Элизабет Хэйдон - Пророчество: Дитя Земли

На лице Эши появился интерес.

— Правда? Я не знал. А настоящее имя?

Рапсодия покраснела и отвернулась, однако ее глаза продолжали улыбаться.

— Ну, давай, — уговаривал он, поймав ее за талию, когда она попыталась ускользнуть. — Ты собираешься стать моей женой, я должен знать твое настоящее имя. Боги, тебе известны все варианты моего имени.

— А я не знаю, почему ты называешь себя Эши.

— Потому что имя «Гвидион» означало мою смерть. Кончай тянуть. Как тебя зовут?

— Осторожнее, Сэм, — серьезно сказала она. — Имя имеет очень большое значение. Мое старое имя никогда не звучало в этом мире. Прежде чем его произнести, следует провести целый ритуал, дабы защитить его от демонов старого мира. Нечто вроде свадьбы.

Он кивнул, игривое настроение исчезло. Рапсодия почувствовала это и вновь перебралась к нему на колени.

— Но, — сказала она, и ее глаза заблестели, — если я скажу тебе его по частям, то ничего страшного, скорее всего, не произойдет.

— Только если…

— «Рапсодия» — на самом деле мое второе имя, — прервала она Эши. — Моя мать была Певицей Неба, ее звали Аллегра.

— Красиво.

— Хорошее имя для дочери, как ты считаешь?

Он нежно улыбнулся ей:

— Да, согласен.

— Мой отец назвал меня в честь своей матери, а маме это имя не очень-то понравилось. Она считала его слишком степенным и скучным. Однажды, когда мы сидели с ней вдвоем у огня, она расчесывала мои волосы и призналась, что хочет, чтобы мое имя было как-то связано с лиринами, чтобы в нем присутствовала музыка, поскольку, как ей казалось, у меня тогда будет музыкальная душа.

— Она была мудрой женщиной.

— Так появилась «Рапсодия». Кроме того, что оно является музыкальным термином, в нем имеется указание на непредсказуемость, страсть и романтичность. Мама рассчитывала, что таким образом будет уравновешено первое имя.

Он поцеловал ее в лоб:

— Оно прекрасно тебе подходит.

— Благодарю.

— Итак, — сказал он, и в глазах у него загорелся огонек, — как звали твою бабушку?

— Элейна.

— Совсем не лиринское имя. А как звали бабушку с отцовской стороны?

Рапсодия заметно порозовела, то ли от смущения, то ли от смеха.

— Амелия.

— Амелия? Мне нравится. Эмили — сокращение от Амелии. Неплохо звучит.

— Домашние называли меня Эмми, — сказала Рапсодия. — А друзья — Эмили. А вот Амелией только…

— Давай я угадаю — твоя бабушка?

Рапсодия снова рассмеялась:

— Как ты узнал?

— А как звучит твое последнее имя или фамилия? Кстати, у семей, живших в вашей деревне, были фамилии?

Рапсодия решила ему подыграть.

— Ну, я хорошо знала Тернеров. Очень симпатичные люди, я их очень любила. Теперь моя очередь. Могу я задать свой вопрос?

— Конечно, спрашивай.

— Я хочу знать, кто та женщина, которую ты собирался отыскать, чтобы жениться. Ты говорил о ней после того, как кольцо набрало полную силу.

— Такой женщины никогда не существовало, Рапсодия. Я говорил о тебе.

Рапсодия покачала головой:

— Когда ты сказал, что знаешь подходящую женщину, намерьенку, и уверен в том, что из нее получится замечательная Королева…

— Ты.

— Понятно. А женщина, в которую ты влюблен, ты рассказывал о ней в лесу, когда…

— Ты.

— А как насчет…

— Ты, Рапсодия. В моей жизни не было никого, кроме тебя. До сегодняшнего вечера я думал, что вас двое, но теперь выяснилось, что ты и Эмили одно и то же лицо, и все встало на свои места. Тогда я любил тебя как Эмили, а сейчас люблю как Рапсодию — вы такие разные и такие похожие. Ты единственная женщина, к которой я когда-либо прикасался, целовал и любил. Только ты.

Она обняла его.

— Давай так это и оставим, — с улыбкой прошептала она. — Очень эгоистично с моей стороны?

Его ответом стал поцелуй, их губы встретились, он вдыхал аромат Рапсодии, наполняя им свою душу. Руки Эши скользили по ее спине, пальцы ласкали гладкий шелк платья, а потом начали медленно расстегивать пуговицы.

Рапсодия отодвинулась.

— Сэм, пожалуйста, не нужно.

— В чем дело?

Она глубоко вздохнула, а потом твердо посмотрела на него:

— Мне кажется, если завтра я ни о чем не буду помнить, то лучше сейчас этого не делать.

Эши помрачнел.

— Эмили…

— Дай мне закончить. Обещать, что ты выйдешь за кого-то замуж, совершенно бессмысленно. Подобное обещание легко нарушить, тем более если человек не знает, что оно дано. После всего услышанного сегодня хочешь ли ты по-прежнему на мне жениться?

Она прочитала ответ в его глазах.

— Более чем когда-нибудь.

— Если бы у тебя был выбор и ты забыл на мгновение обо всем остальном, как бы ты хотел покинуть мой дом завтра — в качестве жениха или мужа?

Эши понял, к чему она клонит, и улыбнулся:

— В качестве мужа, естественно.

— Тогда женись на мне, Сэм. Женись на мне сегодня.

На следующее утро Рапсодия проснулась оттого, что спальню заливал яркий свет. Она потянулась, наслаждаясь теплом постели, повернулась и оказалась лицом к лицу со спящим Эши. Рапсодия вздрогнула, он тут же проснулся и открыл глаза.

— Доброе утро, — тихо сказал Эши и улыбнулся.

В его глазах она увидела такое счастье, какого ей еще не приходилось видеть.

— Доброе утро, — ответила она и с трудом улыбнулась в ответ. — Должна признаться: я удивлена, что ты еще здесь. Кажется, ты собирался уйти до того, как я проснусь.

Рапсодия постепенно приходила в себя и вдруг обнаружила, что они с Эши лежат под одеялом совершенно обнаженными.

— Прошлой ночью мы разговаривали допоздна. Ты что-нибудь помнишь?

Рапсодия задумалась.

— Нет. — В ее голосе послышалась печаль. — Помню, как мы направились в беседку — и все. Все прошло хорошо?

Его улыбка стала еще шире, и он наклонился к ней, чтобы поправить непослушный локон. Очень хорошо.

Лицо Рапсодии стало серьезным, и она вернулась к прежним грустным мыслям.

— Так почему же ты остался?

Эши внимательно посмотрел на Рапсодию.

— Мы хотели как можно больше времени провести вместе перед моим уходом, ты согласилась. Я говорю правду.

Рапсодия села и увидела на полу свое смятое шелковое платье, рядом валялась одежда Эши. Она покраснела и скользнула обратно под одеяло.

— Значит, мы занимались любовью? — тихо спросила она.

— Да. О да.

Рапсодия выглядела смущенной.

— Ты… ты сам этого хотел? У тебя не появилось чувства вины? Я не уговаривала тебя?

Эши рассмеялся:

— Вовсе нет. Кажется, меня еще ни разу не пришлось уговаривать.

Она отвернулась, чтобы он не заметил печали в ее глазах.

— Жаль, что я не помню, — грустно проговорила она. Эши взял ее за плечи, осторожно повернул к себе и нежно поцеловал.

— Настанет день, и ты все узнаешь, — обещал он. — Я сберегу твои воспоминания, Ариа. Когда-нибудь мы сможем их разделить.