Элизабет Хэйдон - Пророчество: Дитя Земли

— Хорошо, — сказал Элендра, убирая свой меч. Рапсодия, задыхаясь, без сил повалилась на землю.

— Вы шутите? — с трудом переведя дух, проговорила она. — Я еще ни разу в жизни не чувствовала себя такой неумехой.

Она, конечно, не надеялась, что ей удастся победить воительницу, но рассчитывала достойно пройти это испытание. Элендра рассмеялась и протянула руку, которую Рапсодия взяла лишь через несколько мгновений.

— Перестань, ты прекрасно сражалась. — Элендра помогла Рапсодии подняться с земли, причем Певица видела, что ее наставница нисколько не устала.

Сама же она была полностью вымотана, рука онемела, а пальцы болели от сильных ударов, которые обрушились на ее меч. Во время первого боя она сражалась обычным мечом, поскольку Элендра хотела посмотреть, на что она способна.

— Если бы я продемонстрировала свое мастерство в настоящем бою, моя голова уже украшала бы чей-нибудь флагшток.

— Ты слишком строга к себе. Ты прекрасно защищалась, не поддалась на мои уловки и держалась даже тогда, когда у тебя не осталось сил, чтобы сопротивляться. Ты прекрасно умеешь двигаться, наносить ответные удары и уходить от выпадов неприятеля. А ведь это самое трудное.

— Ничего я не знаю.

— Ты прошла хорошую школу.

— Спасибо. Обязательно передам ваши слова Грунтору.

— Твоему другу болгу, о котором ты мне рассказывала, когда мы возвращались из города?

— Да, он был моим первым учителем.

— Тогда все понятно. Ты и в самом деле получила отличную начальную подготовку, но я научу тебя сражаться так, как принято у нашего народа.

— Вы полагаете, что лирины более умелые воины, чем фирболги? — все еще пытаясь отдышаться, поинтересовалась Рапсодия.

— Да, по крайней мере когда речь идет о мастерстве. Болги могучие, сильные и неповоротливые, а лирины маленькие, быстрые и слабые. Конечно, у обоих народов встречаются исключения, но у каждого свой собственный стиль ведения боя. Ты слишком рассчитываешь на силу и недостаточно внимания уделяешь хитрости и быстроте. И, уж не обижайся, масса у тебя неподходящая для того, чтобы сражаться как дикарь.

— А я и не обижаюсь. — Рапсодия подняла с земли меч. — С чего начнем?

— С глотка воды. — Элендра отпила немного из меха с водой и передала его Рапсодии. — Первое: ты должна прислушиваться к своему телу. Иногда возникают ситуации, когда нужно от него отвлечься, и ты уже продемонстрировала мне, что умеешь забыть об усталости и не сдаешься, даже когда кажется, будто у тебя не осталось сил.

— Ну, у меня большая практика. — Рапсодия сделала глоток воды.

— Заметно, — проговорила Элендра. Рапсодия подумала, что ее наставница над ней потешается, но увидела у нее на лице искреннее восхищение. — Пришла пора научиться слушать свое тело и понять рисунок его движений, а потом читать движения своего противника и подстраиваться под него. Ты Певица, Рапсодия, я сделаю из тебя Танцовщицу. — Элендра снова взяла в руки меч, и они вернулись к занятиям.

Они потратили несколько часов на отработку простейших выпадов, приемов защиты и движений, которые следует делать между сериями ударов. К вечеру Рапсодия уже легко проделывала все, чему ее учила Элендра. Когда солнце собралось спрятаться за горизонт, а облака окрасились в розовый цвет, она повторила все выученные за день приемы, взяв в руки Звездный Горн, и ей показалось, что она уже чувствует себя значительно увереннее.

Когда она взмахнула мечом, его огненный клинок окутали мягкие нежные краски уходящего дня, а серебряная рукоять засверкала в лучах закатного солнца. Рапсодия почувствовала, как ее захватывает магия танца, спокойно повторила серию ударов, которые ей показала Элендра, и ее окутало приятное ощущение равновесия и силы. Сделав глубокий вдох, она повернулась к своей наставнице, чтобы выслушать ее замечания. Элендра стояла, скрестив руки на груди и улыбаясь.

— Отличное начало, — сказала она. — А теперь иди за мной.

Она двинулась прочь с поляны, на которой они тренировались, и направилась к лесной тропе. Рапсодия убрала меч и поспешила за ней. Приближалась ночь, и в воздухе чувствовалась прохлада. Они шли под сенью могучих деревьев, чьи сплетенные ветви создавали впечатление, будто они оказались в древней базилике. Сквозь молодые листья пробивались лучи заходящего солнца, и все вокруг окутала теплая зеленая тень, расцвеченная тут и там золотистыми искорками. Они шагали очень быстро, Элендра молчала. Наконец они выбрались из леса и оказались около маленького голого холма, над которым повисло темно-оранжевое небо, украшенное пурпурными облаками.

— Тебя мать научила вечерней молитве? — внезапно спросила Элендра, взобравшись на вершину холма.

Ее вопрос застал Рапсодию врасплох.

— Да, в детстве. Она научила меня приветствовать появление звезд и наступление утра, и всем другим лиринским песням и молитвам. Отец еще шутил, что у нее есть песня для каждого случая жизни.

— Наверное, он был прав, — совершенно серьезно проговорила Элендра. — Такова традиция нашего народа. Ты не возражаешь, если я к тебе сегодня присоединюсь?

— Нет, конечно, — немного удивленно ответила Рапсодия. — Я еще вчера сказала, что мне будет приятно пропеть вечернюю молитву с человеком, который знает слова.

— Они звучали в моей душе вчера ночью, впервые за много лет, — призналась Элендра, остановившись на вершине холма, откуда открывался поразительный вид — алое закатное солнце заливало лес на западе огненными краска ми. — Я их растеряла, когда приплыла сюда. Ты мне их вернула, Рапсодия. Наверное, ты единственный человек в мире, способный понять, что я испытала, когда поняла, чего лишилась. — Рапсодия смутилась, потом улыбнулась, а воительница отвернулась и принялась разглядывать горизонт. — Пора. Достань Звездный Горн и держи его, пока будешь петь свою молитву. Ведь он рожден звездами, и они дарят ему силу.

Рапсодия молча последовала ее совету, заметив, что огонь, обнимающий клинок, стал такого же цвета, что и закатное небо. Она закрыла глаза и почувствовала присутствие меча и его растущую силу. В следующее мгновение все ее существо потянулось навстречу новым ощущением, словно Звездный Горн проснулся и разбудил ту часть ее души, что еще спала.

И тут она услышала, как запела Элендра. В ее голосе, иссушенном возрастом и печалью, звучала нежная радость, тронувшая сердце Рапсодии. Казалось, будто добрая бабушка поет колыбельную своему любимому малышу или вдова скорбит о муже, погибшем в бою. И Рапсодия присоединилась к вечерней молитве Элендры.

Пока они пели, солнце соскользнуло за холмы, окрасив небо в ярко-оранжевые цвета. Над горизонтом на западе возникла весело мерцающая точка. Солнце село, и его место заняла вечерняя звезда, а сияние Звездного Горна тут же изменило цвет, став серебристо-белым.