Мелани Роун - Звёздный свиток

— Не знаю, — честно ответил он. — Опять же, будь на его месте Тилаль, я бы не беспокоился. Он долго прожил у вас. Он не завидует, не обижается и не боится ни вас, ни того, кем станет Поль. — Давви тяжело вздохнул и покачал головой. — Сьонед, я иногда думаю, что бы сказали о нас родители.

Сьонед положила руку ему на плечо.

— Ты лучше помнишь их, чем я. И что же, по-твоему, они сказали бы?

Он смущенно замялся.

— Наверно, что не стоило мне жениться на Висле. Если бы не это, тебя никогда не отправили бы в Крепость Богини.

— И я никогда бы не вышла за Рохана, а ты никогда бы не стал принцем Сирским. Не глупи, Давви.

— Ты была такая маленькая, — пробормотал он, не глядя сестре в глаза. — Я не знал, как тебя воспитывать. А Висла…

— Она хотела быть хозяйкой в новом доме. А я была не таким уж легким ребенком, — криво усмехнувшись, добавила она. — Мне не за что тебя прощать, милый. Что было, то было. Мы делаем выбор, а потом смотрим, что из этого получится. Мысль не новая, однако верная.

Наконец он слегка улыбнулся.

— Да, но события можно слегка подтолкнуть. Сьонед вернула ему улыбку.

— Тогда подтолкни Гемму к палаткам Чейла. Наверно, он ждет не дождется, когда же увидит свою наследницу.

— М-да… Видно, все-таки тебе на роду было написано стать верховной принцессой.

— Именно это я и твержу Рохану.

— Я повторю ему эти слова при первой же встрече. — Они повернули к лагерю, но через миг Давви остановился у ивы и взял сестру за локоть. — Так что ты можешь рассказать про самозванца?

— Не так уж много, — призналась она, перебирая узкие зеленые листья. — Конечно, он появится здесь и попытается предъявить свои права. Беда в том, что в ту ночь, когда родилась Чиана, здесь стояла полная неразбериха.

— Бьюсь об заклад, сейчас она рвет на себе волосы.

— Если бы только это! В честь нашего приезда во дворце лорда Визского давали обед, и Чиана пыталась обольстить Чейна, уговаривая поддержать ее. Как будто Чейн может всерьез относиться к этому человеку… — Она внезапно хихикнула. — Я думала, Тобин вот-вот лопнет!

— От ревности? — недоверчиво спросил Давви.

— От смеха! Теперь ты понимаешь положение Чианы? Если самозванцу поверят, все ее претензии пойдут прахом. Она просто в бешенстве. А ее поведение заставляет призадуматься даже тех, кто никогда не сомневался в том, что она дочь Ролстры. — Она с досадой пожала плечами. — Если бы у нее была хоть капля ума, она бы делала вид, что замечать соперника ниже ее достоинства. Но нет, она будет клянчить о поддержке каждого, не жалея для этого ни улыбок, ни собственного тела.

— Слава Богине, что Поль пока слишком юн, — усмехнулся Давви.

— Да, но Рохана от нее не спасет ничто. Давви, у нее нет никакой логики! До нее не доходит, что Рохан тоже ни за что не поверит самозванцу.

— Может, она станет приставать к нему совсем по другой причине.

— Гм-м… Как Янте на Риалле шестьсот девяносто восьмого года? Ты знал, что Янте пыталась обольстить Рохана?

— Нет. Но вижу, что ей это не удалось.

Сьонед быстро отогнала от себя воспоминание пятнадцатилетней давности: Рохан в Феруче, раненый, отравленный дранатом, и Поль, плод той ночи…

Но брату она сказала совсем другое:

— Конечно, нет. Однако она и Чиана два сапога пара: они будут цепляться за мужчину даже тогда, когда их отпихивают обеими руками. А теперь пошли обратно. Тебе надо распорядиться насчет обеда и отдохнуть с дороги. Будь любезен послать Чейлу записку с предложением прислать к нему его наследницу. В лагере Чейла ее будут охранять так же тщательно, как Поля в нашем. А то и тщательнее.

Вернувшись в шатер, Сьонед увидела, что там вовсю идут приготовления к импровизированной вечеринке. Оствель обвел глазами ее поношенный костюм для верховой езды и тут же затолкал в комнату, где лежало платье, подобающее верховной принцессе.

— Ты что, забыла про прием для тех, кто уже прибыл на Риаллу? — спросил он. — Оденься и причешись.

— А без вечеринки никак нельзя? С этими людьми можно поговорить и завтра.

— Чем раньше, тем лучше. Переодевайся, да побыстрее, потому что они могут быть здесь с минуты на минуту.

— Ты специально придумал все это, чтобы помучить меня, — пробурчала она и облачилась в выбранное Оствелем платье из синего шелка. Сьонед обходилась без горничной, чем на первых порах шокировала мать Рохана. Но причина здесь была самая прозаическая: вся ее одежда была настолько проста, что при необходимости позволяла одеваться в мгновение ока. Поэтому она настояла, чтобы в их покои не входил никто, кроме нее самой, Рохана и его оруженосца. Для всех прочих верховных принцев и принцесс уединение было вещью желательной; для Рохана и особенно для Сьонед оно было самым главным.

Она взяла в руки лоскут неплотно связанного шелка и, теряясь в догадках относительно его назначения, откинула полог.

— Оствель, это очень красиво, но что с ним делать?

— Это последний крик моды — вернее, станет им, как только остальные женщины увидят его на тебе. — Он водрузил кусок шелка на голову Сьонед, распустил его по плечам и наконец собрал сзади, чтобы открыть лицо. — Эта штука называется «кружева», и ты создашь не только новую моду, но и новый промысел.

— Какая я умная… — пробормотала Сьонед себе под нос. Она потрогала голубую шелковую паутинку в виде соединенных между собой цветков. — Чей промысел?

— Твой собственный. Сегодня утром я нашел ткача, который делает такие штуки пачками, купил сразу четверть его товара и посоветовал ему поднять цену во время ярмарки. А он в благодарность за твою поддержку обещает переехать из Криба в Марку и обучить тамошних ткачей делать такие вещи, — довольно улыбнулся Оствель.

— Ну ты и ловкач! — восхищенно воскликнула Сьонед. — При нашей монополии на торговлю шелком это же золотое дно!

— Ну что ж, моя доля в этом промысле будет очень скромной — скажем, всего пятьдесят процентов прибыли, — поклонился он.

— Пятьдесят!

В этот момент стали прибывать гости, горевшие нетерпением отведать хлеба, сыра, мяса и вина, стоявших на столах под открытым небом. Тобин и Чейн пришли чуть позже остальных. На принцессе была такая же вуаль из темно-красного кружева, обрамлявшего ее точеные черты, как сплетенные лучи солнечного света. Завистливые взгляды других дам подтвердили полную правоту хитроумного Оствеля; было ясно, что принцессы недолго останутся в одиночестве.

Вечеринка была неофициальная, но не совсем дружеская. Слишком много разногласий накопилось за эти три года, слишком едкими шутками перебрасывались разные компании. Естественно, собрались все. Ллейн, опиравшийся на подаренную Роханом трость с головой дракона, сел под деревом. К нему присоединились Клута и Чейл. Старики предоставили молодежи суетиться и болтать, предпочитая наблюдать со стороны и комментировать происходящее, пользуясь привилегиями своего возраста и опыта. Мийон Кунакский похвалил вуаль Сьонед так непринужденно, словно на его границе не стояла армия Пустыни, затем извинился и отошел поговорить с Кабаром и Велденом. Сделано это было не слишком тонко, но в полном соответствии с расчетами Сьонед. Давви проводил время, беседуя со своим кузеном Вологом Кирстским, напротив которого сидел Саумер Изельский. Последний выглядел умиротворенным: возможно, в таком настроении он поддержит Рохана и отвергнет требования претендента. Сьонед отдала должное такту брата и переключила внимание на атри .