Джон Толкиен - Хранители

— Где же вы узнали все эти легенды, если земля пуста и забыта? — спросил Пин. — Птицы и звери не рассказывают такие сказания.

— Потомки Элендила не забывают ничего из прошлого, — сказал Бродяжник, — и гораздо больше, чем я могу рассказать, помнят в Ривенделле.

— Вы часто бываете в Ривенделле? — спросил Фродо.

— Да, — ответил Бродяжник, — я жил некогда там и по-прежнему возвращаюсь туда, когда могу. Там мое сердце, но не моя судьба сидеть на месте даже в прекраснейшем доме Элронда.

Холмы начали смыкаться вокруг них. Дорога за ними продолжала путь к реке Бруинен, но и дорога и река теперь не была видна. Путешественники очутились в длинной долине, темной и молчаливой, с крутыми склонами. С утесов свисали деревья с узловатыми изогнутыми корнями.

Хоббиты очень устали. Они медленно продвигались вперед, так как теперь им приходилось прокладывать путь по бездорожной местности, перегороженной упавшими деревьями и обломками скал. Ради Фродо они как могли избегали крутых подъемов и спусков, но иногда другого пути в узких ущельях найти не удавалось. Они уже два дня находились в этой местности, когда погода стала дождливой. Подул устойчивый ветер с запада и пролил воду отдаленных морей на вершины холмов. К ночи все они вымокли и их лагерь был уныл, поскольку они не могли разжечь костер. На следующий день холмы стали еще выше и круче, и они были вынуждены свернуть со своего курса к северу. Бродяжник, казалось, начинал беспокоится, они уже десять дней как ушли с Заверти, и запасов провизии у них почти не осталось. Продолжал идти дождь.

На ночь они остановились у крутого утеса, стеной стоявшего перед ними. В стене они обнаружили пещеру — простое углубление в стене. Фродо не знал покоя. Холод и сырость сделали боль от раны почти невыносимой: боль и смертельный холод отогнали всякий сон. Он беспокойно ворочался и болезненно прислушивался к таинственным ночным звукам: ветер шумел в скалах, капала вода, изредка раздавался треск и слышался шум падающих камней. Фродо чувствовал, как черные фигуры приближаются, чтобы задушить его, но, сев, он не увидел ничего, кроме спины Бродяжника, который сидел сгорбившись, потягивая трубку и посматривая в ночь. Фродо снова лег и погрузился в беспокойный сон, в котором он гулял по траве в своем саду в уделе, но сад казался тусклым и слабым, менее высоким, чем высокие черные тени, заглядывающие через ограду.

Утром он проснулся и обнаружил, что дождь кончился. Облака все еще толстым слоем покрывали небо, но они разделились, между ними появились бледные полоски голубого цвета. Но ветер усилился. Они не смогли выступить рано. Сразу после скудного холодного завтрака Бродяжник ушел один, приказав остальным оставаться под защитой утеса, пока он не вернется. Он хотел взобраться на утес, если удастся, и посмотреть, что их ждет впереди.

Вернувшись, он не утешил их.

— Мы забрались слишком далеко к северу, — сказал он, — и должны найти путь снова на юг. Если мы продолжим и дальше идти в этом направлении, то придем в Эттендейлс, а это гораздо севернее Ривенделла. Это земля троллей, и я ее плохо знаю. Вероятно, мы могли бы пройти ее и подойти к Ривенделлу с севера, но это было бы очень долго, потому что я не знаю дороги, а наши запасы пищи на исходе. Так или иначе, мы должны найти брод Бруинен.

Остальную часть дня они провели, пробиваясь сквозь скалистую местность. Они обнаружили проход между двумя холмами, который привел их в долину, идущую в юго-восточном направлении — именно в этом направлении они и хотели идти, но к концу дня они обнаружили, что их путь вновь перегораживается высоким хребтом, его вершины вырисовывались на фоне неба, как зубья тупой пилы. Им предстояло сделать выбор между возвращением назад и карабканьем на хребет.

Они решили сделать попытку преодолеть хребет, но это оказалось очень трудно. И вскоре Фродо вынужден был спешиться и подниматься пешком. И даже таким образом они часто с трудом могли отыскать дорогу для своего пони и для самих себя. День почти кончился, и они были совершенно измучены, когда наконец достигли вершины. Они забрались в узкий проход между двумя высокими пиками, и через несколько шагов им предстоял крутой спуск. Фродо упал на землю и лежал, весь дрожа. Его левая рука была безжизненна, а бок и плечо ощущали сжатие ледяных когтей. Деревья и скалы вокруг казались задернутыми тенью.

— Мы не можем идти дальше, — сказал Мерри Бродяжнику. — Боюсь, что это слишком для Фродо. — Я очень беспокоюсь о нем. Что нам делать? Вы думаете, его сумеют вылечить в Ривенделле, если мы попадем туда?

— Посмотрим, — ответил Бродяжник. — В этой дикой местности я больше ничего не могу сказать, именно из-за его раны я так тороплюсь. Но я согласен, что сегодня мы не можем идти дальше.

— Что с моим хозяином? — тихо спросил у Бродяжника Сэм. — Его рана незначительна и почти закрылась. Ничего не видно, кроме холодного белого шрама на плече.

— Фродо ранен оружием Врага, — объяснил Бродяжник, — и сейчас в его теле действует яд, который я не властен победить. Но не нужно отчаиваться, Сэм!

На высоком хребте ночь была особенно холодна. Они разожгли небольшой костер под изогнутыми корнями старой сосны, образовавшими небольшую пещеру, она была похожа на древний карьер, где добывали камень. Три хоббита сидели сгорбившись. Дул холодный ветер, и они слышали, как внизу стонут и скрипят деревья. Фродо дремал в полусне, ему казалось, что над ним бесконечно движутся черные крылья, на этих крыльях приближаются преследователи, которые видят и его, и каждую ямку в горах.

Утро было прекрасное и яркое, воздух чист, а свет бледен и ясен в промытом дождем небе. Они приободрились, но с нетерпением ждали солнца, чтобы хоть немного согреться. Как только рассвело, Бродяжник, взяв с собой Мерри, отправился на разведку местности. Он вернулся с более утешительными новостями, когда уже ярко сияло солнце. Теперь они шли в более-менее правильном направлении. Если они в том же направлении спустятся с хребта, то оставят горы слева от себя. На некотором расстоянии впереди Бродяжник уловил блеск воды, это была Лоудвотер, и теперь он знал, хотя и не видел ее, что дорога к броду проходит вблизи от реки и на ближайшем к ним берегу.

— Мы должны выйти на дорогу вновь, — заметил он. — У нас нет надежды на проход через эти холмы. Какая бы опасность нас не поджидала, дорога — наш единственный путь к броду.

Поев, они немедленно двинулись в путь. Медленно опускались они по южному склону хребта, но путь оказался гораздо легче, чем они ожидали, потому что в этой стороне склон был менее крутым, и вскоре Фродо вновь мог сесть на пони. Бедный старый пони Билла Ферни проявил неожиданную способность выбирать дорогу. Настроение у всех поднялось. Даже Фродо почувствовал себя лучше в утреннем свете, но временами туман, казалось, вновь застилал его взор, и он протирал глаза руками.