Энгус Уэллс - Гнев Ашара

И вдруг собаки пропали, теперь Кедрин стоял в окружении косматых мертвых тел. Чуть поодаль стоял Бедир, его лицо под шлемом было хмурым, клинок торчал в шее подползавшего к нему зверя, все еще щелкающего зубами, несмотря на перебитый позвоночник.

Затем, воя столь же свирепо, сколь их псы, варвары сами хлынули во двор. Бедир крикнул:

— Ко мне!

Все, кто еще остался жив, собрались вокруг Владыки Тамура. Кедрина потрясло, когда он увидел, сколько жизней отняли боевые псы. И у скольких людей — а таких было гораздо больше — остались рваные раны, сломанные запястья и прокушенные клыками лица, перегрызенные сухожилия, оторванные пальцы.

Раненые первыми пали от рук белтреванцев, ибо не просили пощады, а с отчаянной храбростью бросились на вопящих жителей леса. Те, кто лучше был способен себя защитить, кололи и рубили по воющим бородатым рожам, заполонившим двор. Во время схватки взошла луна, печально глядя на бойню и заливая ее своим неярким серебряным светом. Кедрин бился между Бедиром и Бранноком, их клинки действовали в дружном согласии, защищая их самих и людей по обе стороны. Воины падали перед ними, но вместо каждого павшего вставал еще один, и еще, и еще. Постепенно тамурские бойцы вынуждены были отступить через двор в направлении крытого прохода, который вел во внутреннюю часть крепости. Бедир вновь дал приказ отойти, и остатки их сотни покинули двор, устремившись в проход. Они продолжали драться, отступая по проходу, с боем отдавая пядь за пядью, пока не очутились в соседнем дворе.

— Десятеро! — завопил Бедир, перекрикивая шум боя. — Десятеро ко мне! Остальным уходить! Стрелкам на той стороне — приготовиться!

Двумя из десяти выступили Кедрин и Браннок, еще с ними оказалось пять разбойников и трое из людей Рикола, ни один из оставшихся не был тяжело ранен. Они задержались у выхода, позволив остальным пересечь открытое пространство и унести раненых. Там добровольцы сдерживали захватчиков, отчаяние придало им сил, и варвары не могли прорваться дальше, пока кордор не крикнул, что стрелки построились.

— В стороны! — приказал Бедир. — Живо!

Они метнулись от прохода вдоль стен, прижимаясь к самой кладке. И тут же стрелы полетели прямо во тьму коридора. Целиться не было нужды, ибо дети лесов так густо теснились там, что даже самый скверный стрелок не мог промахнуться. То была не охота, а грубая бойня. Те, кто пали первыми, преградили путь своим товарищам, карабкавшимся через завал только для того, чтобы рухнуть самим, когда новая туча стрел пролетала через залитый луной двор, увеличивая страшное препятствие из тел. Люди леса гибли и гибли, а десять добровольцев бросились в обход двора, чтобы присоединиться к своим.

Кедрин потерял Бедира и бежал сейчас рядом с Бранноком, разбойники мчались за ними по проходу за колоннадой, окружавшей двор. Сзади он слышал гневные крики белтреванцев, скопившихся перед входом и задержанных лучниками. Затем впереди вдруг раздался странный звук, и он замедлил бег.

— Что это? — едва дыша, прохрипел Браннок.

Кедрин поднял руку в неуверенности, ибо кольчужный капюшон и тяжелый шлем заглушали шумы и мешали понять, происходит ли действительно то, что он заподозрил. Юноша остановился, расстегнул ремень шлема, снял его с головы и откинул капюшон, чтобы лучше слышать.

— Кровь Госпожи! — прорычал какой-то здоровяк из людей Браннока. — Чего мы ждем?

— Слушайте, — и принц знаком призвал к молчанию. — Похоже, они добрались до нижних уровней.

— Тогда, во имя Госпожи, вперед! — буркнул разбойник.

Браннок в нетерпении махнул рукой, видя, что Кедрин наклонил голову набок, пытаясь лучше разобраться в причине своих сомнений. Он был недостаточно знаком с устройством Высокой Крепости, чтобы знать наверняка, какие ходы сообщаются с внутренним двором, но знал, что некоторые из них идут от северной стены. А то, что он услышал, позволяло предположить, что прямо сейчас кто-то движется ко двору с той стороны.

— Думаю, что они впереди, — тихо произнес принц. — Еще не здесь, но идут к нам.

— Сколько? — спросил Браннок, взвешивая в руке саблю. Кедрин пожал плечами и покачал головой.

— Не могу сказать, но нам лучше двинуться вперед.

— Слава Госпоже! — крикнул угрюмый разбойник. — Жаль, что нас только четверо, но подраться мне все же хочется.

Кедрин взял шлем под мышку и двинулся вдоль прохода — несколько медленней прежнего, опасаясь нарваться с разгона на варварскую засаду.

Лунный свет пятнами падал сквозь колоннаду, они кидались со света в тень и вновь на свет, столбы, поддерживавшие арки, приглушали шаги. Крики лесных жителей сзади стали громче, и принц догадался, что варвары выходят во двор и прячутся от лучников за щитами. Благополучно ли миновал двор Бедир, и где выставил свой наружный оборонительный заслон Рикол? Звуки, которые он слышал, могли исходить и от солдат Высокой Крепости — но вряд ли это так, ибо теперь Орда наверняка захватила всю северную стену и шаг за шагом продвигалась внутрь.

Кедрин опять замедлил шаг, увидев впереди темное пятно сводчатого дверного проема. Он осторожно приблизился и почувствовал, что источник звука находится впереди, а стены усиливают шум. Принц вновь прибавил шагу. В лунном свете он увидел новый проем с бледными полосами ступеней, бегущими вверх. Звук шел оттуда. Кедрин вновь сделал своим спутникам знак остановиться.

— Они там, — сказал он. — Спускаются со стены. Браннок с сомнением взглянул на него и сказал:

— Я ничего не слышу.

— Они там, — повторил Кедрин с полной уверенностью, пораженный, что другие явно не улавливают того, что он теперь отчетливо слышит. Как будто слух у него стал острее, чем у простых смертных. Он различал шум приближающихся людей не хуже, чем тогда голос Гранин.

Внезапно он вздрогнул, подумав, а не внутренний ли слух здесь действует. Разницы, впрочем, не было теперь уже никакой: там кто-то есть.

— Идемте! Пока они сюда не добрались, — крикнул принц и бросился мимо двери, желая догнать Бедира и прочих, прежде чем их отрежут хлынувшие варвары.

Затем он остановился, развернувшись и подняв меч, — сзади раздался чей-то крик. Один из людей Браннока спешил к нему, спотыкаясь, с искаженным мукой лицом. Вот он рухнул — из спины торчало копье.

Позади упавшего из дверей выплескивались варвары с темной кровью на мечах и секирах. Они на мгновение задержались, оглядываясь, словно желая определить направление, и Кедрин увидел, что в отличие от остальных эти одеты в полный тяжелый доспех: кольчуги до колен, лица скрыты шлемами с нащечниками и стрелками. Среди них бросался в глаза могучий детина на голову выше других — в начищенной броне, отливающей в лунном свете серебром. На его широкой груди сияла кираса, наручи выгнулись дугами над горами мышц.