Лина Тимофеева - Заговор против младших

— Если бы я могла помочь тебе, хоть немного облегчить тот груз, который свалился на тебя с тех пор, как ты стал великим канцлером, — произнесла императрица, нежно обнимая мужа. — Но я смотрю на тебя и понимаю, что я ничем-ничем не могу помочь тебе. Эта ноша не по мне, Хельви. Если с тобой что-то произойдет на этой войне, если ты погибнешь, то клянусь тебе, что и дня не проживу без тебя.

— Никто не знает, какую ношу мы способны вынести, — тихо ответил ей человек. — Когда-то, скитаясь по болотам и оврагам Тихого леса, я думал, что жизнь моя кончена и лучшее, что ожидает меня, — это работа свинопаса у какого-нибудь не слишком брезгливого фермера из Младших. Судьба выбирает нас, но и мы выбираем себе судьбу. Помни об этом, пожалуйста. Ты ведь очень сильная, Сури. Вспомни, если бы не твои любовь и преданность, твой отец никогда не согласился бы на наш союз.

— Он и не согласился, он просто умер, — всхлипнула императрица и погладила мужа по щеке.

— Да, но в Черные горы за головой дракона он меня перед смертью послал, Базл свидетель, — возразил Хельви. — Значит, он понял, что наш союз неизбежен. Помнишь, ты сказала мне когда-то, что всегда будешь послушной дочерью своего отца, но если он велит тебе забыть меня, ты покончишь с собой? Разве это было сказано в шутку или в тот момент, когда у тебя опустились руки? Любимая, ты можешь недооценивать собственные силы, в том числе и свой талант управлять подданными. Только ради наших детей, не нужно убеждать себя в том что ты не годишься ни на что более, кроме как быть матерью и женой.

— Считай, что ты убедил меня, — улыбнулась сквозь слезы Сури. — Только не пугай меня больше словами о смерти. Живи, царствуй двести лет. Маги говорят, что могли бы продлить короткий человеческий век до этого предела.

— Двести лет? — удивленно переспросил Хельви. — Так долго. Маги Младших и вправду могут многое. Только вот составить более-менее ясное предсказание у них почему-то не получается. Любопытно было бы спросить почему.

— Двести лет — это так мало, — всхлипнула Сури. — Милый, я так люблю тебя. Отчего ты родился человеком?! Отчего мы должны воевать?!

— Судьба посылает нам испытание. Не плачь, пожалуйста. Боги, если бы кто-нибудь знал, как мне не хочется начинать войну, Сури. Именно сейчас, когда я окружил себя дельными советниками и преданными воинами, когда у нас растут дети. Дело, как видишь, не в том, что я боюсь смерти или не могу опустить меч на голову неприятеля. Мне неожиданно больно при мысли, что я должен покинуть этот город. Наверное, я сильно его полюбил. Говорят, человек всегда любит свое творение. И это даже странно — Верхат, к примеру, можно считать в гораздо большей степени моим детищем, чем Гору Девяти драконов. Я построил Верхат из руин после пожара, я заново создал крепость и проложил улицы. А всё-таки он не стал мне таким дорогим, как столица.

— Возможно, это случилось потому, что в Верхате ты никогда не был по-настоящему счастлив? — тихо предположила Сури. — Ты ведь счастлив со мной, Хельви? Эти десять лет — разве это было не прекрасное время?

— Это были лучшие годы моей жизни, — тихо сказал Хельви и поцеловал жену. Легкий стук в дверь отвлек царственную пару от нежностей. Императрица сурово нахмурилась, а канцлер лишь вздохнул и поднялся с пола. Как ни приятно проводить вечера в задушевных разговорах с любимым человеком, новые задачи, вставшие перед империей, требовали от правителя полной отдачи сил. Впрочем, императрица, кажется, пока не раздела эти высоко патриотические мысли своего супруга. Повторный стук заставил ее сжать от гнева кулачки.

— Этот Твор начинает меня сердить. Кажется, он совершенно забыл о том, что я не просто твоя супруга, но и его повелительница. На каком основании он врывается к тебе и днем, и ночью? Даже Базл не позволяет себе подобной дерзости, а уж он имеет куда больше заслуг перед троном, чем глава тайной стражи. Ты дал ему слишком много вольности.

— Мы находимся в состоянии войны, дорогая, и в этом положении нет такой степени свободы, которая была бы слишком велика для наших военных советников, — резонно ответил Хельви и крикнул: — Входи, Твор.

Младший, как всегда, просунулся в дверную щель ловко и бесшумно. Он низко поклонился императрице, которая кивнула в ответ, впрочем, без особой радости. В руках Твор сжимал какую-то бумагу и, судя по бледности щек и слегка трясущимся пальцам, был глубоко взволнован. Хельви подумал, что не видел своего придворного в таком возбуждении даже тогда, когда он докладывал о предательстве людей из Города драконоборцев. Должно быть, произошло что-то совершенно невообразимое.

— Срочное донесение из Верхата, — выдохнул Твор.

Обычно после подобных слов Сури, которая старалась не вмешиваться в дела канцлера, вставала и покидала кабинет, оставляя мужчин решать дела. Однако на этот раз повелительница только поймала полураспущенный клубок, который закатился в складки ее пышной юбки, и осталась в комнате. Твор сухо сглотнул, волнуясь, и перевел взгляд на Хельви.

— Ты можешь докладывать, — понял его молчаливый вопрос канцлер. — В связи с экстренностью нашего положения императрица выразила желание слушать все доклады, даже те, что раньше казались ее величеству скучными.

После этих слов он отвесил правительнице низкий поклон, и Сури слегка улыбнулась в ответ. Твор мгновенно повернулся к повелительнице лицом, сообразив, что докладывать придется именно ей, и вытянул вперед руку с бумагой, то ли пытаясь прикрыться ею от взгляда Сури, то ли протягивая донесение ей. В любом случае, расстояние между начальником тайной стражи и креслом императрицы сохранялось приличное, и оно не позволяло царственной даме разглядеть, что именно написано в донесении. Твор, который состоял при дворе довольно долго, должен был понять бестактность своего поведения, однако растерянность, видимо, мешала ему сосредоточиться. Он был действительно растерян, с удивлением и беспокойством констатировал канцлер.

— Так что пишут из Верхата? Здорова ли семья наместника? Скоро ли они прибудут в Гору девяти драконов? — спросила Сури, которая устала ждать, когда же Твор сам начнет доклад. — Я удивляюсь, почему Наина не прилетела в столицу, а вместо этого собралась с детьми лесную дорогу. Разве она забыла маршрут? Помнится, она носила меня в Верхат почти целый месяц на протяжении десяти лет.

Последние фразы были обращены, конечно, к Хельви. Тайные свидания дочери императора с тогдашним наместником Западного края и правителем Верхата Хельви Щедрым были обставлены со всей возможной осторожностью. Влюбленным казалось, что в них была посвящена только гарпия. Лишь впоследствии выяснилось, как глубоко они заблуждались.