Гарри Тертлдав - Император для легиона

– Именно это я и предположил, когда увидел пришедших с тобой людей. Деревенские балбесы и трусы исчезли: погибли в бою или дезертировали, – прокомментировал Гай Филипп рассказ Туризина.

– Так и было, – согласился тот.

В одном солдатам Императора пришлось тяжелее, чем римлянам: казды преследовали их по-настоящему, и потребовалось три-четыре тяжелейших боя, чтобы прикрыть тыл и оторваться от врага.

– И вел их тот проклятый дьявол в белом плаще, – заметил один из видессианских офицеров. – Он прилип к нам хуже, чем пиявка, и высосал из нас изрядное количество крови.

Марк и его офицеры насторожились и подались вперед.

– Ага, значит, Авшар все-таки преследовал вас, – сказал трибун. – Мы ничего не слышали о нем здесь и не знали, что удержало его от нападения на Видессос.

– Я и сейчас этого не знаю, – призвался Гаврас. – Он исчез через две недели после битвы, и я понятия не имею, где он сейчас. Но именно его отсутствие спасло нас. Без него казды, самые храбрые и жестокие, превращаются в беспорядочную банду, зато с ним… – По выражению лица Туризина можно было понять, что слова, замершие на его языке, были слишком горькими.

Индакос Скилицез – офицер, упомянувший об Авшаре, – обратился к Марку:

– А что, в Аморионе люди сошли с ума? Мы послали в город гонца, чтобы объявить о новом Императоре Туризине, а они избили его до полусмерти и выгнали. Клянусь маленькими солнцами Фоса, даже во время гражданской войны у послов есть свои привилегии.

Будучи видессианским дворянином, Скилицез знал, о чем говорил.

– Сейчас Аморион – город Земаркоса, и его слово там закон, – ответил Марк. Задумался на минуту, и вдруг новая мысль поразила его. – Твой посол случайно не был васпураканином?

– Хаик Амазасп? – Туризин кивнул. – Да, он из Васпуракана. Но какое это имеет отношение к… О-ох.. – Он помрачнел, вспомнив, как жрец-фанатик хотел разгромить «еретиков» и просил поддержки у Императора. – Этот безумец с радостью поддержит Ортайяса, хотя получит от него не слишком много.

– Ты отомстишь за нас? – взволнованно воскликнул Сенпат Свиодо. – Клянусь, ты об этом не пожалеешь. Аморион – хорошая база для похода на восток, и тебе это известно не хуже моего.

Юный васпураканин даже привстал со своего стула. Гагик Багратони тоже стал медленно подниматься, и на его лице была написана мрачная решимость. Туризин махнул рукой, призывая их сесть.

– Мы должны без промедления идти к Видессосу. Захватив столицу, мы возьмем в свои руки всю Империю, без этого ни один город, ни одна провинция не будут нашими до конца.

Увидев разочарование офицеров, он продолжал:

– Если вы ничего не имеете против того, чтобы за вас отомстил кто-нибудь другой, то будете удовлетворены. Из Фанаскерта на восток двигаются намдалени, в марте они подойдут к Амориону. Они разнесут город Земаркоса в клочья, если он хотя бы заикнется об их религии и о «ереси», а я думаю, бес фанатизма заставит его это сделать.

Гаврас говорил спокойно, с каким-то мрачным удовольствием, слова его убедили васпуракан. Скаурус тоже был согласен с тем, что любая провокация против намдалени обернется Земаркосу боком. Шесть-семь тысяч всадников тяжелой кавалерии шутить не станут. Так-так, значит, солдаты Княжества тоже двинулись на восток, подумал он. Армии поплыли, как льдины, едва только кончилась зима.

И тут в голову трибуна пришла мысль о том, что у Намдалена сейчас гораздо больше солдат, чем у Туризина.

– Какие отношения сейчас между вами и островитянами? – спросил Марк.

– Взаимное недоверие, как всегда, – ответил Гаврас. – Если у них появится возможность, они вцепятся нам в глотку. Я, правда, не собираюсь предоставлять им ее, но…

– Вероятно, солдаты Ономагулоса уже пришли с юга и будут наблюдать за ними, – предположил Марк.

– Что? Баанес жив? – Теперь пришла очередь Императора удивляться.

– Жив, если можно доверять известиям, которые приносят на хвосте торговцы, – сказал Гай Филипп, все еще сомневающийся в верности этих слухов.

Однако Туризин не видел в этом ничего невероятного.

– Старого лиса не так-то легко прикончить. Силы у него еще есть, – пробормотал Гаврас.

Ага, подумал Марк, ты, кажется, не слишком обрадовался этой новости.

Когда Аптос исчез за поворотом дороги, Гай Филипп тяжело вздохнул:

– Первый раз за многие годы я жалею о том, что нам нужно трогаться в путь.

– Во имя богов, почему? – удивленно спросил Марк.

Идти под ласковым солнцем было удивительно приятно. После теплых дождей холмы покрылись зеленым ковром, но влаги было еще недостаточно, чтобы превратить пыльные видессианские дороги в моря грязи. Воздух был чист и свеж, весело щебетали птицы, порхали бабочки – яркие крылья их еще не обтрепал ветер.

– Разве ты не понял? – подмигнул Виридовикс Марку. – Сердце бедняги разбито на мелкие-мелкие кусочки или вот-вот разобьется при воспоминании о том, что он оставил в Аптосе.

– А, чтоб тебя черт побрал! – тихо и грустно произнес Гай Филипп. Похоже, шутка кельта сильно задела его, тем более что Виридовикс был прав.

Марк не смог сразу сообразить, о чем говорил кельт и почему старший центурион принял его слова так близко к сердцу. Но после минутного размышления ответ пришел сам собой.

– Нерсе? – спросил он. – Вдова Форкоса?

– А если и так? – пробурчал Гай Филипп, явно сожалея о том, что вообще раскрыл рот.

– Почему же ты тогда не ухаживал за ней? – вырвалось у трибуна, однако центурион не произнес больше ни слова.

Плотно сжав зубы, он стойко выслушивал остроты Виридовикса, не отвечая на них. Через некоторое время тому надоело чесать языком и он возвратился к Муницию, чтобы обсудить с ним детали фехтовального искусства.

Изучая выражение угрюмого лица Гая Филиппа, Марк не переставал удивляться тому, что человек, абсолютно бесстрашный в бою, видевший в любовных похождениях что-то вроде изнасилования, мог так пугаться женщины, к которой чувствовал нечто большее, чем простое вожделение.

Армия Туризина спешила на северо-восток, к берегу Видессианского моря. Гаврас надеялся посадить своих людей на корабли и атаковать Ортайяса в столице, прежде чем узурпатор сумеет подготовиться к сражению. Но в каждом порту, к которому приближались его солдаты, происходило одно и то же: капитаны выводили свои корабли в море и спешили предупредить юного Сфранцеза о появлении Туризина. Когда это случилось в третий раз, в рыбацком поселке Тавас, Туризин был уже доведен до кипения.

– Я сожгу эту дыру! – взревел он, расхаживая взад и вперед, как лев по клетке, и наблюдая за тем, как разноцветные паруса купеческих кораблей исчезают вдали. Он с отвращением сплюнул. – Что тут осталось? Полдюжины рыбачьих лодок? Клянусь Фосом, я могу посадить в каждую лодку добрую дюжину солдат.