Татьяна Панина - Сила магии

— Наталья, — ошарашенная красноречием хозяина, пробормотала Наташка и после паузы добавила, указывая на подругу, — Анжелика.

— Очень приятно, очень приятно, — зашуршал шустрый Аркадий Леонардович .

В углу комнаты стояло огромное продавленное кожаное кресло с высокой спинкой и драными подлокотниками. Рядом — тяжеленный дубовый стол-бюро и красный плюшевый, изрядно потертый диван для гостей. На столе мирно соседствовали бронзовый письменный прибор с позеленевшими ангелами и пластмассовой шариковой ручкой в пузатой чернильнице, жидкокристаллический монитор, початая бутылка минеральной воды «Куяльник» и почему-то кассовый аппарат. Освещение обеспечивал модернистский светильник в форме большого матово-голубого шара на серебристом треножнике.

— Проходите, девочки, присаживайтесь, — Аркадий забурился в кресло и широким жестом указал гостям на диван. — Будьте, как дома. Старый Аркаша готов вас послушать и решить проблемы за небольшую комиссию, за очень небольшую…

— Утомил, Леопольдович, — проворчал Фима, — девочки спешат. Хвались товаром.

— По-моему, никто никуда не спешит, кроме отдельных назойливых личностей. Даже твои мальчики не торопятся, до ближайшего лотка — два шага, а их тю-тю. Может, они у тебя вежливые, в очереди стоят, или старушек через дорогу переводят? Таки у нас здесь давно ни очередей, ни старушек. На твоем месте я бы спросил у них, где они гуляют, такие шустрые.

Тут где-то вдали загрохотали в дверь.

— О, — обрадовался Аркадий Леонардович, — орлы твои прилетели, не прошло и года. За смертью посылать таких марафонцев, до мирового коммунизма доживешь .

— Торговать будем? — лениво спросил Фима.

— А как же, — немедленно согласился дед. — Вот выпьем шипучечки за знакомство и начнем, благословясь.

— Леопольдович, — хихикнул Фима, — ты ж вроде шампанским хвалился, и вдруг шипучка.

— Это я, Фимочка, мечтал, а пить мы будем суровую действительность. Шампанское за нас в Париже попьют. — Аркадий обернулся к девушкам. — Барышни! Присаживаемся, кушаем… не все так плохо. — Тут он вспомнил о Ронни. — А кавалер ваш к нам не присоединится? Счастливый возраст, он еще может выбирать между стреляющим хламом и юными прелестницами. А у меня, увы, остались только мои ржавые ружья.

— Аркадий, — возмутился Фима, — не пугай мне клиента! Нормальные у него ружья, девочки, это он кокетничает.

— А если помощь не придет, что тогда? — спросила я Мирну.

— Что-что, сама не знаешь?

— Знаю. Его убьют.

— Не смей высказывать вслух дурные предчувствия! — Мирна так разозлилась, что остановилась посреди дороги. — Слово материально! Даже мысль может притягивать неприятности, а слово… Никогда, слышишь, никогда не говори, что случится что-то такое, чего ты боишься. Не смей говорить о смерти Илая! Даже думать об этом не советую, если не хочешь, чтобы это действительно произошло.

— Пойдем, я все поняла, — потянула я ее за рукав, — я верю, что все будет хорошо. Я очень на это надеюсь.

Мы вошли в Альвар. Было уже совсем темно, совсем как во сне, не хватало еще ратушу потерять и в городе заблудиться. Стоп, о плохом не думаю. Помощь придет, Инсилай не умрет и выиграет у Таура великую Битву. Серьга в кармане, огненные воины на подходе, все будет хорошо. Вот и площадь. Не заблудились, и ратуша на месте.

Мирна остановилась.

— Ну все, пришли. Иди и не забудь про серьгу.

— А ты?

— Иди, ты же хочешь побыть с ним. Ему, я думаю, тоже есть что сказать тебе без посторонних ушей. Иди, общайся.

— Спасибо, — прошептала я.

— Не стоит благодарности…

— Слушай, у вас это серьезно, или так? — допытывалась Софка, рыдая над луком.

— Ты о чем? — хитрым глазом зыркнула Альвертина на подругу.

— А как вы познакомились? — зашла с другого конца Софка.

— Да о ком ты? — мастерски изобразила удивление Альвертина.

— Голову не морочь! — разозлилась Софка. — Где мальчика нарыла?

— Сам пришел, в гости, — Альвертина предпочитала не очень далеко отходить от истины. Поводов для вранья было предостаточно, еще, не дай бог, запутаешься.

— Что значит Америка, а ко мне только тараканы и Иоська ходят, — вздохнула Софка и потащилась к раковине.

Кран плюнул ржавой водой и зашелся в удушливом кашле.

— Черти, опять воды нет, да когда ж это кончится?! У вас в Америке тоже такая фигня, или как. — Она с грохотом сняла крышку с большого эмалированного бака и зачерпнула ковш воды.

— Или как .

Кухня в Софкиной квартире была здоровенная, но ужасно бестолковая: длинная кишка с окном в финале. Подоконник заставлен горшками с геранью, полувыжатыми тюбиками какой-то косметики, трехлитровыми бутылями с водой и пластиковыми стаканчиками из-под сметаны, где произрастали укроп, петрушка и прочая зелень. Вдоль стены стояли три газовых плиты, наследство от бывшей коммуналки, при этом на средней красовался керогаз. Софкина мама утверждала, что следом за водой отрубят газ, свет и всю остальную цивилизацию. Выбрасывать керосинку она категорически запретила. Еще имели место два стола, парочка табуреток, детская пластмассовая ванна с водой, буфет времен НЭПа с цветными стеклышками и два холодильника. Короче, не повернуться. Софка смыла нарезанный лук и вернулась к столу. В этот момент кран хрюкнул и выдал фонтан воды.

— Гадство, — равнодушно констатировала Софья и пошла закрывать прорезавшуюся воду, — и так каждый день. В прошлом месяце соседей залили, теперь судимся и не здороваемся. А мальчик классный.

— У соседей? — уточнила Альвертина.

— Не делай из меня дуру, — проворчала Софка, — Ронни — прелесть. Если соберешься бросать, скажи место, я подберу.

— Щас, — хмыкнула Альвертина, — только шнурки поглажу.

— Вы целовались? — Софка умирала от любопытства.

— Не играй в мою маму, — ушла от ответа Альвертина.

— Дурная ты стала в своей Америке, — разозлилась Софка, — у вас там все такие? А в Дисней-Лэнде ты была?

— Не случилось.

— А чего ты с ним целоваться не хочешь? Мальчик классный, все получится.

— Кто-то очень, очень, очень сексуально озабочен, — почти пропела Альвертина.

— Тоже мне секс, — проворчала Софа, — я уже в первом классе целовалась, а ты уже вон какая лошадь.

— С кем целовалась-то, с Иоськой, что ли?

— Тебе все расскажи.

— Ну, значит с тараканами, — догадалась ехидная Альвертина.

На кухню вплыла Софкина мама. Ее внушительные габариты заняли остатки свободного пространства.

— Девочки, все готово? Пора накрывать, сейчас уже наши вернутся. Голодные, небось, с дороги. И что за глупости, не пимши не емши по делам бегать? Что это за дела такие, что бежать сломя голову? И чего вы с Фимкой этим связались, он же форменный бандит. Доведет вас до плохого, что за дела можно делать с бандитом, это же не дела, это уголовщина!