Маргарет Уэйс - Рука Хаоса

– Но у меня хватит сил, мой государь, – остроумно ответил Бэйн.

Агах-рана это весьма позабавило. Он и вовсе убрал от лица шарик, чтобы получше видеть мальчика.

– У тебя, малыш?

– Да, о Благородный, – сказал Бэйн. – Я все обдумал. Что произойдет, если я внезапно появлюсь на Волкаране, целый и невредимый? Я публично заявлю, что эльфы похитили меня, но мне удалось бежать. Люди любят меня. Я стану героем. Стефану и Анне не останется ничего другого, как снова принять меня.

– Но Стефану всего только и надо будет снова избавиться от тебя, – зевнул Агах-ран и утомленно провел рукой по лбу. – И даже если это принесет какую-либо выгоду тебе, мы не видим, что от этого получим мы.

– Очень много, – холодно сказал Бэйн. – Если вдруг и король и королева внезапно умрут, то трон наследую я.

– О! О! – пробормотал Агах-ран, так широко распахнув глаза, что краска на веках пошла трещинами.

– Камердинер, вызовите стражу, – приказал Третар, поняв намек. – Уберите мальчишку!

– Вы, сударь, разговариваете с принцем Волкаранским! – вспылил Бэйн.

Третар посмотрел на императора и увидел, как замигали накрашенные глаза, – императору было забавно смотреть на мальчика. Граф поклонился принцу.

– Прошу прощения, ваше высочество. Его императорскому величеству беседа с вами доставляет большое удовольствие, но сейчас он устал.

– У нас болит голова, – сказал Агах-ран, прижимая к вискам пальцы с отполированными ногтями.

– Мне очень жаль, что его императорское величество чувствует недомогание, – с достоинством сказал Бэйн. – Я удаляюсь.

– Благодарю вас, ваше высочество, – ответил Третар, едва удерживаясь вт смеха. – Стража, прошу вас проводить его королевское высочество в его апартаменты.

Вошли стражи и увели Бэйна. Бэйн тайком бросил на Третара пытливый взгляд. Граф улыбнулся, показывая, что все в порядке. Бэйн с довольным видом шел между своими стражами с такими изяществом и грацией, которые встретишь не у всякого эльфийского ребенка.

– Замечательно, – сказал Агах-ран, снова прибегнув к нюхательной соли.

– Я вынужден напомнить вашему императорскому величеству, что мы имеем дело с людьми, и нас не должны обескураживать их варварские обычаи.

– Вы совершенно правы, граф, но мы убеждены, что все эти отвратительные россказни о наемных убийцах и шлюхах совершенно лишили нас настроения перекусить. Наша пищеварительная система чрезвычайно уязвима.

– Я скорблю об этом, ваше величество, и приношу свои глубочайшие извинения!

– И все-таки, – задумчиво произнес император, – если бы мальчишка действительно унаследовал престол Волкарана, это бы было нам весьма кстати.

– Воистину, о Благородный, – ответил Третар. – Самое меньшее, он отказался бы от союза с мятежниками и предоставил бы их собственной судьбе, может, его даже можно было бы заставить объявить им войну. Затем, полагаю, ваше императорское величество могли бы действовать как регент при юном короле Бэйне. Мы могли бы послать оккупационные войска, чтобы поддерживать мир между враждующими группировками людей. Естественно, ради их блага.

Накрашенные глаза Агах-рана сверкнули.

– Вы хотите сказать, Третар, что мальчишка просто передаст нам Волкаран.

– Именно так, ваше величество. Естественно, за щедрое вознаграждение.

– А эти колдуны, эти мистериархи? – Император скривился, вынужденно произнеся человеческое слово. Граф пожал плечами.

– Они тоже смертны, ваше императорское величество. Они надменны, своенравны, их не любят, им не доверяют даже собственные соплеменники. Сомневаюсь, чтобы у нас возникли с ними неприятности. В противном случае мальчишка поставит их на место.

– А Кенкари? Что будем делать с нашими колдунами?

– Да пусть делают что хотят, мой государь. Как только люди будут завоеваны и покорены, вы сможете собрать силы и разгромить мятежников. Покончив с ними, вы вышвырнете гегов с Древлина и завладеете Кикси-винси. Вам больше не понадобятся мертвые души, о Благородный. Ведь в вашей власти будут все живые души Ариануса.

– Это чрезвычайно остроумно, граф Третар. Мы выражаем вам свою похвалу.

– Благодарю, мой государь.

– Но это займет время.

– Да, ваше императорское величество.

– А что мы будем делать с этими жалкими гегами? Надо же придумать – отключить машину и лишить нас воды!

– Капитан Санг-дракс, – к слову, блестящий офицер, обратите на него внимание, ваше императорское величество, – привез нам пленного гега.

– Мы слышали. – Император поднес ароматический шарик к носу, словно в эту часть дворца каким-то образом просочилось зловоние. – Мы не понимаем зачем. В нашем королевском зоопарке ведь есть пара гегов?

– Сегодня ваше императорское величество в хорошем настроении, – сказал Третар и засмеялся, понимая, что император этого ожидает.

– Нет, – раздраженно сказал император. – Все не в лад. Однако мы полагаем, что этот гег представляет для вас определенную важность?

– Как заложник, мой государь. Я предполагаю поставить гегам ультиматум: они включают Кикси-винси, иначе то, что останется от этой самки, будет возвращено им в нескольких маленьких ящичках.

– Гегом больше, гегом меньше… Что это для них? Ведь они плодятся как крысы, Третар. Я не могу понять…

– Прошу прощения у вашего Блистательства, но геги очень сплоченная раса. У них существует довольно забавное представление о том, что если с одним гегом что-то случилось, то это случилось со всеми. Мне кажется, что эта угроза станет существенным стимулом для того, чтобы они прислушались к нашим предложениям.

– Если вы так полагаете, граф, то мы так и прикажем.

– Благодарю вас, мой государь. А теперь, поскольку ваше Блистательство выглядите утомленным…

– Мы вынуждены признать, Третар, что мы действительно устали. Государственные дела, дорогой граф, государственные дела… Однако нас посетила мысль.

– Да, о Благородный?

– Как мы вернем мальчика на Волкаран, не вызвав у людей подозрений? И что помешает королю Стефану попросту спокойно избавиться от него, если мы все же отошлем его назад? – Агах-ран покачал головой. Это усилие чрезвычайно утомило его. – Мы видим слишком много сложностей…

– Будьте спокойны, о Благородный, я все это учел.

– Правда?

– Да, мой государь.

– И каковы ваши намерения, граф?

Граф покосился на рабов и камердинера. Наклонился к надушенному уху его блистательного величества и зашептал.

Агах-ран несколько мгновений в замешательстве взирал на своего министра. Затем губы, подкрашенные коралловым гримом, медленно раскрылись в улыбке. Император знал, что его министр умен, равно как и министр понимал, что император, несмотря на свой внешний вид, вовсе не дурак.