Майкл Роэн - Полуденные врата

– А ты, миледи, – с таким жаром начала Молл, что на губах у Джеки промелькнула кривая усмешка, – присматривай за ним и за собой. Кто знает, может быть, это и твоя судьба – кочевать по Великим Небесным и Морским Путям, в странах легенд и теней. Хорошо бы! Тогда такая редкая и цветущая красота не станет заложницей этого вмешивающегося не в свои дела тирана – Времени. Тогда оно не сможет, воспользовавшись твоей неопытностью, запятнать эту щедрую душу и сердце. К твоим шагам я тоже буду прислушиваться. – Молл обняла Джеки, поцелуй был вполне сестринский, а когда она, отпуская Джеки, слегка погладила ладонями её грудь, это, конечно же, объяснялось случайной неловкостью.

Не говоря больше ни слова, Молл взбежала по трапу и скрылась из виду. Ошеломленная Джеки смотрела ей вслед. Джип с циничной усмешкой галантно поцеловал Джеки руку.

– Всегда ваш слуга, мисс Джеки, – сказал он. – И берегите себя, слышите?

– Я… я… по-моему, я понемножку учусь, – ответила Джеки и коснулась своего лука, который взяла с собой, завернув в кусок парусины. – Надеюсь, я ещё увижу вас обоих.

– Позвольте вас заверить, что я питаю на это ещё большие надежды. Ну, Стив…

С Шимпом никто не попрощался. Напоминая нелепую карикатуру на Будду, он сидел на корточках, прислонясь к стенке контейнера. Он завернулся в одеяло, защищавшее его от прохладного предрассветного ветра. Когда гребные колеса «Сапфира» заработали, его обдало брызгами, но он даже не поднял глаз. Сейчас наступило равновесие – и море, и небо стали одинаково серыми, их разделяла только едва заметная линия – именно к ней и устремился «Сапфир». Минуты шли, мы молча провожали глазами корабль, уже тоже ставший тенью, лишенной подробностей, если не считать того, что на корме, словно освещенная внутренним светом, ясно вырисовывалась фигура: светлые волосы развевались на ветру; она прощально махала рукой, махала до тех пор, пока свет, исходящий от нее, не превратился в точку, а в небе потом появилось яркое пятнышко. Сияние поднималось снизу, из-за края земли, и очертания облаков постепенно менялись, напоминая серые острова в слепящем море света, золотого, как бегущая к нам по океану золотая дорожка, превращавшая корму в темный силуэт. Бледные края облаков стали похожи на золотистые берега, окаймленные белыми бурунами; их гребешки напоминали качающиеся на теплом ветру верхушки деревьев. В небе уже появилось множество островов, они казались отражением какого-то далекого архипелага; и туда по яркой дорожке вплывала тень, на которой мы совсем недавно были и ощущали твердую палубу под ногами; тень уходила все дальше, удаляясь в глубины неба.

Глядя на это, мы прижались друг к другу, замирая от восхищения, чувствуя себя маленькими зверьками на границе родного леса, впервые осознавшими необъятность расстилающихся перед ними полей.

– Как во сне! – тихо сказала Джеки.

– Для меня это не сон.

– Я не о том. Как будто я впервые в жизни проснулась.

От неожиданного резкого звука мы чуть не подскочили. Звук напоминал злобный писк гигантского насекомого.

– Это из твоей сумки, – переводя дыхание, прошептала Джеки.

Я уже отчаянно рылся в сумке, переворачивая вверх дном все, что так аккуратно упаковал стюард. Наконец я добрался до дна. Удовлетворенно хмыкнув, я схватил вибрирующую раковину и вытащил её из сумки, зацепив целый ворох носков и трусов, дождем посыпавшихся на набережную, зажал раковину в ладони и, щелкнув крышкой, включил её.

– Стив? Алло, Стив! Господи Иисусе, это ты?

– Да, Дейв, – покорно ответил я, приложив мобильный телефон к уху. – Всё здесь, и всё в порядке.

– Да где здесь, сукин ты сын?! Где контейнер? Где эта баба из проекта, которую ты уволок с собой? Ты забыл, что сегодня последний день контракта'?

– Я на Бали, Дейв, с контейнером.

– И с бабой, – вставила Джеки, перегнувшись через мое плечо и целуя меня в ухо.

Наступило гробовое молчание.

– Ты обещал, что сообщишь мне сразу по прибытии, черт тебя возьми, несчастный ты…

– А я как раз только что прибыл, идиот. Ты знаешь, который здесь сейчас час? Четыре тридцать утра, только что солнце взошло. – Я поглядел на ряды алюминиевых жалюзи, закрывающих витрины. – Мы ещё даже не ушли с этой проклятой набережной, все закрыто: и таможня, и иммиграционная контора – всё вообще. Послушай, раз уж ты дозвонился, то где этот чиновник, который должен нас встретить?

Послышались звуки, подозрительно напоминающие зубовный скрежет.

– Ага, сотрудник Министерства внутренних дел. Я с ним говорил, да.

– Надеюсь, ты сообщил ему то, что я тебе сказал, – что я везу сюда контейнер кружным путем и позвоню ему, как только окажусь здесь?

– Он не слишком обрадовался. У него нет той трогательной веры, с которой я к тебе отношусь. Он попросил номер твоего телефона.

– Не думаю, что он до меня дозвонится.

– Я ему так и сказал. Слушай, куда ты отправишься? Уж наверное, туда, где не будет спутниковой связи. Не поверишь, но всякий раз, когда я пытался с тобой связаться, номер оказывался неверным.

– Какие-нибудь шутники, – ответил я, стараясь сообразить, до кого же ему удавалось дозвониться. – Сам знаешь, хакеры…

– Думаю, да. Как бы то ни было, мы договорились, что представитель министерства прибудет в порт сегодня, как можно позже. Я постарался устроить так, чтобы у тебя было побольше времени.

– Здорово придумано, – вздохнул я. – Значит, нам придется торчать здесь ещё несколько часов.

– Ну, это не так страшно. Он сказал, что они ввели там какие-то новые приятные услуги для туристов. Вы сможете принять душ, поесть и так далее. И ещё он сказал, что распорядился: служащие порта будут вас ждать и за всем присмотрят, пока он не появится. Он все предусмотрел, правда!

– Да, да, спасибо. Позвоню тебе позже. Сейчас немного устал.

– Ещё бы! Тем не менее это ещё один триумф Стивена Фишера – волшебника транспортировки. Как он это делает – никаких секретов, никаких уловок. Привет ба… э… леди!

Несчастные служащие порта ждали не только нас, но и наш пароход; они не слишком обрадовались, когда узнали, что он пришвартовался и тотчас отчалил, а они этого даже не заметили. Наша связь с проектом сразу обеспечила нам статус VIP-персон, у нас, разумеется, уже были бизнес-визы, что предотвратило обычную баталию с бюрократами из иммиграционной конторы; Шимп предъявил изъеденный молью яванский паспорт на имя некоего Пендек Дева с неуказанной датой рождения. Но никому из официальных лиц не понравилось, что корабли могут приходить и уходить, да ещё высаживать на берег иностранцев. С начальником порта и главой иммиграционного ведомства – оба были яванцы – чуть не случился апоплексический удар; при современном разгуле терроризма это могло сильно подпортить им репутацию в глазах военных.