Мелани Роун - Звёздный свиток

У Киле хватило дерзости приблизиться к Андраде; одного ледяного взгляда хватило, чтобы заставить ее молча вернуться к Масулю. Самозванец смотрел на леди Крепости Богини, иронически приподняв бровь, но если выражение его лица и напомнило Андраде Ролстру, она приказала себе забыть об этом.

Леди кивком указала Уривалю его место и сама вошла в круг, остановившись у очага. Составленные треугольником поленья ожидали прикосновения Огня фарадимов. Андраде следила за опускающимся солнцем и постепенно темнеющим небом. В ее распоряжении оставался лишь краткий миг между заходом солнца и восходом лун; эта магия совершалась только при звездах. Когда на востоке замерцала первая крошечная звездочка, она подняла украшенную кольцами руку, и вперед вновь шагнул Уриваль, державший фляжку. Он вынул из кармана маленькую золотую чашу и налил в нее вина, приправленного дранатом.

Андраде быстро выпила, и в голове сразу запульсировала боль. Она сделала еще один глоток; боль сменилась вспышкой невероятного, почти сексуального наслаждения — кровь быстрее побежала по жилам, воздух стремительно наполнял легкие… По всему ее телу распространилось тепло, высвобождая такую силу, о которой Андраде и не подозревала; Звездный Свиток не давал об этом ни малейшего представления… Пока она пила, небо потемнело. И тут ей показалось, что все звезды разом взорвались, испустив миллионы разноцветных лучей, из которых она могла соткать ткань воспоминаний.

Когда внезапно вспыхнули поленья, Андраде слегка вздрогнула. Пока она пыталась вспомнить, успела ли пожелать этого, Огонь бешено рванулся в мерцающее огоньками вечернее небо. Кто-то ахнул; может быть, она сама. Этого она не знала и, честно говоря, не желала знать. Андраде пронизывала такая сила, которой она доселе не имела. Эта чарующая сила пела внутри, обещая неслыханные наслаждения ума, тела и духа. Чистый, всемогущий, бесконечно усиливавший тот огромный дар, благодаря которому Андраде и стала леди Крепости Богини, дранат гудел в ее венах, и она чуть не рассмеялась.

Андраде потянулась за энергией стоявших в кругу «Гонцов Солнца» и под строгим контролем дисциплинированного ума сплела их цвета в сверкающую ткань. Но этот покров существовал лишь мгновение; затем он всосался в плоть Андраде и стал частью ее бесконечно увеличившейся силы. Так вот он каков, этот колдовской способ, которого она так боялась! Как глупо! Подъем был головокружительным. Она и думать не могла о падении.

Повернувшись лицом к пламени, с каждой ее мыслью вздымавшемуся выше и выше, Андраде без всякого усилия вызвала воспоминания, которые должны были ожить в струйках дыма, поднимавшихся над красно-золотыми углями. Если вокруг и прозвучали испуганные и удивленные вздохи, она их не услышала. Андраде парила на крыльях силы, певшей ей славу.

На мерно движущейся поверхности Фаолейна плавно покачивается парусная барка, в ночном небе ярко горят звезды. На кровати лежит Палила корчащаяся в схватках. Появляется Янте, ее губы беззвучно шевелятся; выходящая из каюты Андраде видит, что принцесса сидит рядом с любовницей Ролстры и гладит ее руку. Крутая, темная лестница; узкая, тусклая комната, в которой под присмотром Пандсалы рожают две женщины. Третья неистово прижимает к груди новорожденного. Андраде делает для рожениц все, что может, а потом идет на палубу. Темнота тошнотворно вращается вокруг нее. Кажется, что испещренная звездами вода поднимается и вот-вот поглотит «Гонца Солнца». Когда мир перестает кружиться, она делает глоток из фляжки моряка.

На мгновение два воспоминания перекрывают друг друга: на лицо доброго моряка накладывается лицо зеленоглазого Щупа настоящего отца Масуля.

Запертая дверь каюты Палилы. В коридоре толпятся женщины, которые пытались помочь роженице. Андраде стучит в вырезную дверь, ее кольца мерцают в свете висящего неподалеку фонаря. Внезапно дверь распахивается настежь.

В проеме стоит улыбающаяся Янте, держа в руках фиолетовый сверток.

Палила лежит, откинувшись на подушки, и триумфально улыбается. Андраде оборачивается и видит, что Янте исчезла. Она торопится в коридор. Там стоит Янте с ребенком. Принцесса отводит от крошечного личика край одеяла. Внезапно появляется Пандсала, держа в руках другого младенца, завернутого в такое же расшитое золотом фиолетовое покрывало. Ее лицо застывает от ужаса при виде Андраде.

Узкий проход заполняет фигура Ролстры — высокого, широкого в плечах, с горящими зелеными глазами. Пока Андраде смотрит на него, Янте, Пандсала и дети, которых они держат в руках, исчезают из поля ее зрения.

Все пятеро и двое младенцев в фиолетовых покрывалах остаются в каюте одни, Андраде забирает одного из новорожденных. Палила кричит, Ролстра подносит канделябр к волосам своей любовницы, та превращается в живой факел, а ребенок в руках Андраде протягивает блестящие ноготки к ее глазам…

Ее схватила какая-то посторонняя сила, в мозг вцепились когти дракона. Андраде не смогла удержать видение, которое закружилось, рухнуло и снова соединилось с пламенем. Она вскрикнула от раскалывавшей череп мучительной боли. Чуждая, злобная, неистовая сила прикоснулась к мозгу Андраде и принялась рвать его в клочья, изгоняя цвета фарадимов; то, что добавляло ей силу, исчезло. Осталась одна Андраде с отравленной дранатом кровью и глазами, ослепшими от падавшего на землю света звезд.

Умная Андраде , сказал насмешливый голос в ее мозгу. Слишком умная! Дерзнувшая воспользоваться моей силой! Теперь узнай, что такое настоящее колдовство!

Она закричала, упала на колени, обеими руками вцепилась в горящую огнем голову и кричала, пока не потеряла голос.

При первом же крике Андраде круг распался. «Гонцы Солнца» шатались, некоторые падали на траву, других поддерживали перепуганные принцы. Мааркен с трудом доковылял до Холлис, которая без чувств лежала у ног Мийона. Поль с дико блуждавшими глазами вцепился в тихо стонавшую от боли Тобин. Рохан, который едва успел подхватить оседавшую на землю Сьонед, громко звал Чейна и Оствеля. Рев бушевавшего пламени перемежался жуткими воплями.

Уриваль, девять колец которого заполыхали пламенем, стоило только Андраде приняться за работу, первым вырвал свои цвета из перепутавшегося сплетения. Пусть Сьонед разделяет остальных, пусть позаботится о них! Он бросился на колени рядом с Андраде и обвил ее руками. Голова его была готова взорваться, искаженное лицо озаряли багровые отсветы беснующегося пламени. Он завернул Андраде в свои собственные цвета, тщетно пытаясь защитить ее от подкрадывающейся тьмы. Другие тоже были в опасности, но у него не было для них времени. Не сейчас, когда ее крики начинали слабеть. Казалось, кольца прожгут ему пальцы; он рыдал и бормотал проклятия, не отрывая губ от золотистых с проседью волос Андраде…