Кейт Эллиот - Королевский дракон

Толпа не могла больше сдерживать изумления и взорвалась, громко крича и заглушая все вокруг. Сапиентия вскочила с места, но, опомнившись, когда брат потянул ее за рукав, опустилась обратно. Теофану не шевельнулась, тонкая улыбка скользнула по ее лицу.

Сабела молчала от бессилия и злобы. Она сама затеяла эту игру и проиграла. Беренгара под руки увели прочь. Впрочем, несчастному в монастыре будет лучше. Таллия на виду у всех плакала. Слезы и красные пятна покрыли ее лицо. Принцесса повернулась и сказала дочери что-то резкое, но Росвита не расслышала слов.

Славословия в честь короля Генриха смешались с приветствиями в адрес Констанции, соединившей в своих руках власть епископа и герцогини, чего не бывало доселе. Жители Отуна радовались, потому что любили свою госпожу.

Вдруг поблизости раздался лай собак, и удивленные люди замолчали.

— Освободите проход! — крикнул кто-то.

— С дороги!

— Господи, защити! Адовы исчадия!

Сабелу и ее свиту оттеснили в сторону. В зал вошла другая группа людей, которую так долго разыскивали после битвы. Возглавлял ее граф Лавастин со знаменитыми черными псами. С ним был капитан — красиво одетый юноша.

Король Генрих только моргнул несколько раз, скрыв свое удивление. Граф твердым шагом подошел к помосту, на котором стояли сиденья судивших. Но на колени не опустился.

— В прошлом году, — заговорил Лавастин, — ваше величество прислали ко мне «орла» с приказом явиться ко двору. И вот я здесь.

Это было настолько дерзко, что Генрих чуть не рассмеялся.

— Слишком поздно, достойный граф. Время приглашений прошло. К тому же навстречу мне вы шли в довольно странной компании.

— Я сделал это не по своей воле, ваше величество. Могу доказать, что меня принудили к тому…

— Удобное извинение, граф. Епископа Антонию уже обвинили в колдовстве, и теперь можно свалить на нее все, что угодно.

Это сказано было так резко, что Росвита испугалась, как бы Лавастин не ответил в том же тоне, но он сдержал свой нрав.

— Я представлю доказательства клирикам, ваше величество. Есть люди, способные подтвердить сказанное мной. Надеюсь, в их числе будет мой брат Жоффрей, с которым я, находясь под заклятием, поступил столь недостойно.

— Ваши доказательства будут посланы на юг вместе со стражей, охраняющей Антонию. Сказать по правде, граф Лавастин, я знаю, что вы увели свое войско с поля битвы, когда победа еще склонялась в сторону мятежников. Это веский довод в вашу пользу. Но все мы думали, что вы бежали. Почему же теперь вы здесь? Я знаю, что вы никогда не испытывали ко мне симпатии.

— Я не заговорщик, ваше величество, и хотел бы оправдаться перед вами. Мне нечего скрывать. К тому же у меня есть просьба к вашему величеству.

— Вот как?

— Он чего-то хочет. Мудро, — шепнула Сапиентия Эккехарду. — Иначе он не пришел бы сюда вместо того, чтобы бежать в свои земли.

Констанция цыкнула на них. Толпа затаила дыхание. Собаки, во время разговора сидевшие позади Лавастина, заворчали. Одна даже щелкнула зубами перед неосторожно приблизившимся вельможей. И тогда произошло нечто странное. Все знали, что Лавастин был справедливым господином, и люди любили его, несмотря на то, что смертельно боялись огромных черных собак, которых не мог остановить никто, кроме хозяина. И вдруг чудовищные твари умолкли, услышат одно только слово, произнесенное стоявшим рядом юношей.

— Преклони перед королем колени, — приказал ему граф и мальчик повиновался. Он был высоким, темноволосым и с удивительно ясными глазами. Что-то в его облике, не слишком красивом, но изящном, понравилось Росвите.

— Вы знаете, ваше величество, что я дважды овдовел и не имею наследников. И вряд ли буду иметь из-за грехов, за которые несу кару. И потому пришел к вам с просьбой. Это мой незаконный сын Алан, и я прошу вас позволить ему наследовать мои земли и мой титул, когда я оставлю этот мир.

Оборони, Владычица! У Росвиты подогнулись колени, но она, как и все в зале, как и обе принцессы, не сводила глаз с лица своего короля. Только Констанция прикрыла глаза и подперла голову руками.

Раздался резкий смех.

— Что дальше, любезный братец? — глумливо проскрежетала Сабела. — Одного ублюдка сделаешь графом, а другого королем?

Генрих подал знак страже. Бывшую принцессу увели в башню, где она теперь содержалась. Король спустился с помоста и возложил руку на голову юноши.

— Любой граф может передать земли и титул бастарду, если не желает видеть наследниками других родных. Чем ты докажешь свое происхождение?

Вместо него отвечал Лавастин:

— В церкви при Лавас-Холдинге тщательно фиксируются все дни рождения и смерти. Но есть и более весомое доказательство.

Тут граф тихонько свистнул. Собаки, до этого неподвижно сидевшие за его спиной, кинулись в разные стороны, и даже Генрих в испуге отпрянул назад. Юноша вскочил с колен и негромко окрикнул животных. Те повиновались незамедлительно и вернулись, послушно застыв у его ног.

— Как твое имя, дитя?

— Меня зовут Алан, ваше величество. — Он говорил без запинок, но речь его была грубовата, выдавая низкое воспитание.

— Все сказанное — правда?

Алан почтительно склонил голову.

— Граф Лавастин признал меня своим сыном.

— Что ты сам знаешь о своем рождении?

— Я рожден в Лавас-Холдинге незамужней женщиной, умершей спустя три дня после родов. Меня вырастили в купеческой семье и по достижении совершеннолетия обещали церкви. Но… — Тут он вкратце изложил историю об эйкийском набеге. — Так я оказался на службе в Лавасе.

— И спас мне жизнь, — вмешался Лавастин, нетерпеливо постукивая ногой, пока длился рассказ, — освободив меня от наложенного заклятия. Брат Агиус, служивший в Лавас-Холдинге, не раз намекал мне на возможное происхождение юноши, но я не решался поверить этому.

Констанция подняла голову. Генрих, поняв вдруг что-то, оживился.

— Так это юноша, который убил гуивра! О случившемся много говорят, но нам так и не удавалось найти спасителя королевства. Подойди, дитя, поцелуй мне руку. — Алан оглянулся на отца и опустился на колени, принимая оказанную честь. — Сделанное не останется без награды, — милостиво сказал король. Он явно обрел уверенность после того, как разобрался с мятежной сестрой.

Росвита почувствовала, что Генрих сейчас совершит то, последствия чего будут преследовать его многие и многие годы спустя. Она шагнула вперед, пытаясь привлечь внимание монарха. Но было поздно.

— Властью, коей Господь и Владычица облекли меня, как законного короля Вендара и Варре, и в соответствии с законом, изданным во времена великого Тайлефера, я даю тебе, Лавастин, граф Лаваса, право назвать этого человека твоим наследником, хотя он и рожден вне закона.