Ольга Шумилова - Монеты на твоей ладони

– Ну, волосы, кожа, глаза – это я говорил. Во что была одета – не помню. Что-то серое, я думаю. Уж очень ярко смотрелись волосы. Потом… ушки такие изящные, хвост, клыки, как у тебя, в общем все, что положено… Даже не знаю, что…

– Клыки?! – Скай чуть ли не подпрыгнула на месте, – ты уверен, что именно такие, как у меня?

– Ну да, – я опять не понимал ход ее мыслей, – я еще тогда подумал, что хоть в чем-то вы одинаковые.

– …!!! – теперь даже знаки препинания в этой тираде отдавали чистейшим матом. НУ ЧТО Я ТАКОГО СКАЗАЛ?!

– Клыки у меня, – начала она неожиданно спокойным тоном, – НЕ нормальные. Не для солы. От отца достались.

– Ты хочешь сказать… – внутри что-то оборвалось и полетело вниз, все набирая и набирая скорость.

– Да. Темная. Как они тебя вынюхали… Не пойму. Не может такого сделать даже сильнейший аналитик, – она будто разговаривала сама с собой. – Тогда… Опять информатор? Но он-то КАК он это узнал? Никто ведь не знал, не мог знать! Черти…

– Скай? – неуверенно позвал я.

– А? Извини, издержки профессии. Слишком много думаю, не имея к этому способностей. Признаки-то были типичные. Видно, пресловутые духи заразны, – она улыбнулась одними губами. – Ты не можешь вспомнить ее лица, потому что их черты всегда недостроены, они не принадлежат материальному миру и быстро теряют с ним связь. Да же я не могу толком вспомнить лицо собственного отца. Остается только ощущение, и больше ничего. Запах, очевидно, должен был валить с ног, иначе ты бы учуял в ней темную за сотню метров. Ты встречался с ними, а у темных очень специфический и трудновыводимый след. У тебя в голове набат должен был бить, даже если бы ты не пытался ее проверить. Ты… – она на мгновение задумалась, – хоть мельком, хоть чуть-чуть, не вспоминал нас с Рейном, наш «Ангел»?

– Ну… – я задумался. Несколько недель прошло, черт его знает, что я там вспоминал. Я пытался, честно пытался. Всплывали какие-то фразы, рваные и непонятно к чему относящиеся. Черт, да что ж это я? Как будто ничему не учился! Через пару минут сосредоточенного копания в глубинных слоях памяти всплыло «Кстати, издалека к нам?» И то не к месту возникшее видение нашего логовища. – Получается, да. Так значит, они могли?…

– И боюсь, что сделали, – отрезала она, – Маячок к тебе прикреплять было бесполезно – мы бы сразу учуяли, а так…

– Черт, значит, все из-за меня. Ты права – я безнадежный дурак, – сказал я тихо.

– Никогда я так не говорила. Так что и ты не мели ерунду, – она, будто только сейчас вспомнив, что мы стоим посреди лестницы, развернулась и стала тяжеловато подниматься. Потом обернулась, – Ну что ты стал, пошли!

Я вздрогнул, опомнившись, и последовал команде. То есть пошел. Тупо переставляя ноги и ощущая такую пустоту внутри, что хотелось выть. Моя маленькая, такая обыкновенная мечта враз рухнула. Та самая, что давала волю продираться сквозь учебу, что давала надежду, что вот скоро я смогу вырваться на волю. Вырвался… Нет, конечно я понимал, что она и так стояла на глиняных ногах, что одна встреча по большому счету ничего не значит, но… Бывает ведь любовь с первого взгляда? Ведь так?… А, к черту, я уже ничего не понимаю в этом мире.

Иррациональное, гадкое чувство, что тебя предали. Что самое обидное, предала собственная мечта. Каково, а? Так вот и лезут в петлю. А вот мне не дадут. Даже если учесть, что я подставил всех и вся.

– Самоистязание тебе не идет. Да и не твоя это забота, Хранитель, – Скай поднялась на последнюю ступеньку, и, подпрыгнув, взобралась на очередную платформу, до которой лестница метра на два не доходила. Хранитель? Я прыгнул следом, подтянулся на руках и перекинул ногу через низкий бортик (прыгать кузнечиком с места вверх я не могу физически). Сейчас что, будет официальное заявление? Я отцепил закрутившуюся вокруг какого-то штыря полу куртки и встал. Платформа оказалась большой, не в пример предыдущим, и находилась достаточно высоко, чтобы быть светлой. Одним боком она лепилась к накопителю, что, скорее всего, и было причиной ее размеров. Скай стояла в пол-оборота ко мне с непроницаемым лицом. – Главное – ты остался жив. И, я надеюсь, пока никто не знает, кто скрывается под маской, которую я создала. Но… Она с тебя сняла слепок, за это я готова поручиться. Что-то витает в воздухе, и, возможно, это решит…многое. Ты останешься у Хана. Не спорь, – пресекла она мою попытку вставить слово, – Не спорь, Хранитель. Пожалуйста, – ее тон неожиданно стал мягким и каким-то неестественно для нее печальным, – Мне и так…тяжело. Поверь, мне многое надо проверить, и сделать это очень быстро. Ты будешь связывать мне руки. Извини.

Что прикажете сказать на такое? Я только молча кивнул.

– Может, мои пути несколько… нетрадиционны, но они позволят провести тебя туда. В обход наших законов, – она помолчала и, видимо поняв по моей физиономии, что говорить что-то еще бесполезно, передернула плечами и отвернулась. Сделала несколько осторожных шагов по платформе, выбирая оптимальное место для портала и приступила к делу, что-то тихо напевая.

Я отвернулся. Открытие портала – дело долгое, даже для лиана. К тому же, полагаю, этот портал нельзя будет назвать обычным. Я приготовился ждать. Прошелся по платформе, огладил какую-то тефлоновую поверхность накопителя и в конце концов обнаружил едва заметные ступеньки, прикрученные прямо к черной громадине. Я легко взобрался наверх, тем более, что ступенек было немного. Став на последней ступеньке, можно было легко заглянуть внутрь. Темная, почти черная вода плескалась у самых рук, которые я положил на бортик. Я перегнулся через край и посмотрел вниз – за двести-триста метров я мог поручиться головой, но, поскольку основания ни одного накопителя я еще не видел, думаю, эта цифра больше. Однако, хоть вода и была очень прозрачной, глубже, чем на пять-шесть метров, ничего видно не было. Слишком темно. Как и не было видно и противоположного края гиганской трубы. «Великую Эпоху Путешествий» я читал, хоть и не слишком усердно, посему знаю, что сии сооружения были некогда резервуарами для хранения питьевой и технической воды. Теперь же… Я окинул взглядом доступные для этого поверхности. Стенки густо поросли то ли грязью, то ли водорослями, чуть поглубже бурая склизкая масса прерывалась островками пластинчатых красноватых кустиков. На примерно пятиметровой глубине я с удивлением заметил грозди чего-то, разительно напоминающих беззубки, во множестве вылавливаемых мною в детстве в деревенской речушке.

Я взболтнул воду одной рукой. Ледяная вода взбодрила, отгоняя слабость. Я обтер мокрой рукой лицо, только сейчас заметив, что чумаз, как черт в преисподней. В голове прояснилось.

Краем глаза я уловил слабую вспышку и серебристое сияние. Скай. Я уставился на воду, бездумно разглядывая зеленовато-черные глубины. Знаем, знаем мы этот взгляд и этот тон, – мой Страж из тех самых героических персонажей, коих и отбраковывает естественный отбор. Хотя, не спорю, если бы не она, меня самого отбраковали бы уже давно. Но все равно, так нельзя… Та самая достопамятная проблема именно решаема, и со Скай станется ее решить самостоятельно. И не факт, что я успею схватить ее за руку.