Дэвид Эддингс - Властелин мургов

Бархотка остановилась на причале рядом с лодкой.

— Мы можем переправляться только по двое за раз, — объявила она, и ее голос гулко отразился от высокого потолка. — Это из-за лошадей.

— Переправляться? — удивилась Сенедра. — Куда переправляться?

— На южный берег Недраны, — ответила ей Бархотка.

— Но мы же еще в стенах города!

— На самом деле мы под стенами города, Сенедра. Единственной преградой между нами и рекой являются две мраморные плиты, прикрывающие канал снаружи.

Где-то в темноте со скрежетом заработал ворот, и внешняя стена подземной гавани стала раздвигаться в стороны, держась на мощных, хорошо смазанных металлических петлях. Зрелище было впечатляющее. В промежутке между расходящимися каменными плитами стало видно мирно текущую реку, кипящую под дождевыми каплями. Противоположный берег реки скрывался за пеленой тумана.

— Умно придумано, — с восхищением отозвался Белгарат. — И сколько этот дом здесь стоит?

— Века, — ответила Бархотка. — Он был построен, чтобы осуществлять любые желания любого человека. Случилось так, что один из клиентов захотел исчезать отсюда — и появляться — незамеченным. Для него все это и соорудили.

— А ты как узнала об этом? — спросил Гарион.

Она пожала плечами.

— Домом владела Берта. Она и сообщила Дротику о здешних секретах.

Шелк вздохнул.

— Она даже из могилы помогает мне.

Под дождем и в тумане они попарно пересекли Недрану и высадились на мокром песке другого берега, в зарослях ивняка. Когда к ним наконец присоединилась Бархотка, было около трех часов ночи.

— Гребцы заметут наши следы на песке, — сообщила она. — Это входит в услуги.

— И дорого стоят такие услуги? — поинтересовался у нее Шелк.

— Довольно прилично, но все это оплачивается из бюджета драснийского посольства. Твоему кузену это не очень понравилось, но я его в конце концов убедила заплатить.

Шелк язвительно улыбнулся.

— До рассвета у нас в распоряжении несколько часов, — продолжала Бархотка. — За ивняком — наезженная дорога, через милю с лишним она выходит на дорогу имперского значения. Пока не отойдем на такое расстояние, чтобы нас не было слышно в городе, будем, пожалуй, двигаться со скоростью пешего. Стражники у южных ворот могут проявить любопытство, если услышат стук копыт.

В кромешной промозглой тьме они оседлали лошадей и стали пробираться сквозь ивняк, а потом поехали по дороге. Гарион подъехал к Шелку.

— А что происходило в этом доме? — полюбопытствовал он.

— Почти все, что ты можешь вообразить, — со смехом ответил ему Шелк. — И кое-что, чего не можешь. Людям, у которых есть хорошие деньги, там могут предложить массу развлечений.

— Ты узнал там кого-нибудь?

— Кое-кого узнал. Весьма уважаемые люди из знатнейших семейств империи.

Сенедра, ехавшая сразу за ними, презрительно фыркнула.

— Не понимаю, как мужчины могут появляться в таких местах.

— Там клиенты не только лица мужского пола, Сенедра, — откликнулся Шелк.

— Не может быть, чтобы ты серьезно это говорил.

— Немало дам из лучших домов Тол-Хонета нашли там небезынтересные способы рассеять домашнюю скуку. Они носят маски. И, конечно, самый минимум остального. Я узнал одну графиню — из столпов рода Хорбитов.

— Если она была в маске, как же ты ее узнал?

— У нее есть особая примета — родинка на месте, которое редко видно. Несколько лет назад мы были в довольно дружеских отношениях, и она позволила мне посмотреть.

Наступило долгое молчание.

— Мне больше не хочется обсуждать эту проблему, — с нарочитой важностью сказала Сенедра и, пришпорив лошадь, обогнала Шелка с Гарионом и присоединилась к Полгаре и Бархотке.

— Но это же она приставала с расспросами, — с невинным видом оправдывался Шелк перед Гарионом. — Ты ведь сам слышал.

Они уже несколько дней скакали на юг. Погода улучшалась. Ирастайд прошел для них, по существу, незамеченным, потому что они были в пути, и Гарион, как ни странно, даже сожалел по этому поводу. С раннего детства он привык к тому, что этот праздник, приходящийся на середину зимы, был одним из самых ярких событий года, и не отпраздновать его казалось в некотором роде попранием чего-то очень святого. Он рассчитывал где-нибудь по пути купить Сенедре какой-то особенный подарок, но больше поцелуя подарить ей ничего не удалось.

В нескольких лигах от Тол-Боуруна они встретили богато одетую пару, скакавшую на север, в столицу империи, в сопровождении десятка или даже полутора десятков слуг.

— Эй, друг, — обратился одетый в бархат богач к Шелку, который ехал в этот момент во главе кавалькады, — что нового в Тол-Хонете?

— Что там может быть нового? — угодливо ответил драсниец. — Все по-старому — убийства, заговоры, интриги. Нормальные развлечения для благородных людей.

— Мне что-то не нравится твой тон, друг, — сказал богач.

— А мне что-то не нравится, когда меня зовут «друг».

— Ой, а мы слышали такие рассказы! — вступила в разговор легкомысленная по виду дамочка, одетая в бархатную пелерину на меху. — Это правда, что там кто-то задумал перебить всех Хонетов? Говорят, будто целые семьи вырезают, прямо в постелях.

— Балера, — недовольным голосом одернул ее муж. — Что ты повторяешь всякие слухи?! Ты посмотри на этого человека. Разве он может что-нибудь знать о том, что происходит в столице? Я уверен, будь в этих дурацких слухах хоть доля правды, Нарадас рассказал бы нам.

— Нарадас? — На крысином лице драснийца сразу появился интерес. — Это купец из Ангарака с бесцветными глазами?

— Как, вы знаете Нарадаса?! — удивленно воскликнул богач.

— Я знаю о Нарадасе, ваше превосходительство, — осторожно ответил Шелк. — Глупо ходить и говорить на каждом углу, что ты знаком с этим типом. Вы же знаете, император назначил цену за его голову.

— Этого не может быть!

— Простите, ваша честь, но в Тол-Хонете об этом все знают. Если вы сообщите, где его найти, то запросто получите тысячу крон.

— Тысячу крон!

Шелк заговорщически огляделся по сторонам.

— Мне не следовало бы говорить лишнего, — произнес он полушепотом, — но в Тол-Хонете ходят упорные слухи, будто золотые монеты, которыми он прямо-таки сорит, фальшивые.

— Фальшивые?! — воскликнул богач, выпучив глаза.

— Мастерская подделка, — продолжал Шелк. — Золото вперемешку с дешевыми металлами. Монеты выглядят как настоящие, но не стоят и десятой части их номинала.

Богач побелел и механически похлопал по кошельку, привязанному к поясу.

— Все это делается, чтобы подорвать толнедрийскую экономику, расстроив денежную систему, — принялся объяснять Шелк. — Хонеты были каким-то боком причастны к этому, вот их и убивают. Естественно, всякого, кого хватают с такими монетами, тут же вешают.