Галина Романова - Тайна лорда Мортона

– Будь осторожен, Максимилиан, – проскрипел он. – В тебе очень мало от Женни. Если что-то случится, ты не сможешь себя защитить.

Внезапно он крепко взял меня за локти и придвинулся так близко, что я почувствовал себя, как в ловушке. Его черные глаза сверкнули. Я попытался отстраниться. Мне стало страшно, как вчера ночью, в коридорах, и, чтобы развеять наваждение, я выпалил неожиданно для себя:

– А вы знали, что случилось с сыном дамы Мораны?

Черный Вэл выпрямился, опуская руки. Лицо у него было такое, что я еле сдержался, чтобы не убежать.

– Ничего. Агнар Геррейд тоже был в секте. Мы были друзьями. Его тоже приговорили к стерилизации. Незадолго до смерти он написал мне, что жить стало невозможно. Мать не давала ему прохода – постоянно напоминала, в чем он виноват, и требовала, чтобы парень положил жизнь на то, чтобы искупить свою вину и обелить их семью. Дама Морана Геррейд довела своего сына до самоубийства. Ее младший сын узнал правду из предсмертного письма Агнара и прекратил отношения с матерью. Насколько я знаю, полностью он ее до сих пор не простил, хотя и разрешает видеться с внуком – тоже Агнаром... Нас до сих пор не простили, Максимилиан! Мы до сих пор изгои! И я сам не знаю, почему до сих пор жив.

Он отвернулся. Его широкие плечи ссутулились. Я впервые видел этого человека в таком отчаянии и уже повернулся, чтобы потихоньку уйти, но задержался. На ум мне кое-что пришло.

– Лорд Черный Вэл, – робко окликнул я, – мне кажется, вы должны кое-что знать. Отец Даниила Мельхиораотдал свою жизнь, чтобы выпустить Белого Мигуна на свободу.

Он стремительно развернулся ко мне – так, словно я пообещал ему вернуть магию.

– Вот как? – хриплым голосом воскликнул он. – Это правда?

– Мне сказал Даниил. Мальчик доверяет мне. Его тоже отовсюду гонят – он сын сектантов и...

– Вам лучше уйти, Максимилиан, – перебил меня Черный Вэл. – Скоро звонок!

И он вытолкнул меня за дверь. Удивленный таким оборотом дела, я пошел к себе, на ходу размышляя над странностями своего коллеги. В одном могу поклясться – он обрадовался. И испугался этой радости.

Снадобье Черного Вэла мне помогло, но частично Я не заболел, хотя в пятницу чувствовал себя разбитым. Мне казалось, что у меня отняли все силы. Трудно было заставить себя что-то сделать. Навалилась такая жуткая апатия, что, когда началась последняя, пятая пара, я вдруг остановился, оборвал сам себя и сел на стул у кафедры. Группа семикурсников внимательно следила за мной.

– Прошу меня простить. Думаю, тему вы уяснили, – помедлив, заговорил я. – Водяная и болотная нежить – способы общения и защиты. Займитесь ею самостоятельно и к понедельнику приготовьте доклады А сейчас – можете быть свободны.

Юноши – группа была мальчишеская, – стали собирать книги в сумки. Я сидел у стола, закрыв глаза.

– Вам плохо? – раздался над ухом голос.

Я открыл глаза. Возле меня стоял один из «Иванов-царевичей», тот, который был на дне рождения Вероники. Его звали Адамом Лексом.

– Простыл, – сказал я, – перед ураганом. Но ничего страшного. Думаю, Невея Виевна в два счета поставит меня на ноги.

Юноша пожал плечами и ушел. Аудитория опустела. Я посидел еще немного, потом с усилием поднялся и пошел вдоль стены, гася лампы. Зал погрузился в полутьму – остались только фонари-факелы у двери и над демонстрационной доской. Две албасты, разбуженные среди зимнего сна, вялые и потому неагрессивные, опустились на дно аквариума. Последним усилием я накрыл его крышкой, чтобы нежити не пришло в голову пойти погулять, и проковылял к себе. Здесь силы оставили меня, и я растянулся на своей кровати, закрыв глаза.

Мне снилось, что я падаю в бездну, и я кричал от ужаса и пытался взлететь. Но метла и ступа Берегини кружились надо мной, дразня и всякий раз уворачиваясь, едва я пытался дотянуться до них. Падение прервалось внезапно – я со всего размаха рухнул в зловонную жижу. Погрузился с головой, но тут же всплыл, отплевываясь от попавшей в рот гадости, и отчаянно забил руками и ногами, пытаясь удержаться на плаву. Правду сказать, плаваю я немногим лучше, чем летаю, по выражению брата, «До подхода спасателей продержишься!» – но тут кругом царила тьма и пустота. Спасать меня было некому. Не было видно даже берегов, и я бултыхался на месте, теряя силы.

Зловонная жижа оказалась плотнее воды. Она налипала на мои руки и ноги, висла на одежде, сковывая движения. От едкой вони у меня кружилась голова. Я тонул и боролся из последних сил...

Пока кто-то не потряс меня за плечо.

Я вскрикнул и проснулся, цепко хватаясь за чужие руки. Мне, еще в полусне, казалось, что это пришло мое спасение.

– Мортон! Мортон! – звал меня знакомый голос. От звуков этого голоса сон мигом слетел с меня.

Я сел, хлопая глазами, а потом вскочил, торопливо поправляя сбившуюся мантию, которую не снял перед тем, как лечь на неразобранную постель. Надо мной стояла дама Морана Геррейд. Взгляд грозного завуча метал молнии.

– Что это значит, Максимилиан Мортон? – прорычала она. – Почему ваши ученики болтаются по школе во время уроков? У вас сейчас должны быть занятия с седьмым курсом!

Я перевел взгляд на часы. Стрелки показывали без одной минуты пять.

– Через шестнадцать минут все равно уроки закончатся, – возразил я.

– Не дерзите, Мортон! По какому праву вы отпустили семикурсников с урока?

– Я плохо себя чувствую.

Дама Морана вгляделась в мое лицо. Я чувствовал, как горят щеки. Жара не было, но слабость была неимоверная. Видимо, завуч поняла, что со мной что-то творится, но престиж второго лица в школе не позволял ей признать свою неправоту.

– Даже если это и так, то вы должны были заранее поставить меня в известность, и я бы подумала о замене. А срывать таким образом урок... Седьмой курс в этом году сдает выпускные экзамены. Им важен каждый час занятий!.. Вы хотя бы дали им задание?

– Велел написать доклад по пропущенной теме.

Это удовлетворило даму Морану, и она кивнула, направляясь к двери.

– Немедленно посетите медпункт, – сказала она на прощание. – И если окажется, что ваша болезнь заразна, там и оставайтесь. Мне не нужны эпидемии.

Когда за нею захлопнулась дверь, я почувствовал себя лучше. В присутствии завуча я просто физически был не в состоянии не болеть. Вот уж кто мог бы стать во главе секты! И секты самой страшной в истории человечества!

Скинув верхнюю одежду – с забинтованными руками это сделать было непросто, – я растянулся на постели, намереваясь проболеть и дальше, но побыть одному мне не дали. Не прошло и десяти минут, как в дверь постучали:

– К вам можно?

– Вероника? – удивился я.

Девушка бочком протиснулась в дверь.

– Мне Адам сказал, что вы болеете, и я сразу поспешила к вам. А потом увидела, что от вас выходит дама Морана, и решила переждать, пока она отойдет подальше... Что она вам сказала? Опять ругалась? Вот вредина! – тараторя, Вероника прошлась по комнате, зажгла лампы, осветив беспорядок. – Я тут у вас приберусь немного?