Маргарет Уэйс - Рука Хаоса

Мимо проходила пожилая женщина в одежде с длинными, струящимися рукавами, скрывавшими ее кисти и запястья. Эпло показалось, что она прошла слишком близко от него.

– Что вы делаете? – Он грубо схватил ее за руку и отвернул ткань, чтобы посмотреть на ее руны.

– Нет, это что вы делаете! – гневно посмотрела на него женщина и вырвалась из его хватки отработанным легким поворотом запястья. – Что с вами?

Прочие патрины забыли про свои дела и немедленно объединились против возможной угрозы.

Эпло почувствовал себя дураком. Женщина действительно оказалась патринкой.

– Простите, – сказал он, поднимая руки раскрытыми ладонями вперед в знак добрых намерений, в знак того, что он не собирался использовать магию. – Тихо, псина. Я… я подумал… может быть…

Он не мог объяснить им, о чем он подумал, чего боялся. Они поверили бы ему не больше, чем Ксар.

– Это лабиринтная болезнь, – сказала другая женщина, постарше, одетая в платье простых, практичных тонов. – Я позабочусь о нем.

Остальные закивали. Похоже, она была права. Им часто приходилось видеть такое поведение, в особенности у тех, кто недавно вышел из Лабиринта. Жертву охватывал безумный ужас, человек бежал по улицам, воображая, что снова вернулся в это страшное место.

Женщина взяла было Эпло за руки, чтобы соединить круги их бытия и успокоить его смятенные, расстроенные чувства.

Пес вопросительно посмотрел на хозяина.

«Позволить? Или нет?»

Эпло поймал себя на том, что неотрывно смотрит на руны на руках женщины. Есть ли в них смысл? Есть ли в них порядок, значение, цель? Или на самом деле эта женщина – змей?

Эпло отступил на шаг и засунул руки в карманы.

– Не надо, – пробормотал он, запинаясь. – Благодарю вас, все уже в порядке. Я… простите, – снова сказал он первой женщине, которая смотрела на него с холодной жалостью.

Ссутулившись, спрятав руки в карманы, Эпло быстро зашагал прочь, надеясь затеряться в извилистых улицах. Собака растерянно последовала за ним, с несчастным видом глядя на своего хозяина.

Когда Эпло остался один и никто не мог его видеть, он прислонился к стене дома, пытаясь унять дрожь.

«Да что со мной случилось? Я же никому не верю, даже моим собственным соплеменникам! Это всё змеи. Они вселили мне в душу этот страх. Всякий раз, как я гляжу на кого-нибудь, я спрашиваю себя: уж не враг ли это? Вдруг она одна из них? Я не смогу больше верить никому! А ведь вскоре во всех мирах все будут вынуждены жить именно так!»

Ксар, господин мой! – воскликнул он в муке душевной. – Почему ты не видишь? Я должен заставить мой народ понять это, – лихорадочно бормотал он. – Но как? Как я могу их в чем-то убедить, если я сам не уверен в том, что все понимаю правильно? Как я могу сам себя убедить?

Он все шел и шел, не зная куда, да его это и не заботило. Внезапно он обнаружил, что стоит на пустынной равнине за городом. Дорогу ему загораживала стена, покрытая сартанскими охранными рунами. Эти руны были достаточно сильны, чтобы убить, и не давали никому приблизиться к стене с любой стороны. За стену можно было пройти только одним путем. Через Последние Врата.

Врата вели к… или в… Лабиринт.

Эпло стоял перед Вратами, не слишком понимая, как и зачем его сюда занесло. Он смотрел на них с ужасом, который охватывал его всякий раз, когда он осмеливался приблизиться к этому месту.

Вокруг было тихо, и ему показалось, что он слышит голоса тех, кто заключен там, по ту сторону Врат. Он слышал мольбы о помощи, вызовы на бой, вопли умирающих, которые с последним своим дыханием выкрикивали проклятия тем, кто заточил их здесь.

Эпло чувствовал себя отвратительно, как бывало всегда, когда он сюда приходил. Ему хотелось войти внутрь и помочь, присоединиться к тем, кто сражается, облегчить умирающим последние мгновения обещанием отомстить. Но воспоминания и страх держали крепко и не давали войти.

И все же он пришел сюда не просто так и, уж конечно, не для того, чтобы пялиться на Врата.

Пес трогал лапой его ногу и поскуливал. Казалось, он пытается что-то сказать.

– Тихо, малыш, – приказал Эпло, отпихивая пса.

Пес еще сильнее разбушевался. Эпло оглянулся и ничего, никого не увидел. Он смотрел на Врата, не обращая внимания на собаку. Ему становилось все тяжелее. Зачем-то ведь он пришел сюда, но он не имел ни малейшего понятия зачем.

– Я знаю, на что это похоже, – сочувственно сказал чей-то голос у него за спиной. – Я понимаю, что ты чувствуешь.

Эпло был совсем один. И, когда кто-то заговорил ему прямо в ухо, он отскочил, немедленно приготовившись к обороне. Руны покалывали кожу, однако сейчас это было желанное ощущение защиты.

Перед ним стоял всего-навсего древний старик с длинной редкой бородой, в серой хламиде и совершенно позорной остроконечной шляпе. Эпло от удивления не мог вымолвить ни слова, но старику было наплевать на его молчание. Он продолжал говорить свое:

– Я прекрасно понимаю твои чувства. Я и сам такое чувствовал. Помню, шел как-то один и думал о чем-то важном. Ну, как бишь ее там… Да! О теории относительности! «Е равно эм-це квадрат». «Святой Георгий! Я сделал это!» – сказал я сам себе. Я увидел Всеобщую Картину, а в следующий миг – бам! – все исчезло. Почему – непонятно. Просто исчезло, и все тут, – удрученно сказал старик. – И тут какой-то, с позволения сказать, мудрец по имени Эйнштейн заявляет, что это он впервые до этого додумался! Ха! Да я после этого стал все записывать на манжетах! И все равно не помогает… Лучшие идеи… выжаты, сложены и накрахмалены. – И он тяжело вздохнул.

Эпло взял себя в руки.

– Зифнеб, – с отвращением произнес он, однако оборонительной стойки не сменил. Змеи могут принимать любую форму. Однако в следующее мгновение ему подумалось, что сам он такого образа не принял бы.

– Зифнеб, говоришь? Где он? – в ужасном гневе крикнул старик, поворачиваясь кругом. Бородка его воинственно встопорщилась. – Я тебе сейчас такой «зиф» устрою, что тебе небо с овчинку покажется! – угрожающе заорал он, грозя кулаками пустому месту. – Опять за мной таскаешься, ты… ты…

– Кончай дурить, старик, – сказал Эпло. Он жестко положил руку на тощее хрупкое плечо, повернул чародея лицом к себе и впился взглядом в его глаза.

Мутные, слезящиеся, в кровавых прожилках глаза.

Но в них не было красного отблеска. «Это не змей, – сказал себе Эпло, – но старик явно не тот, за кого себя выдает».

– Ты все еще утверждаешь, что ты человек? – фыркнул Эпло.

– А с чего ты взял, что нет? – требовательно спросил оскорбленный до глубины души Зифнеб.

– А может, недочеловек? – гулко пророкотал откуда-то голос.

Пес зарычал. Эпло вспомнил, что при старике был дракон. Истинный дракон. Возможно, не такой опасный, как змеи, но все же опасный. Патрин быстро глянул на свои руки и увидел, что руны на коже начинают слабо светиться голубым. Он поискал дракона взглядом, но толком ничего не смог разглядеть. Верх стены и сами Последние Врата были окутаны серым с розоватым оттенком туманом.