Элизабет Хэйдон - Рапсодия: Дитя крови

Много часов спустя измученная Рапсодия наконец поднялась на ноги, не прекращая играть, и вернулась к выходу.

— Самохт, — приказала она инструменту. — Продолжай играть.

Арфа теперь напевала колыбельную песню сама, несмотря на то что пальцы девушки больше не касались ее струн. Сложная мелодия повторялась снова и снова, без остановки и перерыва. Рапсодия осторожно положила инструмент на пол туннеля и сделала шаг назад. Песня продолжала звучать. Она будет звучать бесконечно.

Рапсодия повернулась и быстро подошла к Акмеду, который стоял с закрытыми глазами. Изо всех сил сражаясь с усталостью, она поднялась на цыпочки и тихонько пропела его имя.

— АКМЕД, ЗМЕЙ, СОГРЕЙСЯ, ВЕРНИСЬ.

Акмед заморгал, но не пошевелился. Приказ, прозвучавший в песне, не подействовал.

Рапсодия едва держалась на ногах от усталости, быстро пожиравшей остатки ее сил. Она сморгнула слезы, навернувшиеся на глаза, схватила Акмеда за руку и потянула на себя:

— Идем, пожалуйста.

Никакой реакции… Рапсодия потянула сильнее, пытаясь оттащить дракианина от зияющей пасти туннеля, но ей удалось лишь уронить замерзшее тело Акмеда на пол, где он и остался лежать совершенно неподвижно.

По щекам Рапсодии потекли слезы. «Нужно привести Грунтора…» — мелькнуло в уме.

Не разбирая пути, она побрела в сторону Корня, где остался великан… И без сил повалилась на сверкающую поверхность Оси Мира.

Несколько мгновений она лежала, не в силах двинуться с места, прислушиваясь к тихому гудению пола. Песнь Корня окутала ее сознание, подарив покой и утешение.

Девушка сделала глубокий вдох. Прежде голос Корня давал ей силы. Может быть, он поможет и сейчас… Рапсодия пропела свою Именную ноту — ЭЛА, — пытаясь настроиться на тональные модуляции Дерева.

Через некоторое время она почувствовала едва заметный прилив сил и поднялась на ноги. Она знала: Грунтор где-то рядом; его следует найти, и у нее хватит сил это сделать.

Сосредоточившись на голосе Дерева, преодолевая мучительную усталость, она шла вперед, шаг за шагом, опустив голову и стараясь дышать как можно ровнее — пока ее не подхватили могучие руки.

— Мисси! Ты в порядке?

— Акмед, — прошептала Рапсодия, заглядывая в лицо болга, который отчаянно дрожал. — Помоги мне его вытащить.

Не говоря ни слова, Грунтор подхватил ее на руки и помчался в ту сторону, откуда она пришла.

Когда они добрались до места, где упал Акмед, тот по-прежнему неподвижно лежал на полу. Пока Грунтор снимал свою куртку, Рапсодия принялась хлопать Акмеда по щекам, пытаясь понять, в сознании он или нет. С радостью она увидела, как на замерзшем лице появляется знакомое хмурое выражение.

Болг, не теряя времени, ловко закутал Акмеда в свою куртку и поставил на ноги, а затем взвалил себе на плечо, как бревно, и повернулся к Рапсодии:

— Сама идти сможешь, мисси?

Рапсодия кивнула, не сводя глаз с Акмеда. Бледность медленно исчезала с его лица, он уже мог шевелить руками и ногами — правда, совсем немного. Рапсодия улыбнулась. Он чуть-чуть наклонился вперед и прошептал:

— Смотри.

Рапсодия обернулась и взглянула на туннель. Отверстие очень медленно затягивали тонкие нити света, похожие на призрачную паутину. Каждое новое повторение мелодии создавало еще одну нить — на стенах пещеры возник изумительный по красоте рисунок, состоящий из переплетающихся кругов.

— Мелодия замерзла, — прошептала Рапсодия, не в силах оторвать восхищенного взгляда от поразительного зрелища.

С каждым оборотом нити становились толще, звук громче. Теперь песня звенела на три тона выше и стала совершенно не похожа на исходную. Если им повезет, чудовище не услышит свое имя, когда демон решит его призвать. Песенки с повторяющейся интонацией — первое, чему учат Певцов, чтобы они умели настраиваться на гармонический лад с собой и продолжать столько, сколько потребуется. Каждая нить пела, повторяя простую мелодию, вибрируя, точно струна арфы; каждая начинала свою партию на несколько секунд позже предыдущей.

— Скоро песня превратится в какофонию, — заметила Рапсодия.

Уже и сейчас она звучала немного невпопад, словно заиграл оркестр без дирижера, в котором каждый музыкант выбрал свою собственную скорость исполнения.

— Идем, мисси, пора отсюда убираться, — сказал Грунтор.

КАК ТОЛЬКО они покинули вирма, Акмед быстро пришел в себя. Он почти сразу смог идти и решительно отказался от помощи. Впрочем, он продолжал прислушиваться к пульсирующему сердечному ритму вирма, но тот, по счастью, оставался прежним.

Они начали искать выход из-под земли. Как и прежде, путешественники почти не переговаривались. Акмед предпочитал не вспоминать о том, что с ними произошло в пещере вирма, а Рапсодия молчала в надежде, что когда-нибудь они смогут поговорить о случившемся открыто и прямо. Она прекрасно понимала, что Акмеду предстоит выиграть еще не одно сражение с самим собой, прежде чем такой момент наступит.

Некоторое время туннель шел вдоль Корня и почти не делал поворотов, хотя порой поднимался или уходил вниз, вне всякого сомнения следуя за источником воды, который позволил Дереву протянуть свои корни так глубоко — возможно, даже под морское дно. Чем глубже они спускались под землю, тем чаще попадались широкие туннели, где они могли спокойно шагать, выпрямившись в полный рост. Впрочем, потом им все равно приходилось ползти на животе или пробираться вперед на четвереньках.

Иногда они выходили на большие открытые пространства, где потолок туннеля терялся над головами, и тогда они дышали полной грудью. Грунтор предположил, что здесь Корень впитал в себя огромные количества влаги, а потом, вытянувшись в длину, постепенно стал тоньше. Эти места оказались самыми опасными — тут чаще всего встречались обвалы, и путники постоянно подвергались атакам хищных червей.

— Явились, — голос Акмеда вырвал Рапсодию из глубокого сна.

Она с усилием вытащила Люси из ножен. Путники разбили лагерь в небольшой пещере, где вполне хватало места, чтобы пустить в ход меч.

Несмотря на то что Рапсодия привыкла к схваткам с червями, они всякий раз вызывали в ней ужас. Впрочем, годы, проведенные на улицах Истона, приучили Рапсодию ко многим малоприятным занятиям. Убрав волосы с лица, она принялась вглядываться в сумрак.

«Неужели это никогда не кончится? — подумала она. — Сколько раз я уже это делала?»

Путники научились сражаться с хищниками в темноте, поскольку при свете черви начинали двигаться быстрее и атаковали яростнее.

Тусклый свет лишайника позволял Рапсодии разглядеть извивающиеся бескостные тела, точно Корень накрыло шевелящееся одеяло. Черви неуклонно приближались, они падали сверху, наступали со всех сторон.