Энгус Уэллс - Запретная Магия

— Отец не уважает ученых, и еще меньше — сына, который предпочитает книги клинку и, как он говорит, «будущему Секки». Он знает, что я плохой солдат, поэтому и хочет сделать из меня священника, но Богиня знает, что я желаю только одного — чтобы меня оставили в покое. Чтобы мне позволили жениться на Надаме, если она этого захочет, и дали мне возможность расширять познания.

Он замолчал, сообразив вдруг, что говорит слишком громко. Он и злился на себя, и стыдился за это малодушие.

— Нелегко быть сыном домма, — мягко сказала Реба.

— Верно, — согласился он. — А людям кажется, что это чудесно: богатство, власть, роскошь. Но я бы предпочел свободный выбор.

— И все-таки ты пришел ко мне. Вот он — предел свободного выбора.

Каландрилл подумал немного и покачал головой.

— Нет, я так не думаю, — медленно произнес он. — Я не прошу тебя сказать мне, что делать; я прошу, чтобы ты просто предсказала мне будущее, так чтобы я мог принять решение.

— Слова настоящего ученого, — пробормотала Реба. — Дай мне руки.

Он вновь протянул ей руки, и она положила на них ладони, и пальцы их переплелись. От этой странной близости по коже его побежали мурашки, и на какой-то миг взгляд его затуманился — комната потемнела, а лицо гадалки расплылось. Но уже в следующее мгновенье оно вновь приобрело четкие очертания, а в ее тусклых глазах запрыгали золотистые отражения освещавших комнату огней.

— Обычно я вижу будущее четче, чем сейчас, но даже так я вижу, что перед тобой больше чем один выбор. Я вижу любовь, но, возможно, это не та любовь, к которой ты сейчас стремишься, — у любви много проявлений. Я вижу борьбу и разочарование, но и счастье тоже. Два человека, которых ты встретишь на жизненном пути, окажут на тебя огромное влияние. Но я не знаю, доброе ли то будет влияние или худое. Я вижу дорогу, поиск, который вполне подходит для твоего ученого ума.

Тебе придется вынести злость отца и брата; будь мужествен перед лицом их гнева, и ты победишь. Я…

Голос ее сорвался, и она покачала головой, высвобождая пальцы.

— Больше я ничего не вижу. Если хочешь, чтобы я за глянула дальше, плати еще два варра. Но я не обещаю, что дальше будет четче.

Он не колеблясь выложил монеты на стол. Реба кивнула и встала. Подойдя к алькову, она достала изящно инкрустированную темно-красную коробочку. Поставив ее перед собой, она подняла крышку и вытащила серебряную курильницу, мешочек и склянку. Очень осторожно, почти с благоговением, она поставила курильницу на стол между ними и, вытащив из мешочка щепотку порошка, посыпала его на серебро. Затем сунула указательный палец в склянку.

— Открой рот.

Каландрилл подчинился, и она приказала:

— Язык.

Он высунул язык, и гадалка помазала его мазью из флакончика. Он ощутил горечь. Она притронулась пальцем с мазью до своего языка, закрыла флакончик, отодвинула его, достала из шкатулки горелку и подожгла порошок. Каландрилл ожидал вспышки и дыма, но вместо этого из курильницы поднялся тонкий белый дымок, задрожавший под их дыханием.

— Вдохни глубоко, — приказала Реба.

Дым не имел ни запаха, ни вкуса, и, как ему показалось, вдох этот не оказал на него никакого воздействия. Реба же начала слегка раскачиваться из стороны в сторону, а золотистые блики в ее глазах зашевелились, закружились, запрыгали — каждый сам по себе. Они гипнотизировали Каландрилла, притягивая к себе его взгляд. Вдруг она заговорила, и Каландрилл даже вздрогнул, услышав низкий баритон, скорее мужской, нежели женский, словно ее устами, ее легкими, ее гортанью говорило другое существо.

— Ты будешь искать то, чего найти невозможно, и обретешь разочарование. Но ты много приобретешь — больше, чем потеряешь. Ты будешь учиться на том, что отвергаешь, и поймешь, что дружба связывает людей прочнее всяких других уз.

Я вижу воду — берегись ее, Каландрилл! Пересеки воду, и найдешь то, что ищешь, хотя люди и говорят, что этого не существует. Я вижу опасность, но тебя будут оберегать, ты не останешься один. Я вижу учителя, хотя его уроки не доставят тебе много радости. Доверяй ему! За ним придет еще один человек, ему ты тоже можешь довериться.

Ты будешь много путешествовать и повидаешь такое, чего не видел ни один южанин, а может, и вообще никто. Я вижу… Нет! Не вижу… Оно прячется за самим собой. Нет, это нельзя… Я не могу.

Голос ее стал хриплым, прерывистым. Реба закашлялась, и странное очарование оставило ее. Дымок качнулся и исчез. Реба щелкнула зубами, замотала головой, и волосы ее взлетели вокруг лица. Голова упала на грудь, и длинные локоны закрыли лицо. Плечи ее дрожали, и она распласталась по столу, словно на нее навалился сам оракул.

— Там… вино, — с трудом кивнула она в сторону двери. — Пожалуйста.

Перепуганный, Каландрилл вскочил на ноги, больно ударившись коленкой о ножку стола. Превозмогая боль, он заковылял из комнаты в темный коридор. Слева он разглядел слабый свет и, спотыкаясь, пошел на него. Наконец он нащупал дверь и толкнул ее — это была кухня. Открытое окно выходило в освещенный солнцем и наполненный пением птиц садик с колодцем. На столе стоял кувшин с вином и несколько глиняных чашек. Он схватил кувшин и две чашки и бросился назад в комнату к Ребе.

Она уже взяла себя в руки, но лицо ее еще оставалось бледным, отчего оспины проступали особенно сильно. Он налил вина в обе чашки и сунул одну ей в руки. Она выпила залпом и снова подставила чашку. Выпив свою в три глотка, он налил ей еще.

— Может, лучше тебе послушаться отца? — Голос ее звучал как обычно. — Одно ответвление очень для тебя опасно.

— Скажи, — потребовал он, заинтригованный, — ты всегда говоришь загадками?

Реба отрицательно покачала головой и пригладила волосы.

— Я говорю то, что вижу. Перед тобой очень много возможностей, но что-то затемняет их. Ты встретишь человека, который станет тебе другом и союзником. Может, ты не сразу это поймешь, но ты научишься доверять ему. И с ним ты будешь путешествовать, очень далеко.

— Я пересеку воду? — спросил он. — Хотя это и очень опасно? Я отправлюсь в Эйль? Или в Кандахар?

— Дальше. Ты заберешься так далеко, как никто.

— Почему вода опасна для меня? — спросил он.

— Вода — владение Бураша.

— Морского бога? — удивился Каландрилл. — Чем я прогневал Бураша? Почему он должен причинять мне вред?

— Не знаю. — Реба пожала плечами. — Что-то заслонило это от моих глаз. Все, что я видела, — это опасности.

— До Эйля я могу добраться и по суше, — пробормотал он. — Да и до Кандахара, хотя для этого надо пересечь Шанн.

Реба кивнула.

— Да, но ты пересечешь воду. Если последуешь этому пути.

— У меня есть выбор? — поинтересовался он.

— Выбор есть всегда, — ответила она. — Но в твоем случае он ограничен желанием.