Элизабет Мун - Меч наемника

Пакс подняла какую-то веточку и стала чертить на земле:

— Так. Это первый перекресток, а это второй, где Синьява может свернуть. Куда? Сюда, в Сореллин, или сюда, в Ротенгри, примерно на юго-запад. Так?

Канна внимательно посмотрела на схему и кивнула:

— Похоже, что так. Теперь — дайте подумать — отсюда до Сореллина дня два пути. Хотя нет, если идти по этой дороге, то дня четыре. А от Сореллина — дня три до Ротенгри. Но здесь мы чуть срезаем, так что остается поменьше.

— Значит, дней шесть. Ну да, я вспоминаю, где-то столько мы и шли. Капитан нас не очень гнал. Слушайте, так мы же можем идти впереди них вплоть до этого перекрестка. Деваться Синьяве некуда, все равно придет туда, а мы будем в безопасности, двигаясь подальше от его патрулей.

— А что, если он проторчит у форта целый месяц? — предположил Сабен. — Нам что — так и ждать его на перекрестке? Герцогу от этого будет мало проку, да и нашим, оставшимся в осаде.

Канна покачала головой:

— Нет. Синьява славится тем, что быстро перемещает свою армию с одного места на другое. Я думаю, что, если у него не получится взять форт с ходу, он оставит небольшой отряд держать осаду, а сам поведет армию на юг. Не станет он держать такое количество солдат вокруг маленькой крепости.

— Я думаю, — сказала Пакс, — что, идя впереди него, мы сможем спокойно купить себе еды по дороге.

— Да, но тогда нас заметят. И если Синьяве потом станет известно, что впереди него пробирается несколько солдат в форме роты герцога Пелана, то он снарядит погоню за нами.

Пакс нахмурилась. Пустой желудок уже давал о себе знать. Сабен осторожно поинтересовался:

— Слушай, Канна, а мы не можем на время снять форму?

— Ни в коем случае, если ты, конечно, не хочешь, чтобы нас приняли за бандитов или шпионов. Мы с нашими шрамами, явно чужие в этих краях, не сможем сойти за крестьян. Но в предложении Пакс есть зерно истины. Мы действительно можем дойти до первого перекрестка вдоль дороги, не опасаясь патрулей Синьявы. Останется только не попадаться на глаза местным жителям. На перекрестке подождем день-другой, и, если Синьява не появится, один из нас отправится к герцогу, а двое останутся дожидаться.

— Тогда пошли, — сказала Пакс и направилась вдоль дороги, держась от нее на достаточном расстоянии.

Они спустились по склону холма, пересекли узкую тропинку и стали подниматься на следующий пригорок. На дороге никто не появлялся.

Пакс как раз прикинула, что вот-вот они должны были упереться в ферму, как ей в нос ударил запах дыма. Впереди показался просвет. Пакс вспомнила фермерский дом, амбар, хлев, стойло, из которого они забирали быка… То и дело ее мысли возвращались к еде — видимо, характерный запах дыма над кухонной плитой провоцировал кулинарные ассоциации. Судя по всему. Канна и Сабен были не менее голодны, чем она, и тоже то и дело глотали слюнки.

— Может быть, стащим что-нибудь? — сама не веря, что произносит это, предложила Пакс.

Сабен кивнул, но Канна возразила:

— Нет. Что, уже забыли про тех всадников? — Пакс была вынуждена признать, что голод действительно притупил ее память и осторожность. Канна продолжала: — Хотя было бы неплохо узнать, сидят ли они на ферме или Синьява приказал прочесать окрестные леса, чем они сейчас могут и заниматься.

— Я об этом не подумала, — покачала головой Пакс.

— А нужно было бы. Запомните, мы еще не оторвались от противника. Нам нельзя расслабляться, потому что они-то все предусмотрят. Сабен, теперь твоя очередь спускаться к дороге. Подползешь и посмотришь, что там творится. Только ни в коем случае не вставай.

— Ясно. Слушайте, у меня лицо достаточно грязное?

— Подожди, — сказала Пакс. — Вот так.

С этими словами она провела измазанной в земле ладонью по его щекам.

— В следующий раз я тебя так измажу — не отмоешься, — улыбнулся Сабен и пополз к дороге.

Со стороны казалось, что он двигается очень медленно, но, вспомнив, как ей было тяжело, Пакс согласилась, что Сабен пробирается довольно ловко. Вспомнив слова Канны о возможной конной облаве, она поежилась — туман рассеялся, густого подлеска здесь не было… Неожиданно в ее животе что-то громко заурчало. Канна сердито посмотрела на Пакс, но та лишь виновато развела руками, будучи бессильной помешать своему организму выражать чувство голода.

Дожидаясь Сабена, Пакс бросила взгляд на свой кинжал и задумалась: не согласись она дать слово Хальверику, не было бы у нее сейчас этого клинка, не выпустили бы ее за ягодами, не… Но с другой стороны, сейчас она была бы в форте, скорее всего — с мечом в руках, сражаясь бок о бок со своими друзьями и с солдатами Хальверика. Сражалась бы без всякой надежды на победу… Только сейчас Пакс почувствовала то, что Канна, наверное, понимала с самого начала: самое важное для них теперь — это добраться до своих, сообщить герцогу о случившемся. Только так можно спасти тех, кто остался в форте или был схвачен в его окрестностях. Пакс уже была готова идти день и ночь, без еды, но, поглядев на Канну, вспомнила, что та ранена и нуждается в пище больше, чем она или Сабен.

Послышался шорох. Пакс напряглась, но с облегчением увидела Сабена, возвращавшегося с дороги. Он жестом показал Пакс и Канне уходить дальше в лес. Даже сквозь грязь на лице было видно, как он бледен.

— Что случилось? — шепотом спросила Канна, когда они отошли от дороги на безопасное расстояние.

— Они там, — каким-то странным голосом ответил Сабен. — Я насчитал двенадцать лошадей, привязанных к изгороди… Но дело не в этом… Они убили всех… фермера и всю его семью. Трупы лежат прямо во дворе.

Пакс вдруг с ужасом представила таких же бандитов, врывающихся в Три Пихты, в дом ее родителей, братьев, сестер… Раньше она об этом даже не задумывалась.

Канна дернула Сабена за рукав:

— Возьми себя в руки. Ты же и раньше видел смерть. Что случилось?

В глазах Сабена застыли слезы:

— Понимаешь, это совсем другое дело. Мы солдаты и воюем с солдатами. А у них даже не было оружия… Никаких шансов выжить…

— Сабен, ты служишь уже второй год и знаешь, что мы так не поступаем, но многие армии считают это обычным делом, не говоря уже о бандитах.

— Если бы мы подоспели чуть раньше, то не позволили бы…

— Втроем-то, с одними кинжалами? Давай, Сабен, приходи в себя.

— Но если они так поступают с безобидными крестьянами, то что же ждет наших товарищей, захваченных в плен с оружием в руках, — поразилась своей догадке Пакс.

— Старайся не думать об этом, — жестко сказала Канна. — Все, что в наших силах, — это известить герцога. А он уж сделает все, что в его силах. Слушай, Сабен, как тебе показалось — они там надолго застряли?

— Думаю, что да, — ответил он. — Да, они развели костер и притащили к нему целую тушу быка или коровы. Как раз разделывают ее и собираются жарить.