущения перед этаким красавцем — сразу видно, он не из бедной семьи.

— Чего ревешь? — спросил красавец, насмешливо оглядывая маленькую служанку и поигрывая круглым расписным веером на ручке из красного коралла (ах, такой веер, верно, стоит целое состояние!). — Кто тебя обидел?

Юй, поминутно всхлипывая, поведала своему неожиданному знакомцу все свои недавние горести.

— Значит, ты идешь подать прошение Небесным Чиновникам? — внезапно посерьезнев, спросил юноша.

— Да, господин, — ответила Юй. — Но у меня украли заколку, которую госпожа велела мне продать, и теперь я не знаю, на что купить вещи, положенные для храма...

— Смотри-ка, я и не думал, что у девчонки с этаким курносым носом столь серьезные и благочестивые намерения! — насмешливо сказал красавец, внимательно разглядывая Юй. Та смешалась под его взглядом и залилась краской смущения. — Вот что. Я, пожалуй, провожу тебя до храма, а то ты в одиночку покуда дойдешь, и самую голову свою потеряешь. Или у тебя ее украдут, а ты этого и не заметишь. Маленькая дуреха.

— Тысяча благодарностей милостивому господину, — трижды поклонилась Юй красавцу. — Буду молиться и о вас. Назовите мне ваше славное имя...

— Зови меня Алый Пояс, — опять усмехнулся юноша. — А имя мое тебе знать пока ни к чему. Идем.

Алый Пояс пошел впереди, а Юй засеменила следом. Она увидела, как перед ее загадочным проводником толпы снующих туда-сюда людей расступаются, будто трава перед серпом. Юноша ни разу не оглянулся, словно был уверен, что Юй от него не отстает. Они прошли по Синекаменной улице, миновали Западную площадь, вышли на улицу Праздничных Фонарей [7], и тут Юй увидела, что в конце этой улицы высится кирпичного цвета башня храма Небесных Чиновников.

— Мы почти пришли, — сказал Алый Пояс, оборачиваясь.

— Да, господин.

— Похоже, ты сильно запыхалась.

— Немного, господин.

— Видно, мало тебе приходится ходить пешком.

— А мне и некуда, господин. Я почти безотлучно нахожусь при своей госпоже.

— Видно, твоя госпожа своенравна.

— Нет, господин, она добра, несчастна и покорна. Мне приходится следить за ней, чтоб она не наложила на себя руки с горя.

— Даже так?

— Да, господин.

Юноша некоторое время помолчал, затем поманил рукой Юй, чтобы та пошла рядом с ним.

— Твоя госпожа красива? — спросил Алый Пояс.