Андрей Раевский - Начало Игры

— Эй, малый, ты чего… — другой солдат замахнулся было на неожиданного защитника, но тот без труда перехватил его руку на полпути. Кость хрустнула, как щепка и наёмник, согнувшись и прижав к животу сломанную руку, покатился прочь с перекошенным от боли лицом. Третьего, кинувшегося на него с мечом, Велвирт встретил небрежной затрещиной, которой оказалось достаточно, чтобы вояка, отлетев на несколько шагов, упал на спину и больше не шевелился. Гембра вскочила и мгновенным выпадом до половины всадила меч в живот того, кто, ещё не разобравшись в происходящем, продолжал дёргать застёжки на её поясе. Остальные в замешательстве отступили, нестройно бормоча ругательства.

— Вон отсюда, — тихо приказал Велвирт.

В ответ один из солдат выскочил вперёд, намереваясь ударить Велвирта ногой в живот. Гембра на миг отвернулась. Вновь хрустнула сломанная кость. Короткий вскрик — и нападавший застыл на земле в такой вывернутой позе, что лучше было и не смотреть.

— Я сказал, вон отсюда, — повторил Велвирт, делая шаг вперёд.

Мгновенно протрезвевшие противники, побросав оружие, кинулись прочь.

— Ты откуда здесь? — слегка отдышавшись, осторожно спросила Гембра.

— Пустой вопрос. Куда он поехал? — спросил Велвирт, немного помолчав. — Куда он поехал, скажи мне. Я должен знать.

Гембра не отвечала. Несколько минут они молча стояли друг перед другом. Наконец Велвирт повернулся и зашагал прочь.

— Эй, погоди! Слушай… помоги подругу выручить… А там поговорим.

Велвирт обернулся. — Где? — коротко спросил он.

— Там. — Гембра кивнула на проклятый домик с колоннами.

Монах уверенно двинулся вперёд. Гембра с трудом поспевала за ним. Она понимала всю авантюрность своего поведения. «Пусть поможет спасти Ламиссу, а там будь что будет», — думала она, понимая, что от тяжёлого разговора не уйти.

Теперь, в комнатах, следовавших за подземным коридором, сидели какие-то люди, но никто из них не отважился остановить вошедших. Одного, не более чем в четверть силы удара ноги Велвирта в дверь было бы достаточно, чтобы та не только открылась, но и слетела с петель. В тускло освещённой комнате ритуалов продолжалась безумная пляска. Не менее тридцати мужчин и женщин, большинство без одежды, кружились в сомнамбулическом танце, декламируя и распевая бессвязные обрывки стихов и гимнов. Кто-то разбрызгивал по сторонам жидкие краски из деревянных мисок, и их разноцветные разводы причудливо играли на обнажённых телах. Ламисса лежала на каменной плите посреди комнаты, и старик в синем плаще что-то шептал, склонившись над ней, то и дело касаясь жезлом её лба.

— Она? — спросил Велвирт.

— Она!

Монах невозмутимо прошагал в центр действа, словно пушинку подхватил Ламиссу на руки и направился к выходу. Старик проводил его немного удивлённым взглядом. Остальные просто ничего не заметили.

В третий раз за эту нескончаемую ночь Гембра шла по постылому подземному коридору. Теперь тусклый свет ближайших впереди светильников заслонялся широкой спиной Велвирта, несущего её бесчувственную подругу. Теперь она обязана будет ответить на его вопрос. Но ответить — значит предать Сфагама. Ведь речь шла о смертельном поединке. «Это человек из моего мира… Мне его почти что жалко… фигура в чужой игре», — вспомнились ей слова Сфагама. «Хоть бы никогда не кончился этот проклятый коридор!» — подумалось ей.

В саду Велвирт осторожно положил Ламиссу на траву, положил под голову свёрнутый плащ, брошенный кем-то из незадачливых насильников, и смочил лицо водой из фляги. Женщина открыла глаза, но взгляд её был затуманен. Она явно не сознавала, что происходит вокруг неё.

— Куда он поехал? — спросил Велвирт.

— Кто поехал? — безразлично-автоматическим голосом переспросила Ламисса.

— Сфагам.

— Он поехал в Гвернесс. К гробнице Регерта. Это опасно… Ой… — вздохнула она, потянувшись к фляге. Она пила долго, время от времени отрываясь от горлышка и тяжело дыша, а затем вновь припадала вновь.

Велвирт повернулся к стоящей рядом Гембре.

— Мы выручили её, а она, кажется, выручила тебя. Ей надо сделать промывание желудка и, может быть пустить кровь. Есть поменьше, пить побольше. Пару дней отдыха — глядишь, и выйдет эта гадость. Поняла?

Гембра машинально кивнула.

— Ну, а мне пора — дорога длинная. Прощай.

Велвирт быстро зашагал прочь, и вскоре его огромная фигура скрылась в темноте сада. А со стороны дома с факелами уже бежали ребята-охранники, которые, в конце концов, заметили таки неладное.

— Что с ней? Жива? — ещё издали крикнул Тифард.

— Порядок! — иронически ответила Гембра. — Вы, ребята, как всегда, вовремя. Значит, так, двое — готовьте лошадей. Один — в дом за вещами… постой, и воды питьевой прихвати. Остальные — несите её в повозку. Осторожно только! Уматываем отсюда. Повеселились, и хватит. Нечего здесь торчать!

Парни бросились выполнять распоряжения. Гембра ещё некоторое время стояла, бессмысленно вертя в руках оставленную Велвиртом флягу, а затем, зашвырнув её в кусты, зашагала к флигелю, чтобы узнать у прислуги, где находится ближайший постоялый двор.

— Эй, стойте! Стойте же! — в доносившемся сзади срывающимся голосе дребезжали нотки отчаяния.

Сфагам развернул коня. Он давно чувствовал, что кто-то спешит им вдогонку, но говорить об этом не стал.

— Стойте! Стойте!

Молодой парень на хилой полузагнанной лошадёнке, тяжело дыша и хлопая круглыми испуганными глазами, сорвал с головы бесформенную шапчонку, ещё не успев поравняться с остановившимися путниками.

— Я из деревни! — сбиваясь, начал он. — Скорее надо… такое там…

— Что, сгорела деревня твоя? — спросил Олкрин.

— Да нет… Вот когда ты говорил… — он лихорадочно кивнул на Станвирма, — Ну, про колдунов-то. Так вот… Все как с ума сошли… Ну и сжечь решили!

— Кого сжечь? — невозмутимо спросил Сфагам.

— Старуху одну. Колдует она… Все знают. На отшибе она живёт. И внучку её тоже… того.

— А ты что, их родственник? — спросил Олкрин, заметно заражаясь беспокойством.

— Я-то? Да не… Какой там родственник! Но ведь нельзя колдунов убивать — то! Плохо потом будет. Всем плохо будет! Колдун ведь проклятье нашлёт. А главное-то, главное! Рыжий и брат его в управу поскакали. А там если узнают… Накажут тогда! Всю деревню накажут!

— Да, наши законники самосуд не любят, — согласился Сфагам.

— Надо спасти этих женщин! — твёрдо сказал Станвирм, — я же не призывал их ни с кем расправляться. Нельзя же всё так понимать!

— А ты ожидал другого понимания? Вполне обычные выводы из благородных устремлений. Впрочем, я этих людей в чём-то понимаю.

— Поехали скорей, а! Остановить их надо! Тебя они, может, и послушают. А то всем плохо будет. Это я точно чувствую!