Майкл Роэн - Наковальня льда

— Куда ты делся? Они схватили нас, потом мы услышали твой крик, а минуту спустя нас опять схватили и вихрем домчали сюда!

— И уронили, — мрачно добавил Керморван, осторожно разминавший правую руку. — Но они оставили нам все снаряжение. Я начинаю думать, что поступил не так уж глупо, перевязав рану этой лесной ведьме.

— Странный народ, — задумчиво произнесла Илс.

— Пожалуй, еще более странный, чем те, кто живет под горами, — проворчал Керморван.

Они повернулись к куче своего снаряжения и начали разбирать мешки.

— Кстати, Элоф, тебя отвели к их вождю?

— Скажи лучше, к их отцу, — поправил Элоф.

— Что?!

— Объясню позже. — Кузнец отвернулся, осторожно упаковал ветку в мешок и набросил лямки на плечи. — Если вообще смогу объяснить. Мы должны немедленно уйти отсюда.

Керморван пожал плечами.

— Это не составит труда. Сейчас мы находимся на южном краю лощины, у самой окраины леса. В часе ходьбы к востоку отсюда открывается проход между холмами.

Илс поежилась.

— Но погода! Не могли бы мы переночевать здесь, под укрытием деревьев?

Звук, заставивший ее замолчать, был негромким, но зловещим, как будто множество деревьев и кустарников одновременно зашелестело листвой. Они повернулись и увидели неясную тень, медленно двигавшуюся за плотным лиственным покровом в нескольких десятках футов позади. Руки нащупали рукояти мечей и боевого топора, но бессильно опустились, когда путники увидели истинные размеры животного. Бочкообразное туловище, покрытое редкими космами коричневой шерсти, покоилось на четырех ногах, соперничавших толщиной с древесными стволами. Маленькие красноватые глазки, сверкавшие злобным весельем, сидели глубоко под выпирающим высоким лбом. Но самым необычным были два огромных желтоватых бивня, загибавшихся вперед и скрещивавшихся перед головой чудовища. Между бивнями болтался длинный хобот, шаривший и шуршавший в густой листве.

— Маммут! — прошептала Илс. — Но гораздо больше, чем любой из тех, о которых мне приходилось слышать, это уж точно!

Хобот выглядел нелепо до тех пор, пока они не увидели, как животное с небрежной силой пригнуло к земле мощную ветку толщиной с ногу снежного тролля. Из-за деревьев неподалеку послышались трубные звуки и громкий треск. Путешественники одновременно попятились.

— Вам все еще нужно подтверждение? — прошептал Элоф. — Тапиау требует, чтобы мы ушли!

— Кажется, мы в самом деле исчерпали его гостеприимство, — пробормотала Илс. — Теперь холмы кажутся мне гораздо более приятным местом, чем лес.

Запахнув плащи, они поспешно направились к опушке леса и вскоре вышли навстречу сумрачному закату. Склон холма был крутым, густо заросшим травой и кустами, но они не останавливались передохнуть, карабкаясь вверх, пока хватало сил. Сзади снова раздался могучий трубный зов, в котором звучала насмешка, но один лишь Элоф на мгновение остановился и оглянулся на густой темный покров лесной чащи. Он провел пальцами по шершавой коре сосновой ветки, лежавшей в его заплечном мешке. Затем Илс позвала его, и он поспешил за нею.

Уже наступила ночь, когда трое путешественников пересекли склоны южных холмов и вышли к благословенным землям Брайхейна. То была местность, хорошо знакомая Керморвану. Даже в темноте, когда слабый лунный свет едва пробивался из-за тяжелых туч, он без труда находил путь по множеству тропинок, петлявших по склонам, и когда они устроились на ночлег, холмы остались позади. Рядом с их лагерем журчал быстрый ручей, сбегавший по склону каскадом водопадов и маленьких бассейнов. На рассвете следующего дня, искупавшись в одном из таких бассейнов, они двинулись дальше. Лента дороги разворачивалась между ухоженными рощами с участками зеленых лугов и наконец подошла к низкой каменной стене, огораживавшей виноградник. С плетей уже свисали тяжелые гроздья.

— Судя по всему, в этом году будет хороший урожай, — заметила Илс.

— Интересно, кто соберет его, — сурово отозвался Элоф. — Слушай!

— Я ничего не слышу, — озадаченно промолвила Илс.

— То-то и оно. За виноградником начинаются фермерские угодья. Думаю, эти фермеры не большие лентяи, чем наши северные крестьяне — по крайней мере некоторые из них сейчас должны работать. Ты слышишь стук мотыг, кудахтанье кур, мычание животных, идущих на пастбище или на дойку?

— Нет, ничего не слышу, — призналась Илс.

Элоф не ошибся. Стояла летняя пора, и вокруг них простирались плодородные земли. На полях зрела кукуруза и пшеница, ветви деревьев в садах сгибались под тяжестью спелых фруктов, однако единственным признаком человеческого присутствия были отдаленные звуки войны. Все жители бежали.

— Некоторые, вероятно, подались на восток, — рассуждал Керморван, когда они шагали к речному броду, — в невозделанные земли у подножия гор, где, как я полагаю, находятся южные ворота царства дьюргаров. Эта местность считается у нас дикой и неприветливой. Но большинство укрылось за городскими стенами, уничтожая запасы продовольствия, осушая колодцы и распространяя болезни из-за своей скученности. Я бы не впустил их… в отличие от городских синдиков.

— Это было бы жестоко, — с сомнением произнес Элоф.

— Сиюминутное милосердие может обернуться еще большей жестокостью в будущем. Они ослабят нашу оборону и, возможно, обрекут всех на гибель, в то время как на западе они могли бы оставаться в безопасности и приносить пользу своим трудом.

— Допустим, — проворчала Илс. — Но все равно, смог бы ты отогнать их от городских ворот силой оружия?

— Начнем с того, что я не позволил бы им даже подойти к воротам. Я бы подготовился заранее, выпустил указы на случай любой беды и убедился в том, что эти указы правильно поняты населением. Как иначе можно оборонять страну от внешнего врага? Но синдики не сделали этого, дабы не беспокоить бедных чувствительных граждан. Зато теперь, пожалуй, у них достаточно причин для беспокойства!

Керморван стиснул зубы и размашистым шагом двинулся через брод, не обращая внимания на быстрое течение, бурлившее возле его колен.

Для троих закаленных путешественников дорога была легкой. Тропинки и наезженные дороги казались им великой роскошью. Они шли быстро и вскоре после полудня перевалили за первую гряду холмов, отделявшую их от города. Теперь Кербрайн находился лишь в пяти-шести лигах и раскинулся перед ними как на ладони, несмотря на то что воздух дрожал от полуденной жары. Из броши он превратился в огромный щит, установленный посреди клетчатого герба из возделанных полей. Центром щита служили семь высоких зубчатых башен на вершине каменного холма, от которых, словно круги по воде, расходились кольца и изгибы молочно-белых стен. В мирные дни город, должно быть, являл собой дивное зрелище, но сейчас герб и щит были затянуты гарью и покрыты шрамами войны. Море тоже было осквернено бесчисленными черными точками парусов. Высокие стены сдерживали полчища врагов, и из-за них пока не поднимались клубы дыма, но было ясно, что город полностью окружен. Осада началась.