Маргарет Уэйс - Битва близнецов

Под взглядом короля головы гномов опустились, а на их лицах выступила краска стыда.

Дункан спустился со своего возвышения и, подойдя к другому краю смотровой площадки, взглянул вниз, в широкий двор крепости, образованный естественным образом — крутыми склонами гор, окружавших Паке Таркас. По периметру двора виднелись пещеры, уходившие далеко в недра гор. Обычно оттуда доносились запахи дыма и кузни, удары молотов о наковальни и стон раскалываемых камней. Сегодня кузни и шахты были закрыты, зато двор кишел гномами. Одетые в тяжелые доспехи, вооруженные щитами, топорами и боевыми молотами — своим любимым оружием для ближнего боя, — они разом подняли головы и, увидев Дункана, снова разразились приветственными криками.

— Война! Это война! — прокричал король, перекрывая шум и поднимая руки над головой.

Крики внизу усилились, затем внезапно наступила тишина. Несколько секунд спустя гномы затянули песню.

Глубоко под горой из руды и огня Возникают железо и сталь топора.

Рукоятку потом для него подберем, А пока раскалим и слегка откуем.

Так дыханье горы порождает войну, Для солдата топор — как отец и как брат.

Ты под гору вернешься на смятом щите, Коль со славой не сможешь вернуться назад.

И пусть в лоне горы топоры рождены, Они грезят во сне о холодных камнях, Где металл в рудной жиле до срока сокрыт, Ведь железо и камень от века родня.

И солдатское сердце сродни топорам, Славной битве победной солдат был бы рад, Он под гору вернется на смятом щите, Коль со славой не сможет вернуться назад.

Цветом красным железо похоже на кровь, Медно-желтым сверкает огонь золотой, Что в той кузнице мира горит и горит Под высокой и древней, как время, горой.

Этот вечный огонь в наших жилах кипит, Как он греет и жжет, знает каждый солдат, Ты под гору вернешься на смятом щите, Коль со славой не сможешь вернуться назад.

Кровь быстрее побежала по жилам Дункана при звуках этой суровой песни, и он почувствовал, как постепенно исчезают его сомнения — совсем как сгоревшие в полете стрелы. Военачальники его армии уже спускались вниз с бастионов Паке Таркаса, торопясь поскорее занять свои места во главе гномьих отрядов. Только один гном остался рядом с королем на смотровой площадке — Аргат, тан племени деваров. Задержался и Харас. Поглядев на своего советника, Дункан открыл рот, чтобы что-то сказать.

Но герой гномьего племени гак мрачно и горько посмотрел на своего короля, что Дункан замешкался, а Харас быстро поклонился своему королю и, повернувшись, сбежал вниз по лестнице, спеша возглавить отряд пехоты.

Дункан проводил своего советника сердитым взглядом.

— Да спалит Реоркс его бороду! — пробормотал он, тоже собираясь идти.

Король непременно хотел присутствовать при том моменте, когда распахнутся огромные ворота крепости, пропуская армию гномов на равнину.

— Что он о себе воображает?! — не мог успокоиться Дункан. — Мои собственные сыновья — и те не осмелились бы так поступить со мной! После битвы придется поставить его на место, чтобы не забывался!

Так, ворча себе под нос, король добрался до лестницы и готов был начать спускаться, когда ему на локоть легла чья-то рука. Подняв голову, Дункан увидел Аргата.

— Я прошу тебя еще раз подумать, о король! — сказал гном на грубом деварском наречии. — Наш план — это очень хороший план. Оставь им этот бесполезный кусок скалы!

Он махнул рукой в сторону неприятельской армии, выстроившейся на равнине.

— Вот увидишь, они не станут цепляться за Паке Таркас, а будут преследовать нас. Когда мы отступим в Торбардин, враг окажется на открытой равнине. Тогда мы легко вернем себе обе крепости и — бац!.. — Темный гном хлопнул в ладоши. — Они попались! Их армия застрянет между Торбардином на юге и Паке Таркасом на севере.

Дункан смерил девара холодным взглядом. Этот план Аргат представил на военном совете, и король еще тогда подумал о том, как он сумел сам до этого додуматься; обычно девары не хотели ничего знать о военной стратегии, и по-настоящему их занимала только доля добычи, которую они могут получить. Может быть, это Харас таким хитрым способом пытается предотвратить вооруженное столкновение?

Дункан сердито стряхнул руку Аргата.

— Паке Таркас никогда не сдастся! — отрезал он. — Твой план — это план труса! Я ничего не оставлю этому сброду — ни одного медяка, ни одной гальки со двора моей крепости. Я скорее умру, чем оставлю Паке Таркас!

Сердито топая башмаками по каменным ступеням, король стал спускаться, то и дело гневно фыркая в бороду.

Аргат с насмешкой посмотрел ему вслед.

— Возможно, так оно и будет, король Дункан! Возможно, ты действительно умрешь, защищая этот дурацкий кусок скалы. Но не Аргат, нет.

Повернувшись к двум деварам, которые прятались в стенной нише, терпеливо дожидаясь его возвращения, Аргат дважды кивнул головой. Гномы кивнули в ответ и быстро исчезли.

Стоя в одиночестве на башне крепости, Аргат наблюдал за тем, как солнце поднимается в небе все выше и выше. Увлекшись этим зрелищем, он, сам того не замечая, то и дело вытирал ладони о свои кожаные доспехи, словно пытаясь отчистить их от какой-то невидимой грязи.

Хай-гуг не был в этом уверен, однако ему казалось, будто происходит совсем не то, что ожидалось.

Тан овражных гномов не отличался особой сообразительностью и понятливостью в том, что касалось стратегии и тактики военных действий, однако даже он понял, что гномы, возвращающиеся со славой после победоносного сражения, не должны так шататься, вваливаясь в ворота крепости разрозненными группами и отрядами, да и крови на их доспехах было, пожалуй, слишком много. Несколько воинов упали замертво уже во дворе крепости, у самых ног Хай-гуга, и он засомневался еще сильнее.

Один, ну двое — это, пожалуй, еще куда ни шло. Во всякой войне кому-то случается погибнуть — это он понимал, — однако количество умерших и тяжелораненых увеличивалось просто катастрофическими темпами. В конце концов Хай-гуг не выдержал и решил сходить посмотреть, в чем дело.

Он сделал всего два шага, когда за своей спиной услышал какую-то непонятную возню. Хай-гуг тяжело вздохнул и обернулся. Он совершенно забыл про ополчение, которым командовал.

— Нет, нет, нет! — сердито закричал он, махая в воздухе руками. — Сколько моя вас повторять: Стоять на Месте! Король Дункан сказать Хай-гуг: «Твоя храбрые гуги Стоять на Месте! Это значит — Стоять на Месте, и все. Понятно?

Хай-гуг оглядел отряд суровым и пристальным взглядом своего единственного глаза. Этот взгляд заставил потупиться и покраснеть тех, кто устоял на ногах во всеобщем смятении или уже успел подняться на ноги. Все овражные гномы — и те, кто споткнулись о свои пики, и те, кто их выронили, и те, кто в суматохе ткнули ими соседей, и те, кто валялись навзничь на земле, и даже те, кто, перепутав все на свете, развернулись в противоположную сторону, — все без исключения затрепетали при звуках голоса своего командира.