Элизабет Хэйдон - Пророчество: Дитя Земли

Она удивленно посмотрела на него:

— Что ты имеешь в виду?

— Разве не так говорят о девушке, которая в юности не отличается привлекательностью, а, став женщиной, превращается в красавицу?

Рапсодия бросила на него странный взгляд.

— Ты считаешь, что я красива?

Эши улыбнулся под капюшоном:

— Конечно. А ты думаешь иначе?

Она пожала плечами:

— Красота — вопрос очень неоднозначный. Пожалуй, мне нравится то, как я выгляжу, во всяком случае, я не ощущаю никаких неудобств. А как другие относятся к моей внешности, для меня никогда не имело значения.

— Такой подход характерен для лиринов.

— Если ты не заметил, я как раз принадлежу к этому народу, по крайней мере частично.

Эши с сожалением развел руками:

— Из чего следует, что разговоры о твоей красоте не производят на тебя никакого впечатления.

Рапсодия рассеянно провела ладонью по волосам.

— Ну, не совсем. Они меня смущают, в особенности если ты говоришь неискренне.

— А почему ты думаешь, что я стану говорить неправду?

— Знаешь, я встречала немало людей, которые считают, что у меня странная внешность, если не сказать хуже, но я, как правило, не обращаю на них внимания.

— Неужели? Просто смешно. — Эши поставил на землю пустую чашку.

— Тут ты ошибаешься. На меня постоянно бросают удивленные и любопытные взгляды. Если бы ты видел, что происходит, когда я иду по улице, то сразу бы все понял.

Эши не знал, забавляет его или раздражает неспособность Рапсодии понять очевидное.

— Рапсодия, неужели ты не замечала, что мужчины провожают тебя взглядами, когда ты идешь по улице?

— Да, но только потому, что я женщина.

— Ну, ты скажешь.

— Мужчины часто так поступают, я имею в виду, глазеют на женщин. Такова их натура. Они почти всегда готовы к совокуплению. И ничего не могут с собой поделать. Наверное, им приходится нелегко.

Эши постарался сдержать смех.

— И ты думаешь, что любая женщина производит такое впечатление на любого мужчину?

Казалось, Рапсодия вновь удивилась.

— В общем, да. Такова природа, инстинкт продолжения рода, для мужчин совокупление всегда представляет интерес.

Тут уж Эши не сумел сдержать смех.

— Ты глубоко заблуждаешься.

— Я так не думаю.

— А я думаю, если ты считаешь, что любая женщина производит на мужчин такое же впечатление, как ты. Ты судишь по собственному опыту, а его нельзя назвать очень уж объективным.

Рапсодия вытащила из своей сумки флейту, и Эши понял, что разговор начал ее смущать. Изредка она играла на этом крошечном инструменте, он естественно сливался со звуками леса, напоминая птичьи трели. Но так бывало днем, сейчас птицы смолкли, и только музыка ветра нару шала тишину. Рапсодия оперлась спиной о ствол дерева и насмешливо посмотрела на Эши:

— А ты считаешь, что твой взгляд на мужчин и женщин объективнее?

Эши вновь расхохотался.

— Не более чем у других, но разумнее, чем у тебя.

Рапсодия начала играть, прозвучало всего несколько нот, но они заставили зашевелиться волосы у него на затылке. Потом она опустила флейту и улыбнулась.

— Мне кажется, что ты так же несведущ в этих вопросах, как и я, возможно, даже в большей степени.

Эши с интересом поднял голову:

— В самом деле? И почему?

— Потому что ты странник.

— Какое это имеет отношение к женщинам и мужчинам?

— Мой опыт подсказывает, что лесники и странники отличаются от большинства других людей, — спокойно ответила она.

Вечер плавно перешел в ночь; ее глаза блуждали по небу, но не находили того, что искали.

— Как так?

— Во-первых, большинство мужчин и странники ищут в общении с женщинами разного. Хотя и тем и другим требуется женщина только на время.

Она не могла с уверенностью утверждать, улыбается ли Эши, но ей показалось, что в его голосе слышится улыбка.

— Что бы это значило?

Погрузившись в раздумья, Рапсодия вновь принялась играть на флейте. Мелодия получалась легкой и изящной, но в ней чувствовалась грусть, и Эши вдруг показалось, что он видит гобелен, который возник в воздухе, — мягкие извивы оттенков синего и пурпурного, словно океанские волны на фоне потемневшего грозового неба. Потом ритм мелодии изменился, цвета стали более светлыми, теперь они больше походили на закатные облака, влекомые теплым ветром. Зачарованный Эши слушал, пока последние звуки не растворились в ночи, однако он не забыл о мысли, которую Рапсодия оставила незаконченной.

— Ну?

Она вздрогнула, очевидно задумавшись о чем-то своем.

— Да?

— Извини. Так что же большинству мужчин дают эти непродолжительные связи с женщинами?

Рапсодия улыбнулась:

— Возможность расслабиться, сбросить напряжение.

Эши кивнул.

— А странники?

Она немного помолчала.

— Им нужен контакт.

— Контакт?

— Да. Люди, всю жизнь одиноко скитающиеся в огромном мире, иногда теряют чувство реальности, они перестают понимать, что настоящее, а что лишь плод их воображения. Поэтому мужчинам, которые большую часть своей жизни бродят по свету, даже от самой кратковременной встречи с женщиной требуется контакт, подтверждение реальности их существования. По крайней мере, таков мой опыт.

Довольно долго Эши ничего не отвечал. Когда он вновь заговорил, его голос прозвучал совсем тихо.

— А если вдруг оказывается, что они не существуют?

— Не знаю. Я не скиталец, во всяком случае, к этому не стремлюсь, и надеюсь, что скоро мои странствия закончатся. Это совсем не та жизнь, которая меня привлекает, и я от нее устала.

Они долго молчали, наконец, Эши стал готовиться ко сну, дежурить первой выпало Рапсодии. Эши тихонько вздохнул, обошел костер и исчез в тени. Быть может, она вложила в его вздох собственные чувства, но ей пришло в голову, что Эши страдает от одиночества не меньше, чем она. Впрочем, она и раньше ошибалась, когда пыталась понять его чувства и утешить его, — часто выяснялось, что он вовсе не нуждается в ее поддержке, более того, его раздражают ее попытки помочь. Рапсодия взвесила все возможности и решила рискнуть.

— Эши?

— Хм-м-м?

— Ты существуешь, даже если иногда тебя трудно увидеть.

Его голос звучал уклончиво.

— Большое спасибо за то, что ты мне сказала.

Рапсодия сжалась. Она опять выбрала неудачный момент. Шло время, она вслушивалась в ночь, стараясь не пропустить ни малейшего намека на опасность, но все оставалось спокойным. Вокруг царила тишина, если не считать потрескивания костра и шелеста ветра. А потом она услышала, как Эши проговорил, обращаясь скорее к себе:

— Я рад, что ты так думаешь.

В полночь она разбудила Эши, а сама заснула сразу же, как только приняла горизонтальное положение. Кошмары начались примерно через час, причем оказались такими жестокими, что Эши забыл о своем решении не вмешиваться и осторожно потряс Рапсодию за плечо. Она сразу же села, ее глаза были полны слез. Прошло довольно много времени, прежде чем она успокоилась.