Мелани Роун - Звёздный свиток

Старт заезду давал сам Лиелл. Он поигрывал огромным красно-желтым флагом, в то время как плясавшие от нетерпения лошади выстраивались в линию. Сьонед посмотрела на дистанцию и с ужасом убедилась, что это была скачка до залива Брокуэл и обратно. На поле стояли препятствия; там, где лошади должны были покинуть дорожку и скакать в холмы, в ограждении был оставлен проход. Большая часть заезда была скрыта от глаз зрителей; там могло произойти что угодно. Она слишком хорошо знала это. Двадцать один год назад Рохан едва не погиб, принимая участие именно в этой скачке, победа в которой принесла Сьонед ее изумруды…

Сорин похлопал Джосенеля по лоснящейся шее солнечного цвета, и жеребец отогнул белое ухо, прислушиваясь к словам хозяина. Сьонед посмотрела на других лошадей. Да, Сорина следовало считать фаворитом. Два всадника выступали на лошадях лорда Колии и несли его оранжево-белые цвета; двое в гладких красных рубашках представляли принца Велдена Крибского. Рядом с Сорином стояла еще одна лошадь Чейна; оба всадника были в красно-белом. Восьмая лошадь принадлежала лорду Сабриаму, о чем говорили оранжево-желтые цвета Эйнара, а девятый всадник — младший брат лорда Патвина — выступал в ярко-красной рубашке с голубыми полосами. Было ясно, что борьба между ними развернется лишь за третье место; за первое предстояло спорить Сорину и Масулю.

Тобин, оправившаяся от первоначального шока, тем, кто был не знаком с нею, могла бы показаться образцом самообладания. Но Сьонед слишком хорошо знала золовку, и от ее взгляда не укрылась пульсирующая жилка на шее, ставшая заметной, когда Тобин наклонилась, чтобы поставить к ногам чашку с недоеденным мороженым. Затем она положила на колени маленькие, изящные, судорожно сжатые руки с побелевшими от напряжения костяшками. Казалось, Тобин руководило лишь вполне понятное желание матери, чтобы победу одержал ее сын. Но ледяное, лишенное выражения лицо Рохана говорило о большем. Сорин должен выиграть, сказала себе Сьонед. Обязан.

Лиелл резко опустил флаг, и лошади полетели вперед, как стрелы, выпущенные из девяти луков. Оставив за собой облако пыли, они проскакали мимо трибун и исчезли за оградой. Публика ахнула, а затем вновь воцарилась странная, беспокойная, напряженная тишина.

И тут Сьонед сделала то же, что сделала много лет назад, когда Рохан скакал на Паште: не сходя с места и не привлекая к себе внимания, она быстро сплела тонкую солнечную ткань и полетела следом за всадниками, благодаря Богиню за то, что солнце светит ей прямо в лицо. Увидев девять лошадей, порознь скачущих к деревьям, она испытала смутное чувство, что кто-то еще наблюдает за ними, пользуясь солнечным светом — возможно, Мааркен или Андри, тревожившиеся за брата. Соблюдая осторожность, чтобы не дать перепутаться солнечной ткани, она скользнула к холмам и подождала, пока из рощи не появятся всадники.

— Лидировал Масуль, Сорин держался следом, а все остальные отставали по крайней мере на два корпуса. На фоне темной гальки Джосенель казался пятнышком солнечного света. Сорин пригнулся к самой шее коня и настолько слился со своим жеребцом, что каждый шаг лошади судорогой мышц отдавался в теле всадника. Сьонед еще никогда не видела такой манеры езды. Чейналь, лучший конник континента, сидел на лошади прямо и непринужденно; Сорин же становился с нею одним целым.

Из-под белых бабок гнедого, на котором ехал Масуль летели камни. Самозванец подошел к крутому, опасному повороту на полном ходу, и ему пришлось крепко натянуть поводья, изогнув шею животного, чтобы не сорваться в пропасть и не упасть в море. Оскорбленный жеребец споткнулся и сбился с шага; тем временем Сорин, лучше оценивший ситуацию, сбавил скорость и догнал Масуля.

Шедший за ними всадник Велдена ошибся, и его испуганная лошадь, осев на задние ноги, резко остановилась у самого края обрыва. Человек вылетел из седла и исчез в пропасти. Конь, дрожа всем телом, захромал в сторону.

Сьонед не стала ждать, пока все всадники минуют опасный поворот. Она вернулась на трибуны и увидела, что Рохан и Тобин внимательно смотрят на нее. Они только что сообразили, что Сьонед с ними не было.

— Всадник сорвался со скалы, — сказала она. — Один из велденовских. Если он остался жив, то нуждается в помощи. Рохан коротко кивнул и оставил их, плечом прокладывая себе путь на поле. Тобин вцепилась в ее руку, но у Сьонед не было времени успокаивать золовку. Она снова сплела солнечный свет и полетела вперед, надеясь перехватить Сорина и Масуля еще до того, как они снова появятся из леса. Но лошади скакали быстрее, чем она думала. Деревья остались далеко позади. Взмыленный жеребец Масуля прижал уши и оскалил зубы; только железная хватка всадника мешала ему поддаться боевому инстинкту и броситься в атаку. Кровь капала с бедра гнедого, в которое его злобно укусил золотистый. Сьонед удивилась тому, что два боевых коня продолжают слушаться своих всадников.

Сорин еще теснее прижался к шее лошади; его рубашку в клочья рвали низко расположенные ветки. Руки в перчатках держали поводья у самых удил. Три шага лошади шли голова в голову, а затем Джосенель начал выходить вперед. Внезапно прямо на пути Сорина ударил фонтан Огня. Его лошадь бешено шарахнулась, глаза коня побелели от страха. Джосенель врезался в гнедого, и огромный жеребец споткнулся. Придя в себя, лошади поскакали ноздря в ноздрю; даже снопы искр из-под их копыт взлетали в воздух одновременно. Сьонед увидела мелькнувший в воздухе гибкий конец хлыста Масуля и выгнувшуюся спину Сорина, в плечо которого впилась сталь. Когда юноша накренился в седле, Джосенель попытался сохранить равновесие. Масуль держал своего жеребца рядом с Сорином и проехал по самому краю Огня, толкнув Джосенеля прямо в пламя, достававшее тому до груди.

Сорин выпрямился и подал сигнал своему коню. Под потемневшей шкурой жеребца вздулись мышцы, и Джосенель сделал длинный прыжок, перемахнув через Огонь, который опалил ему брюхо и заставил затлеть белый чепрак. Пламя моментально исчезло, оставив в пыли тонкую черную полоску, которую тут же затоптали копыта шести лошадей, скакавших позади…

Оцепеневшая Сьонед заставила себя вернуться на трибуны. Зрение вернулось к ней в тот момент, когда два жеребца молнией летели по дорожке на первое препятствие. Масуль нещадно погонял своего коня; светлый конец его хлыста потемнел от крови. Первое препятствие было пройдено чисто, второе тоже. К третьему препятствию Сорин почти нагнал своего соперника. В это время лошадь лорда Колии, бравшая первый барьер, упала, всадник вылетел из седла и кубарем скатился с дорожки. Казалось, этого никто и не заметил.

Если бы пальцы Тобин были ножами, они бы до кости разрезали руку Сьонед. В тишине раздался крик, ему откликнулся чей-то голос на трибуне для простонародья, и вскоре завопила вся толпа. Нет, она не подбадривала всадников, а пыталась таким образом снять невыносимое напряжение. Сьонед услышала, как из горла Тобин вырвался тихий стон; терпение принцессы подходило к концу.