Дэвид Эддингс - Властелин мургов

— Не правда ли, кошмар? — спросил Ургит. — Урги веками грабили сокровищницы Рэк-Госку, чтобы побогаче украсить этот Тронный зал, но, поверишь ли, крыша до сих пор протекает. — Он лениво прошествовал в дальний конец зала и остановился перед седой женщиной, скромно одетой в черное, которая не прерывала своего занятия. — О, матушка, — приветствовал он ее слегка карикатурным поклоном, — ты засиделась допоздна.

— В моем возрасте уже не нужно спать так долго, как в молодости, Ургит. — Она отложила вышиванье. — Кстати, мы с тобой обычно обсуждаем события прошедшего дня, прежде чем отойти ко сну.

— Это самый сладкий час для меня, матушка, — ответил он с едва заметной усмешкой.

Мать ответила сыну открытой дружелюбной улыбкой. Лицо ее озарилось на миг, и Гарион увидел, как хороша собой эта женщина. Невзирая на седину, посеребрившую волосы, и на едва заметную сеточку морщин в уголках глаз, лицо ее все еще было необыкновенно прекрасным. Гарион боковым зрением уловил какое-то движение и, скосив глаза, увидел, как Шелк, прячась за спину гиганта Тофа, натягивает на лицо темно-зеленый капюшон.

— Кто твои друзья, Ургит? — спросила сына седовласая госпожа.

— Ах, прости, матушка! Мои манеры оставляют желать лучшего. Позволь представить тебе Сади, главного евнуха королевы Салмиссры из Страны змей.

— Извините, но уже бывшего главного евнуха, — вежливо поправил короля Сади. Он склонился в глубоком поклоне. — Для меня великая честь быть представленным королеве-матери.

— О-о, — выдохнул Ургит. Он взошел на возвышение и уселся на трон в весьма фривольной позе, перекинув одну ногу через изукрашенный каменьями подлокотник.

— Я вновь попрал этикет. Сади, это моя благородная мать Тамазина, жемчужина Хаггского дома и неутешная вдова моего августейшего родителя, Таур-Ургаса Помешанного, да благословенна будет рука, низвергнувшая его в чрево Торака.

— Ты можешь хотя бы о чем-то говорить серьезно, Ургит? — мягко укорила его мать.

— Ну конечно, ты ведь и вправду скорбишь, матушка, разве не так? Я знаю, что сердце твое тоскует по тем дивным часам, что провела ты в обществе моего отца, глядя, как крушит он мебель направо и налево, слушая его безумный бред, наслаждаясь теми ласковыми тумаками, которыми он угощал тебя и прочих своих жен в знак сердечного расположения.

— Ну, довольно, Ургит, — твердо сказала королева-мать.

— Умолкаю, матушка.

— Добро пожаловать в Дроим, Сади, — церемонно приветствовала евнуха королева, затем вопросительно оглядела остальных.

— Это мои слуги, госпожа Тамазина, — быстро сказал Сади. — В основном алорийцы.

— Причудливый зигзаг судьбы, — прошептала королева. — Многовековая распря между Мургосом и Алорией лишила меня общения с представителями этой расы. — Тамазина оценивающе взглянула на Полгару. — Но эта госпожа, вне сомнения, не служанка.

— Я своей волей нанялась к Сади, госпожа Тамазина, — ответила Полгара с изысканной вежливостью. — Мне надо было на время покинуть родные края ввиду некоторых сложностей.

Королева-мать улыбнулась.

— Прекрасно вас понимаю. Мужчины играют в политику, а женщинам приходится платить за их безумства. — Затем она вновь обратилась к сыну: — А как прошла твоя беседа с иерархом?

— Недурно, — передернул плечами Ургит. — Я достаточно унизился, чтобы ему польстить.

— Хватит, Ургит! — резко остановила его королева. — Положение Агахака весьма высоко, И дружба его может оказаться для тебя бесценной. Так потрудись выказывать уважение.

Ургита покоробил ее тон, это было видно по выражению его лица.

— Да, матушка, — смиренно ответствовал он. — О, чуть было не забыл: у жрицы Хабат серьезные проблемы.

Черты королевы-матери исказила гримаса отвращения.

— Поведение этой женщины позорно! — воскликнула она. — В толк не возьму, отчего Агахак все еще ее терпит?

— Полагаю, он находит ее забавной, матушка. У гролимов довольно своеобразное чувство юмора. Сегодня у ее друга, и, надо сказать, друга довольно близкого, — Ургит подчеркнул последнее слово, — случилась маленькая неприятность. Придется ей теперь подыскивать себе другого пособника, чтобы продолжать потрясать своими выходками богобоязненных служителей Торака.

— Ты так фривольно выражаешься, Ургит!

— Почему бы не счесть это симптомом наследственного безумия?

— Нет, ты не сойдешь с ума, — твердо сказала королева-мать.

— Еще как сойду, матушка. Сплю и вижу, как это случится.

— Когда ты в таком настроении, с тобой просто невозможно разговаривать, — пожурила королева не в меру разошедшегося сына. — Ты еще долго намерен бодрствовать?

— Не думаю. Нам с Сади надо еще кое-что обсудить, но это вполне может подождать до завтра. Королева-мать снова обратилась к Полгаре:

— Мои покои весьма просторны, госпожа. Не соблаговолите ли разделить их со мною на время вашего пребывания здесь, в Дроиме, вместе с вашими служанками, разумеется?

— Для нас это величайшая честь, госпожа, — с поклоном ответила Полгара.

— Ну что ж, прекрасно, — улыбнулась королева. — Прала! — позвала она.

Из-за королевского трона бесшумно выступила стройная девушка, на вид примерно лет шестнадцати. Она была в черных одеждах, по ее спине струились длинные блестящие черные волосы. Характерные для мургов темные раскосые глаза, делавшие мужчин этого племени столь грозными, у этой прелестной девушки были лишь слегка миндалевидными, чуть косо посаженными и к тому же огромными, придавая ее лицу совершенно экзотическую красоту. Однако из-за излишне решительного его выражения красавица казалась старше своих лет. Девушка приблизилась к Тамазине и помогла той подняться.

Ургит, помрачнев и посерьезнев, молча наблюдал за тем, как мать, сильно прихрамывая и опираясь на девичье плечо, медленно сходит с тронного возвышения.

— Маленькая памятка от незабвенного Таур-Ургаса, — вполголоса сказал он Сади. — Однажды вечером, пребывая в игривом настроении, он столкнул мать с лестницы, и она сломала себе бедро. С тех пор она такая.

— Но хромота меня более не беспокоит, Ургит, — расслышав слова сына, произнесла королева-мать.

— Удивительно, сколь быстро исцелились все наши недуги после того, как сабля Хо-Хэга пронзила отцовское чрево! — Ургит помолчал и добавил: — Думаю, еще не поздно послать Хо-Хэгу маленький сувенир в знак признательности.

— Это Прала, принцесса из династии Ктэн, — не обращая внимания на сыновнюю болтовню, представила королева Полгаре юную девушку.

— Очень рада, принцесса, — приветствовала девушку Полгара.

— И я также, госпожа, — прозвучал нежный девичий голосок.

Тамазина, опираясь на плечо Пралы, медленно вышла из Тронного зала, сопровождаемая Полгарой, Сенедрой и Бархоткой.