Шон Рассел - Остров битвы

— Пожалуй, вы правы. Мне он тоже внушает доверие.

— Ему трудно не доверять. Доводилось ли тебе встречать кого-либо более бесхитростного?

Кел покачал головой.

— Неудивительно, что его брату удалось занять место лорда Каррала, — добавил он, поднимая бокал с бренди.

— Он подозревает, что убийцу нанял кто-то из членов нашей семьи, — сказала леди Беатрис.

— Я тоже.

— То, что ему приходится ждать передачи прав на Остров Битвы, также подрывает его доверие к нам. Только бы Торен скорее вернулся!

— Я предполагал, что он уже должен был вернуться, — сказал Кел, снова наполняя стакан.

— По моим расчетам, два дня назад. Ума не приложу, что могло случиться и почему мы не получаем от него вестей!

— Я уверен, что ничего серьезного с ним не произошло, миледи. У Торена ясный ум, и он редко совершает необдуманные поступки. Но мне бы тоже хотелось видеть его сейчас с нами.

Леди Беатрис взглянула на серьезное лицо племянника.

— Какая же ответственность легла на тебя, Кел… Как идет подготовка?

Она не смогла заставить себя произнести полностью — «подготовка к войне».

— Достаточно хорошо. Не во всем, конечно, зато в соответствии с нашими ожиданиями. Союзники ведут себя очень осторожно. Они не одобряют идею передачи острова Уиллсу — кем бы он ни был, а хотят встретиться с Тореном и услышать его заверения. Я делаю все, что в моих силах, но им известно, что я не могу говорить от его имени. Союзники ждут, как и все мы, приезда Торена.

— Молись, чтобы это произошло именно сегодня.

Послышался кашель.

— Лорд Каррал?.. — произнес женский голос.

— Да.

— Леди Ллин приветствует вас и просит прийти к ней.

— Час уже поздний.

— Если вам неудобно, лорд Каррал…

— Нет-нет, вовсе нет. Я… я с удовольствием навещу вашу госпожу.

— Будьте любезны, следуйте за мной.

Старый лорд и слуга прошли по пустому залу. В полной тишине эхо их шагов напоминало аплодисменты.

Когда они вышли за дверь, слуга отпустил лорда Каррала. Слепой менестрель нащупывал дорогу тростью. Вскоре он вошел в комнату, балкон которой выходил в сад Ллин. Доносился аромат лаванды.

Слегка касаясь руки старого лорда, служанка подвела Каррала к креслу.

— Мне не нужно выходить на балкон?

— Сегодня нет, сэр.

Менестрель услышал удаляющиеся шаги служанки, покидающей комнату. Отворилась дверь. Донесся чей-то шепот, затем — шелест юбок и шаги.

— Леди Ллин?..

— Добрый вечер, лорд Каррал. Простите, что пришлось пригласить вас в столь поздний час. Я осмелилась предположить, что вам едва ли удастся уснуть, и что мое общество вы предпочтете одиночеству.

— Мудрое предположение. Для меня честь быть с вами…

Действительно, никому, кроме слуг, не разрешалось находиться рядом с леди Ллин. Даже леди Беатрис.

Лорд Каррал услышал, как девушка села в кресло — совсем близко. Казалось, комната наполнилась тишиной ночи с едким запахом древесного угля.

— Слуга был дорог вам, — внезапно произнесла Ллин.

— Так же, как могут быть дороги глаза.

— Да, — тихо согласилась девушка. — Мне очень жаль. Эта череда страшных потерь…

— Впервые за многие годы я действительно ощущаю себя слепым. О, не стоит волноваться. Я не такой беспомощный, как может показаться. Но Джоспер во многом помогал мне, и не только в быту. Иногда он описывал окружающий мир: людей, закат, из окна. Ему удавалось создать в моем воображении вещи, которых я никогда не видел, придать им материальную форму. А теперь я сижу в темной комнате, чувствуя лишь аромат сада и ваших духов, смешанных с запахом горящего угля.

Девушка ничего не ответила, и они долго молчали.

— Мой сад почти прямоугольной формы, — начала Ллин взволнованно. — Он ограничен с двух сторон замком, а еще с двух — высокой каменной стеной без ворот. Все окна, выходящие в сад, кроме моих окон и дверей, замурованы. Крошечный источник питает небольшой пруд с водяными лилиями. Из пруда вытекает ручей, исчезающий за пределами замка. Этот ручей — настоящий голос моего сада…

— Моя жена голосом создавала сады, — сказал лорд. — А я сидел и слушал часами.

— И что же вы слышали?

— Обещания, которые никогда не исполнялись.

— В моем саду я слышу голос, отчаянно пытающийся сообщить мне какую-то правду, какую-то исключительно важную истину, но я не понимаю его. — Девушка вздохнула. — Вы думаете, убийца был из клана Ренне?

Лорд хотел ответить уклончиво, но почувствовал, что момент требует абсолютной искренности.

— Как можно не усомниться? — продолжала Ллин. — Мы ненадежные люди.

— Вы относите к ним и себя, что, разумеется, далеко не так.

— Как я могу быть уверена в себе, лорд Каррал? Судьба не проверяла меня. Жизнь здесь, в тихом саду, нельзя назвать испытанием. Леди Беатрис считает, что убийцу не могли послать ни члены нашей семьи, ни кто-либо из союзников…

— Леди Беатрис хочет видеть во всем и во всех только хорошее.

— Верно. — Девушка ненадолго задумалась. — Посыпанная гравием тропинка вьется между клумбами и деревьями: сливами, вишней, каштанами и ивой. В эту пору сады цветут пышно. Каждый оттенок словно аккорд, составленный из нескольких нот, передает множество разнообразных нюансов. Некоторые цвета теплые и успокаивающие, другие — яркие и кричащие. Наверху, вдоль стены растет глициния. Весной ее пурпурные бутоны покачиваются над головой и роняют лепестки на тропинку…

— Вы много говорите о цветах, расскажите о красавице, что обитает в этом саду.

— Она отвратительна!.. — прошептала Ллин. — Ее лицо ужаснее ночного кошмара.

— Нет, — твердо сказал лорд Каррал. — Я знаю ее. У нее замечательное сердце, удивительное чувство сострадания, мудрость, теплый и певучий голос. Порой она приходит ко мне в снах…

— Вы не можете ее видеть.

— Я вижу то, что не видят другие.

У Каррала возникло необычное ощущение, словно в груди раскрылся некий бутон, и внезапно ему стало совершенно не важно, выглядит ли он глупым или на самом деле глуп. Единственное, что имело значение, — слова, в которые старый менестрель облекал свои чувства.

Он услышал, как Ллин подошла и тонкими, изящными пальцами взяла его за руку. На мгновение Карралу показалось, что девушка собирается поднести его руку к губам, и он затаил дыхание. Но вместо этого Ллин приложила его руку к своей щеке, шероховатой и грубой от страшных рубцов. Девушка медленно проводила его пальцами по своей обожженной коже. От носа почти ничего не осталось.

Каррал откашлялся, чтобы не вскрикнуть от ужаса.

— На левом глазу только половина века, — хрипло прошептала Ллин.

Она провела его пальцами по своим губам, которые, к некоторому облегчению слепого менестреля, оказались мягкими, полными и неповрежденными.