Маргарет Уэйс - Драконы зимней ночи

– Что случилось? Рейст?..

Танис угрюмо кивнул:

– Я только что его обнаружил… – И полуэльф отдернул занавески, отгораживавшие комнатку мага.

Рейстлин лежал на деревянном полу. Лицо у него было белое, из угла рта текла кровь. Он чуть заметно дышал. Карамон опустился рядом с ним на колени и бережно поднял его.

– Рейстлин… – прошептал он. – Братик… Что случилось?

– Вот что, – Танис вытянул руку.

Карамон вскинул голову, и на глаза ему тотчас попалось Око Дракона. Он увидел, что оно вновь приняло свои первоначальные размеры, памятные ему по Сильванести. Око покоилось на вытесанной Рейстлином подставке и переливалось яркими живыми цветами. Карамон взмок от ужаса, мгновенно вспомнив Лорака. Лорака невменяемого, умирающего…

– Рейст!.. – простонал он, прижимая брата к груди.

Рейстлин чуть шевельнул головой. Его веки затрепетали. Потом дрогнули губы.

– Что ты сказал? – Карамон склонился над ним. Слабое дыхание мага холодило его кожу.

– Мои… – прошелестел Рейстлин. – Заклинания… древних… Они мои… мои…

Его голова бессильно мотнулась, голос умолк. Но лицо излучало спокойствие и даже умиротворение. Он ровно дышал, а тонкие губы раздвинула победная улыбка.

Проводив рыцарей, отплывших в Палантас, государь Гунтар отправился в свой замок, надеясь поспеть домой к празднику Середины Зимы. Поездка, занявшая несколько дней, оказалась не из легких: дороги развезло, грязь была по колено. Конь то и дело спотыкался, и Гунтар, любивший верного коня едва ли меньше, чем собственных сыновей, время от времени спешивался и вел его под уздцы. Надо ли удивляться, что в замок он прибыл насквозь мокрым, измученным и замерзшим.

Главный конюх сам принял у него скакуна.

– Пусть его хорошенько почистят, – наказывал Гунтар, не без труда покидая седло. – Приготовь теплой овсянки и…

Конюх терпеливо кивал, выслушивая подробнейшие наставления, хотя, правду сказать, выглядели они так, словно он в своей жизни живой лошади не видал. И верно, Гунтар готов был лично вести любимца в конюшню, но тут из дому появился старый слуга. Звали его Уиллс.

– К тебе пришли, господин, – сказал он, почтительно проводя Гунтара в замок. – Двое. Прибыли несколько часов назад…

– Кто такие? – спросил Гунтар без особого интереса: экая невидаль гости, особенно под праздник. – Небось, государь Микаэл? Мы с ним ехали врозь, но я просил его заглянуть…

– Какой-то старик, господин, – сказал Уиллс. – И с ним кендер.

– Кендер?.. – переспросил Гунтар не без тревоги.

– Боюсь, что так, господин. Но волноваться не о чем, – поспешно добавил слуга. – Я запер серебро в шкаф, а драгоценности госпожа отнесла в погреб.

– Прямо как в осаде! – фыркнул Гунтар. Однако прибавил шагу, идя через двор.

– Когда имеешь дело с подобными созданиями, никакой предосторожностью нельзя пренебрегать, господин! – Старый Уиллс поспевал за ним трусцой.

– Кто все-таки эти двое? Нищие, наверное? Зачем ты вообще их впустил? – Государь Гунтар начинал чувствовать раздражение. Он так мечтал о горячем вине со специями и о нагретом белье, да чтобы жена растерла спину, как она одна только умела. – Накорми их и дай денег, и пусть убираются. Да не забудь обыскать кендера!

– Я так и собирался поступить с ними, господин, – оправдывался Уиллс. – Но дело в том, что какие-то они больно уж странные, в особенности старик. Сумасшедший, по-моему. Притом что умный – страсть! Знает что-то, только вот пойдет ли это знание впрок нам и ему…

– К чему ты клонишь, Уиллс?

Они как раз миновали массивные деревянные двери, что вели в жилые апартаменты замка. Остановившись, Гунтар пристально смотрел на Уиллса. Он знал цепкую наблюдательность старого слуги. И точно – оглядевшись, Уиллс придвинулся к нему вплотную:

– Старец велел мне передать тебе, господин, что у него какие-то безотлагательные новости, касающиеся Ока Дракона!

– Око Дракона!.. – потрясенно пробормотал Гунтар. Прибытие Ока держалось в строжайшем секрете. По крайней мере, так он считал. Кто, кроме Рыцарей, мог узнать о нем? Неужели Дерек кому-то выболтал? И если так – было ли это очередной его хитростью?.. – Ты, как всегда, поступил мудро, Уиллс, – наконец проговорил Гунтар. – Где они?

– Я оставил их в твоей военной комнате, господин. Я решил, что, сидя там, они вряд ли чего натворят.

– Я переоденусь, пока не простыл насмерть, и сразу к ним приду. Надеюсь, ты их устроил со всеми удобствами?

– Конечно, господин, – ответил Уиллс, поспешая за Гунтаром, вновь двинувшимся по коридору. – Им подали горячее вино, мясо и хлеб. Надобно полагать, кендер уже припрятал тарелки…

Гунтар и Уиллс немного помедлили перед дверью военной комнаты, подслушивая доносившийся изнутри разговор.

– Положи обратно! – сурово приказал чей-то голос.

– И не подумаю! Это моя. Лежала у меня в сумке!

– Ну да. А то я не видел, как ты ее пять минут назад туда положил.

– А вот и неправда, – обиделся другой голос. – Она моя. Тут даже мое имя выгравировано…

– «Гунтару, любимому супругу, в светлый день Дарения Жизни», – произнес первый голос.

На некоторое время в комнате воцарилась тишина. Побледневший Уиллс напрягал слух. Потом пронзительный голосок смиренно проговорил:

– Наверное, Фисбен, она просто закатилась ко мне в сумку. Точно! Смотри, она стоит как раз под столом! И очень хорошо, потому что кружка непременно разбилась бы, упади она прямо на пол…

Государь Гунтар, мрачнея, распахнул дверь.

– С праздником, господа мои, – сказал он.

Изведшийся Уиллс просунул голову внутрь и торопливо обежал комнату взглядом.

Незнакомцы обернулись; старик держал в руках фаянсовую кружку. Уиллс поспешно выхватил ее у него и, бросив на кендера уничтожающий взгляд, водворил кружку на каминную полку, где кендер нипочем не сумел бы до нее дотянуться.

– Будут еще поручения, господин? – спросил старый слуга. – Может быть, мне остаться и присмотреть за вещами?

Гунтар открыл рот, собираясь ответить, но тут старик небрежно махнул рукой:

– Да, да, спасибо, дружочек. Будь добр, принеси нам еще эля. Только, смотри, не того пойла из бочонка для слуг! – Он сурово смотрел на Уиллса. – Вот что, нацеди-ка ты нам из бочки, что стоит в погребе, в темном углу под лестницей. Знаешь, та, вся обросшая паутиной…

Уиллс смотрел на него, изумленно раскрыв рот.

– Иди, иди. Что зеваешь, точно рыба, вынутая из воды? – напутствовал его старец. И обратился к Гунтару: – Он у тебя плоховато соображает, по-видимому?

– Н-нет, – растерялся тот. – Давай, Уиллс. Пожалуй, я тоже не откажусь от кружечки… из той, м-м-м, бочки под лестницей. Но ты-то откуда про нее знаешь?.. – подозрительно спросил он старика.