Энгус Уэллс - Темная магия

И пока Катя занималась костром, он повел Каландрилла в лес, указывая ему на ветви, из которых можно было соорудить грубую постель и крышу над головой, под его руководством Каландрилл соорудил себе небольшой навес, а Брахт — сразу два.

. — Ну, пока сойдет, — заметил он, — но в Вессиле, если не раньше, надо будет закупить снаряжение на случай непогоды.

— Надо было захватить с собой парусину с судна, — пробормотала Катя.

— Я не ожидал снегопадов на юге, — возразил Брахт.

Катя кивнула, сидя на корточках и грея руки у костра. Голова ее была низко опущена, словно она искала утешения в пламени.

— Ничего, устроимся, — заметил Брахт. Каландриллу показалось, что сейчас он дотронется до Кати, но керниец сдержался. — У нас сухая постель и достаточно провизии, — добавил он.

Катя молчала, и он, бросив на нее обеспокоенный взгляд, набил чайник снегом, поставил его на огонь, а когда вода закипела, добавил туда кое-что из купленной ранее провизии, так что очень скоро воздух наполнился приятными запахами.

Гонка по холоду пробудила аппетит, и они с удовольствием поели горячий суп, согревший их на пронизывающем ветру. Брахт попытался завязать веселый разговор, но Катя по-прежнему отмалчивалась, и грусть ее настолько хорошо вписывалась в унылое окружение, что керниец скоро сдался и предложим всем улечься на импровизированные постели. Он обсыпал костер так, чтобы тот горел всю ночь, и они забрались каждый в свое укрытие.

Растянувшись на прогибающихся пахучих ветвях, Каландрилл почувствовал себя вполне уютно. Навес из ветвей и накидки уберегали его от снега, но не от холода. Огонь согревал только один бок, в то время как другой, сколь старательно Каландрилл бы ни кутался в плащ, мерз, так что приходилось часто ворочаться. Товарищи его были явно более приспособлены к подобным лишениям — с соседних лежанок не донеслось ни единого звука. Тишину нарушало лишь потрескивание сучьев, шипение тающего снега да похрапывание лошадей. А ведь он считал себя закаленным настолько, что надеялся выдержать любое испытание! Однако ночевка в Лиссе сильно отличалась от того, через что пришлось ему пройти в Кандахаре, и от липкой жары в Гессифе. А что ждет их на равнинах Куан-на'Фора, если им суждено будет гнаться за Рхыфамуном и там? Ничего, со временем привыкну, успокоил себя Каландрилл. Он уже ко многому привык. Но так неуютно ему давно не было. Он широко зевнул и закрыл глаза, стараясь не обращать внимания на холод.

И хотя задача эта казалось ему невыполнимой, он был удивлен, когда, открыв глаза, сообразил, что цвета вокруг изменились: снег, валивший с неба, уже не был грязновато-белым, каким казался в темноте. Теперь он сверкал на фоне светлеющего неба. Рассвет. Значит, он спал. Стуча зубами, Каландрилл выбрался из своего соснового укрытия и подбросил хвороста в огонь. Это движение доставило ему столько неприятных ощущений, что он даже застонал. Он посидел, съежившись у костра, наслаждаясь теплом и наблюдая за тем, как небо на востоке из красного, будто лососинный бок, становится бледно-голубым, как сланец, пронизанный здесь и там, словно прожилками, золотыми лучами поднимающегося солнца. Защебетали птицы. Может, это к концу снегопада? — с надеждой подумал Каландрилл. Он встал и отправился к терпеливым животным.

За них можно было не переживать: они были в полном порядке и, по всей видимости, провели ночь совсем неплохо, прижимаясь и согревая друг друга. При его появлении они тихо заржали и замотали головами, и с грив их слетел целый вихрь снежинок, запереливавшихся радугой в бледном свете. Каландрилл задал им овса, вернулся к огню и набил чайник снегом. Тут проснулся Брахт.

Керниец был бодр, словно поднялся с пуховой перины. При виде кислого лица Каландрилла он широко улыбнулся и посмотрел на животных. Каландрилл заверил, что уже задал им корма, и керниец одобрительно кивнул. Набрав пригоршни снега, он начал энергично тереть себе лицо, а затем отправился туда, где деревья росли гуще.

Пока он занимался личным туалетом, проснулась Катя. Она тоже выглядела бодрой, словно подобные ночи были ей не в новинку. Взглянув на небо, она пробормотала:

— Снегопад скоро кончится, — и тоже отправилась в лесок.

Каландрилл засыпал заварку в чайник, с грустью думая о том, насколько он еще не приспособлен к испытаниям. Он угрюмо помешивал в чайнике.

— Что? Постель пришлась не по вкусу? — поинтересовался керниец, выходя из леса.

Опущенные уголки губ Каландрилла были самым красноречивым ответом. Брахт усмехнулся и принялся копаться в мешках.

— Катя говорит, что снегопад скоро кончится, — заметил Каландрилл.

Брахт посмотрел на небо и кивнул.

— Да, скоро. Но нам от этого не легче. Дорога сейчас — сплошное месиво. — Услышав поскрипывание снега, он повернулся к Кате: — Как ты думаешь?

Она пожала плечами, и Каландриллу показалось, что Катя несколько успокоилась.

— Сегодня — да. Но завтра утром он уже растает, — сказала она.

Каландрилл склонил голову перед их знанием, наслаждаясь растекавшимся по венам, суставам и мышцам теплом.

— По этой дороге все постоялые дворы расположены так близко друг к другу?

— Да, ибо предназначены они для тех, кто путешествует на повозке, — ответил Каландрилл, довольный тем, что хотя бы в этом оказался более знающим. — И посему располагаются на расстоянии дня езды купцов и тому подобного люда. А они путешествуют медленнее нас.

— Значит, будем останавливаться в караван-сараях только в крайних случаях, — сказал Брахт и усмехнулся заслышав стон Каландрилла. — Ничего, при первой же возможности купим шатры. Добротный шатер — неплохой дом.

Каландрилл промолчал. Самое главное сейчас это скорость, и за нее придется платить неудобством.

Горячий чай и завтрак, хотя и состоявший только из сушеного мяса и черствых галет, придал ему бодрости, и он чувствовал себя намного увереннее, когда они вскочили на лошадей и вернулись на дорогу.

Как и предсказывал Брахт, дорога была трудной. Снег уже больше не валил с неба, сбросившего с себя серый нимб и сверкавшего холодной яркой лазурью. Солнце выбивало золотые искры из сугробов, заваливших дорогу. Кое-где снег доходил лошадям до груди. Путь прокладывал мощный жеребец Брахта. Сумерки застали их в пути, и, к радости Каландрилла, было решено остановиться на ночь в ближайшем караван-сарае.

Двор этот как две капли воды походил на предыдущий, где заправлял Портус, хотя здесь и было более оживленно из-за непогоды. Давен Тирас проезжал и здесь, из-за обильного снегопада они отставали от него теперь еще на один день. Брахт принял это известие смиренно, Каландрилл был раздражен, а Катя, которая в течение дня вроде бы стала немного приходить в себя, опять погрузилась в хмурое раздумье. Как бы то ни было, горячая ванна и плотный ужин перед сном придали им новых сил, и утром они отправились в дорогу приободренные.