Маргарет Уэйс - Колодец тьмы

Он крался медленно, проверяя каждый шаг, огибая пруды и пробираясь между статуями. Сад был огромен. Факелы остались далеко позади. Все вокруг было залито лунным светом. Принц с каждой минутой все сильнее чувствовал, что теряет направление. С забора дом просматривался как на ладони. Сейчас же Дагнарус потерял его из виду. Принц не представлял, сколько он успел пройти и как вообще будет искать обратную дорогу к кусту, под которым спрятал веревку. Бесчисленные дорожки никуда не вели; они поворачивали то вправо, то влево, а иногда шли по кругу. Один раз принц попал в грот и дважды — в тупик, куда эльфы, скорее всего, забредали, чтобы полюбоваться на стоящее там дурацкое дерево.

Слуга и не подумал рассказать, как пробраться через садовый лабиринт, а принц, не знакомый с садами эльфов, не подозревал о существовании подобной ловушки. Разгоряченный, обливающийся потом, весь в царапинах, принц едва не задыхался от пряного аромата ночных растений. Он окончательно пал духом. Дагнарусу казалось, что он обречен до конца дней бродить в этом забытом богами месте.

Неожиданно он ступил одной ногой в пруд и только по чистой случайности не ударился головой о массивный колокол, свисавший с ветки дерева. Принц поднял глаза и... увидел госпожу Мабретон.

Она стояла там, где не было никаких растений. Дагнарус увидел большой внутренний двор, имевший круглую форму. Двор был выложен каким-то магическим белым камнем, который светился под ногами госпожи Мабретон бледным призрачным светом, похожим на лунный. На ней была прозрачная шелковая одежда; ее длинные черные распущенные волосы ниспадали с плеч, доходя женщине до пояса. Луна сверху и камни снизу освещали ее обнаженное тело, видимое сквозь прозрачный шелк. На шее у нее висел кулон из бирюзы, его кулон. Принц понял: она любит его, и он одержит победу. Дагнарус задрожал — настолько безграничным было его желание.

Прогулка госпожи Мабретон отнюдь не была безмятежной. Нет, она не бродила по саду, восхищаясь его красотой. Шаги ее были лихорадочными. Она крепко сжимала руки, словно находилась в глубоком отчаянии, и ни разу не оглянулась по сторонам. Она что-то бормотала на языке эльфов, но слов Дагнарус не понимал. Госпожа Мабретон была слишком захвачена своим состоянием, чтобы слышать шум, который он поднял, появившись в саду.

Дагнарус стоял одной ногой в пруду. Кожаный сапог медленно наполнялся обжигающей холодом водой, но принц не замечал этого. Желание превратилось в столь сильную телесную боль, что, казалось, она вот-вот остановит сердце. Как завоевать эту женщину? Как показаться перед нею? Что она подумает о человеке, внезапно появившемся в ее саду? Она может посчитать его вором, или даже хуже, и закричать, призывая стражу.

Дагнарус хотел было подобраться к ней сзади, прикрыть ей рот рукой и предупредить, чтобы молчала. Но столь грубое обхождение лишь вызовет в ней ненависть. Теперь, когда принц увидел госпожу Мабретон, он не мог заставить себя прикоснуться к ней без ее согласия. Он не хотел брать ее силой. Ему хотелось, чтобы и она изнемогала от любовного желания, оказавшись в его руках.

Беспокойные шаги уводили госпожу Мабретон от него. Потом она повернулась и вновь пошла в его сторону.

Дагнарус наконец опомнился и вышел на освещенный луной двор. Сапоги гулко ударяли по мерцающим белым камням. Она изумленно подняла голову, глядя на принца широко раскрытыми испуганными глазами.

Дагнарус опустился перед ней на колени, раскинул руки и устремил на нее свой взор.

— Я не причиню тебе вреда, Вэлура. Я пришел к тебе, движимый любовью, — сказал он. — Если хочешь, позови стражу, пусть они убьют меня на месте.

Он не надеялся, что она поймет его, однако его жесты были вполне красноречивы.

Госпожа Мабретон пристально глядела на него, прижав к груди руки. Ее дыхание участилось. Она не закричала и не позвала ни стражу, ни своих служанок. Она нетвердой походкой пошла к нему навстречу и протянула дрожащую руку.

— Я сплю, — прошептала она на эльдерском диалекте. — Ты — не настоящий.

Сердце Дагнаруса обуяла радость. Он вскочил и схватил ее руку. Она удивленно вскрикнула и отпрянула назад, пытаясь вырваться. Он не отпустил ее, удерживая в своей руке ее мягкие тонкие пальцы.

— Нет, Вэлура. Я — настоящий. И моя любовь к тебе тоже настоящая. Столь же настоящая, как и твоя любовь ко мне.

— Я не люблю тебя! — воскликнула она, отворачивая голову.

— Ты говоришь правду? — спросил Дагнарус, и голос его шел из самого сердца.

Принц отпустил ее руку.

— Скажи мне, что ты меня не любишь. Посмотри на меня и произнеси эти слова. И тогда я уйду и никогда более не нарушу твой покой.

Госпожа Мабретон стояла молча. Казалось, ее молчание длится с незапамятных времен. Принц терпеливо ждал — он, который еще ни разу в жизни не ждал никого. Но больше всего на свете он хотел сейчас дождаться ее ответа.

Наконец она подняла голову. Даже при лунном свете нетрудно было заметить, что ее лицо побледнело, глаза были темными и мерцающими, словно зеркальная гладь прудов, а губы — настолько мертвенно-белыми, что они почти исчезли.

— К своему стыду, я люблю тебя, Дагнарус, — сказала она, и по ее щеке покатилась слезинка.

Вэлура повела его к своему ложу, которое находилось в изысканно убранном помещении, выходившем в круглый двор.

— А как же стража? Слуги? — затаив дыхание, прошептал принц.

— Слуг я отправила отдохнуть. Они не потревожат нас. Однако перед рассветом ты должен будешь уйти.

Принц сбросил с себя одежду. Прежде чем предаться любви, она натерла обнаженное тело Дагнаруса тонко пахнущим маслом, следуя ритуалу эльфов. Это масло разжигало огонь желания, превращая его в неистовое пламя. Оно помогало любовной жажде вспыхивать несколько раз, вновь набирая силу после утоления.

Когда они насытились любовью, принц лежал в ее объятиях, положив голову ей на грудь. Его руки путешествовали по ее телу, лаская кожу. Дагнарус хотел пробудить вновь не столько желание, сколько память об их любовном экстазе. Вэлура вздрагивала от его прикосновений. Ее пальцы скользили по его волосам. Она поцеловала принца в лоб и глаза.

— Любимый мой, уже почти утро, — сказала она. — Скоро появятся служанки, чтобы меня одеть. Теперь ты должен уйти, и как можно быстрее.

— Нет, — тихо возразил Дагнарус. — Я не уйду.

— Что? — побледнела она. — Чего ты добиваешься? Моей смерти?

— Я уйду, но лишь при одном условии. Ты сегодня же вернешься ко двору.

— Нет! — покачала головой Вэлура.

Она вздохнула, схватила его руки и стала целовать его пальцы.

— Нет. Не проси меня об этом. Как я сумею ежедневно видеть тебя и не тосковать по тебе? Как я смогу выдерживать ласки мужа? — Она вздрогнула всем телом. — Нет. Это было бы пыткой. Уж лучше я останусь здесь. Я познала одну ночь блаженства. Это придаст мне силы.