Александр Больных - Сын дракона, внук дракона

Когда мы оказались с противником нос к носу, он растерянно заплескал крыльями, пытаясь затормозить. Никак не ожидал встретить сородича. Ладно, тамбовский волк тебе дракон!

Я от души полоснул его когтями по спине и хватанул клыками тонкую дряблую шею. Она распалась надвое с поразительной легкостью. Вмиг ставшее неуклюжим тело кувыркнулось в одну сторону, откушенная голова — в другую. Я ощутил на клыках медовый вкус вражеской крови и подосадовал, что схватка завершилась, не успев начаться. От неосторожного дракона остались только два рдеющих далеко внизу пятна. Останки драконов сгорают, когда ничем не сдерживаемый внутренний пламень вырывается на свободу. вот потому никто и никогда не находил драконьих скелетов.

Я отправился на поиски вертолета.

К моему неописуемому изумлению гремлины сумели вывернуться из казавшегося безвыходным положения. Вертолет почти целый, хотя изрядно закопченный, стоял на полянке, испуская тоненькие струйки дыма. Но огнетушительский умело справился с огнем и после небольшого ремонтика можно было снова пускаться в дорогу. Я мысленно похвалил себя. Когда б не моя самоубийственная контратака, догорали бы наши косточки, перемолотые взрывом бензобаков на мелкую муку. Но я отвлек дракона, а потом и вовсе прикончил, спася шкуру свою и чужую.

Ломая сучья, я приземлился на полянке. Выбравшиеся передохнуть гремлины порскнули в стороны точно перепуганные тетерева. Я и забыл, что мой облик… не совсем того…

Обратное перевоплощение заняло гораздо больше времени и отняло много сил. Я вообще задумался: а может это человеческое обличье мне чужое? Может истинный я — вольный и могучий дракон, а не жалкое двуногое. Тем более, что предстал генерал-порутчик перед починенными ему гремлинами в совершенно непристойном виде — нагишом. Ведь человеческую одежку на драконовское тело не напялишь, она расползлась лоскутьями. Пришлось заматываться в какую-то промасленную тряпку.

Я приказал гремлинам садиться прямо на крышу Управления, хотя при этом было сломано немало антенн. Но не мог же я дискредитировать себя перед всеми, появившись на военном аэродроме в невообразимом рубище. А свои поймут. Оперативное мероприятие и соответствующая маскировка.

Самое главное — «Себя зерцало» осталось в целости и сохранности. Только немного закоптилось.

Задумчиво разглядывая магическое зеркало в тяжком раздумьи, как мне поступить с проклятой бабкой. Слишком много она видела и слышала. А вдобавок знала куда больше нашей организации, что в принципе недопустимо. Я не наивен и не собирался предлагать ей надеть мундир. Откажется. Но что-то предпринять следовало.

В свое время, подписывая приказ о назначении Малюты Скуратова начальником контрразведки, я долго колебался. Мои сомнения без труда поймет любой. Сформировавшийся за долгие годы образ Малюты плохо укладывался в предназначенные ему рамки. Лишь от полнейшей безграмотности и детской неосведомленности можно решить, что работа контрразведки сводится единственно к допросам и пыткам. Извините, настолько глупо, что уже и не смешно. Допрос — не более чем десерт после сытного обеда, ваза с фруктами и бутылка легкого винца. Само по себе очень приятно, но никакого значения не имеет и обед никак заменить не может. Сначала я сам подпал под влияние стереотипа и долго сомневался, но достаточно быстро сменил точку зрения. На проверку Малюта оказался артистом, да такого высокого класса, что и мне самому нашлось чему у него поучиться.

Впрочем, как хороший повар все-таки не упускает из вида десерт, так и Малюта понимал толк в хорошей пытке. Пленки Зибеллы и его личные наблюдения заставили меня восхититься изобретательностью и трудолюбием Малюты. Все бы так работали! Действительно, как вы представляете себе допрос кентервильского привидения? Оно ведь в любой момент может упорхнуть в ближайшее окошко… А вот Малюта придумал много и очень много, чтобы подобные казусы не случались.

Я от души смеялся, прокручивая видеозаписи, на которых взмыленный Малюта пробовал разнообразные варианты форсированного допроса. На самом себе, между прочим. Трудился, не покладая рук и не щадя живота своего. Вот, что значит служебное рвение! Не забыть бы отличить в приказе его самоотверженность.

Так вот, Малюта сразу понял, что основа контрразведки — это широко разветвленная сеть сбора информации. Информация — ключ ко всему. Борзые журналистские перья очень любят строчить о тотальной системе наблюдения, всеобщей слежке, постоянном прослушивании, но это полная ерунда. Никто и никогда не сумел организовать тотальной слежки. Кишка тонка.

В тот прекрасный день я еще не знал, что над землей занялась заря новой эры. И когда Малюта аккуратно положил мне на стол объемистую папку с каллиграфической надписью «Венец», я не сразу догадался, какой силы бомбу таит она в себе. Сдержанно улыбнувшись, я произнес:

— Ну-с, признавайтесь… То есть докладывайте.

Малюта деликатно кашлянул и поправил изящный французский галстук. Где он и только достает?! Ума не приложу. Но начальник отдела контрразведки уже успел прославиться, как первый щеголь управления. Вошел во вкус, даже смешно вспоминать, как уламывали его побриться.

Так вот, Малюта кашлянул и произнес:

— Здесь изложены предварительные наброски к плану организации мероприятий по созданию информационной сети…

Черт бы побрал Железного Генриха! Его стараниями был наконец наведен порядок в бумагах, но в то же время словно поганая плесень по Управлению разползся канцелярит самого дремучего пошиба. «План организации мероприятий по созданию…» Тьфу. Впрочем, доблестный Российский Генштаб ему перещеголять не удалось. Один из ненаших курортных городов ранее именовался: Крепость-редут Сухум-кале. Вы там никогда не отдыхали? Крепость

— понятно, редут — то же, но по-французски, кале — уже по-турецки. Тройная тавтология, кто больше? Куда там немцу-перцу до истинного русака!

Подобно Юлию Цезарю я давно уже приспособился делать по два дела сразу, и все эти отвлеченные рассуждения отнюдь не мешали мне наивнимательннейше выслушать план Малюты, время от времени деловито уточняя детали, конкретизируя мелочи и восхищаясь. Такое мог измыслить лишь подлинный романтик и поэт. Если нам удастся реализовать план «Венец», то мы полностью застрахуем себя от возможных провалов. Ведь нас уже неоднократно упрекали: такой большой регион, а ни одного шпиона поймать не можете. Есть же они, просто обязательно есть. Конечно, укоризны относились не к нам, к региональному Управлению Безопасности, мы — структура центрального подчинения. Но в любом случае — это пятно на мундире! Я всегда выкручивался, утверждая, что могу головой поручиться за отсутствие вражеских духов, зато коллегам приходилось худо, фельдмаршал бывал беспощаден…