Дэвид Эддингс - Властелин мургов

Полгара взглянула на два подозрительно пустующих кресла у стола и поинтересовалась:

— Как там принц Хелдар и его заблудший венценосный брат?

— Кажется, они вчера засиделись за вином несколько дольше, чем следовало, — ответила Сенедра, улыбнувшись. — Представляю, каково им сегодня.

— Знаешь, они вчера даже пели, — сказала Прала.

— Да ну? И где же они пели? — поинтересовалась Бархотка.

— На палубе, да так ужасно шумели, что распугали всех ласточек, я в жизни такого не слышала, — улыбнулась Прала.

Полгара и Дарник, сидевшие у дальнего края стола, тихо переговаривались.

— Со мной все в порядке, Дарник, иди, — уверяла она.

— Я не хочу оставлять тебя одну, — ответил он.

— Я не одна, дорогой. Со мной Сенедра, Прала и Лизелль. Я знаю, пока ты не убедишься, ты так и будешь расспрашивать, а потом пожалеешь, что упустил редкую возможность, так что иди.

— Ну, если ты так уверена, Полгара…

— Я совершенно уверена, дорогой, — сказала она, ласково касаясь его руки и целуя в щеку.

После завтрака Гарион натянул плащ и вышел на палубу. Он постоял несколько минут под моросящим дождем и обернулся, услышав, что сзади хлопнула дверь. Это были Дарник и Тоф с рыболовными снастями в руках.

— Тут есть свой резон, Тоф, — говорил Дарник, — когда воды так много, и рыбы должно быть много.

Тоф кивнул, а потом раскинул руки, словно что-то измеряя.

— Я, извини, не понял.

Тоф повторил свой жест.

— Ну, все-таки, я думаю, не такая, — возразил кузнец. — Разве такая большая рыба бывает?

Тоф энергично закивал.

— Я тебе верю, ты не думай, — серьезно сказал Дарник, — но все-таки хотел бы на нее посмотреть.

Тоф пожал плечами.

— Какое сегодня прекрасное утро, а, Гарион? — сказал Дарник, глядя на плачущее небо. Он поднялся на три ступеньки, вышел на корму и приветливо кивнул рулевому. Потом долго молча смотрел на пенистый след корабля и, наконец, критически взглянув на свою блесну, сказал Тофу:

— По-моему, нам нужно грузило для удочек, чтобы удержать их внизу, тебе не кажется?

Гигант слегка улыбнулся и кивнул.

— Ну что, Шелку и Ургиту удалось встать? — спросил Гарион.

— М-м-м? — Дарник неотрывно смотрел на яркую блесну, покачивавшуюся где-то далеко в кильватере.

— Я говорю, Шелк и его брат уже встали?

— А, да, встали, по-моему, я слышал какую-то возню в их каюте. Тоф, нам обязательно нужно грузило, чтобы удержать удочки.

Тут на палубу вышел Белгарат в своем старом плаще, плотно обтягивавшем плечи. Он недовольно глянул на плывущий мимо берег, почти скрытый за пеленой дождя, и прошел дальше, в среднюю часть судна.

Гарион подошел к нему.

— Как ты думаешь, дедушка, сколько времени нам потребуется, чтобы добраться до Верката?

— Пара недель, — ответил старик, — если погода не ухудшится. Мы плывем к югу, а сейчас сезон штормов.

— Но ведь есть путь короче, — заметил Гарион.

— Что-то я тебя не пойму.

— Помнишь, как мы добрались от Ярвиксхольма до Ривы? Разве мы с тобой не могли бы это повторить? А остальные нас потом догонят.

— Не думаю, что нам положено это делать. Мы должны быть все вместе, когда доберемся до Зандрамас.

Гарион вдруг гневно стукнул кулаком по поручню.

— Положено! — взорвался он. — Мне плевать, что там кому положено. Я хочу вернуть моего сына. Я устал двигаться черепашьими шагами только потому, что должен подчиняться Провидению, следовать за всеми его хитросплетениями и поворотами. Что плохого может случиться, если мы наплюем на это и отправимся прямо туда, куда нам надо?

Белгарат невозмутимо взирал на рыжие скалы, почти скрытые за пеленой дождя.

— Я сам много раз пытался так сделать, но это никогда не удавалось — обычно даже отбрасывало меня далеко назад. Я знаю, твое терпение на исходе, Гарион. Иногда трудно смириться с тем, что, подчиняясь воле Провидения, можно быстрее попасть туда, куда хочешь, но, по-видимому, всегда получается именно так. — Он положил руку Гариону на плечо. — Это так же, как рыть колодец. Вода внизу, но ты должен начать сверху. Пока никому еще не удалось вырыть колодец снизу вверх.

— При чем тут это, дедушка? Не вижу связи.

— Увидишь, если подумаешь немножко.

Прибежал Дарник, в глазах его застыло изумление, руки дрожали.

— Что случилось, Дарник? — спросил Белгарат.

— Огромная рыба, я такой никогда в жизни не видел! — воскликнул кузнец. — Как лошадь!

— Она наверняка у тебя сорвалась.

— Поломала удочку со второго рывка. — В голосе Дарника была странная гордость, глаза ярко заблестели. — Какая замечательная рыба, Белгарат! Она вылетела из воды, словно камень из катапульты, и прошла по волнам на хвосте. Ах, какая рыба!

— И что ты теперь будешь делать?

— Ловить ее, разумеется, только мне нужна удочка покрепче и, может быть, даже канат. Ну и рыба! Прости. — И он заспешил на нос корабля к капитану — поговорить о канате.

Белгарат улыбнулся.

— Люблю я этого человека, Гарион, — сказал он. — Правда люблю.

Дверь возле кормового трапа снова открылась, и появились Шелк с братом. По утрам Гарион первым выходил на палубу, но он знал, что в течение дня подышать бодрящим соленым воздухом и сделать пару кругов рано или поздно выходили все.

Теперь вот и эта парочка с осунувшимися лицами брела по скользкой от дождя палубе. Выглядели оба не слишком-то хорошо.

— Как продвигается наше путешествие? — спросил Шелк. Он был бледен, руки заметно дрожали.

— Понемножку, — проворчал Белгарат. — Вы оба сегодня проспали.

— По-моему, нам надо было спать еще дольше, — мрачно ответил Ургит. — У меня побаливает голова, где-то тут, у левого глаза.

Пот тек с него ручьями, кожа приобрела какой-то зеленоватый оттенок.

— Я ужасно себя чувствую, — объявил он. — Почему ты меня не предупредил, Хелдар?

— Хотелось тебя удивить.

— На следующее утро всегда так бывает?

— Обычно, хотя иногда бывает и хуже.

— Хуже? Куда уж хуже? Ох, прости. — Ургит бросился к поручням и свесился вниз. Его вырвало.

— Он не слишком хорошо это переносит, а? — заметил Белгарат так, словно был доктором.

— Нет опыта, — вздохнул Шелк.

— До чего же плохо, прямо умираю, — простонал Ургит, вытирая рот трясущейся рукой. — Зачем ты мне позволил так много пить?

— Такие решения мужчина обычно принимает сам, — ответил Шелк.

— И, по-моему, тебе за этим занятием было не так уж плохо, — добавил Гарион.

— Не знаю. Я на несколько часов отключился. Что я делал?

— Ты пел.

— Пел? Я? — Ургит опустился на скамью и закрыл лицо руками. — Боги! — вновь застонал он. — О боги, боги!

Появилась улыбающаяся Прала в черном плаще. Она вынесла страдальцам под дождь две высокие пивные кружки.

— Доброе утро, господа, — сказала она, сделав легкий реверанс, — госпожа Полгара сказала, что вам нужно это выпить.