Сергей Шведов - Тайны острова Буяна

— Если не возражаете, сир Вадимир, я завяжу себе глаза.

— Зачем? — удивился я.

— Чтобы не встретиться взглядом с Василиском.

— А как же вы потом опишете мой последний и решительный бой, любезный сир Бернар?

— О, на этот счет можете не волноваться, сир Вадимир, — у меня пылкое воображение. Какая жалость, что у нас нет с собой петуха!

— А зачем вам петух, да еще в столь ответственный момент?

— Говорят, что Василиск ничего не боится, кроме петушиного крика.

Я вспомнил виртуоза Борю Мащенко и горько пожалел, что не захватил его с собой. Вот кто сумел бы одолеть Василиска, не прибегая ни к магии, ни к оружию. Бизнесмен и несостоявшийся артист кукарекал так, что настоящие петухи дохли от зависти.

— Значит, вы настоятельно советуете мне, сир Бернар, не встречаться с этой помесью петуха и летучей мыши глазами?

— Да-да, сир Вадимир, — кивнул менестрель, снимая с шеи шелковый шарф. — Я слышал, что одному храброму и умному рыцарю все-таки удалось одолеть Василиска, но для этого он использовал начищенный до зеркального блеска щит.

— А где я возьму щит?

— Возьмите у какого-нибудь покойника. Только потом непременно верните во избежание больших неприятностей, ибо мертвые очень ревниво относятся к живым, берущим у них взаймы разные предметы.

Совет был дельным, благо железного и медного хлама в этом замке хватало. Я облюбовал себе медный щит, который, однако, весь позеленел от времени. Использовать его в качестве зеркала не представлялось возможным, ибо он не способен был отразить даже мышь, не говоря уже о гигантском Василиске.

— А вы потрите его шерстью, — посоветовал мне де Перрон.-

— А где я вам возьму шерсть?

— Так вон же ваш клубок у самого порога.

Клубок и впрямь смирнехонько лежал буквально в нескольких метрах от меня. Он почему-то не рискнул вкатиться в соседний зал, — видимо, во избежание крупных неприятностей. Я взял клубок в руку и осторожно провел им по щиту. Результат превзошел все ожидания, еще секунду назад тусклая, зеленоватая поверхность засияла невиданной чистотой и я даже при лунном свете сумел разглядеть на щите свою озабоченную физиономию.

— Ну, — сказал я, беря в левую руку щит, в правую меч, — пожелайте мне, сир Бернар, ни пуха ни пера.

— Я лучше пожелаю вам победы над ужасным Василиском, сир Вадимир, — отозвался менестрель, завязывая себе глаза. — И да поможет вам Бог.

Прикрыв на всякий случай лицо щитом, я решительно шагнул за порог, настежь распахнув тяжелые двери.

— Тук-тук, — громко произнес я. — Кто в тереме живет?

Ответом на мой невинный вопрос было удивленное и громкое шипение. Пересилив желание взглянуть на монстра, я отвел в сторону щит и скосил на него глаза. Если кто-нибудь вам скажет, что Василиск похож на петуха, плюньте этому дезинформатору в глаза. Натуральное чудовище! Дракон совершенно невероятных размеров! Не оправдалось также предположение Бернара, что, увидев свое отражение на щите, Василиск окаменеет. Ничего подобного! То ли мне попался нетипичный Василиск, то ли народ опять попал пальцем в небо в своих неуемных фантазиях, но подыхать это чудо природы явно не собиралось. Более того, Василиск стал проявлять враждебность в отношении гостя, зашедшего на огонек. Окрас его из фиолетового стал розовым, а жабьи глаза и вовсе покраснели, как у беспробудного пьяницы. Размерами этот недоделанный петух был со слона, а агрессивностью превосходил разъяренного быка. На меня он бросился с пылом уверенного в своих силах бойца. Дабы не быть раздавленным чудовищного размера куриными ногами, я благоразумно спрятался за колонну. Василиск, потеряв меня из виду, удивленно закудахтал и крутнулся на одном месте, едва при этом не задев меня длиннющим змеиным хвостом. У меня появилось сильнейшее желание рубануть по этому хвосту волшебным мечом, но я побоялся яда, который содержится в крови этого урода. Игра в прятки продолжалась уже несколько минут, но мой оппонент не выказывал ни малейших признаков усталости. Мозги у него были птичьи, но сил, похоже, было в избытке. При этом он беспрерывно плевался ядом и вообще вел себя с вызывающей наглостью.

— Я тоже могу плюнуть так, что мало не покажется, — попробовал я припугнуть неразумное животное. Однако Василиск на мои предостережения не отреагировал, а продолжал метаться по огромному залу, размахивая перепончатыми крыльями. По этим крыльям я дважды выстрелил из пистолета, использовав магическое заклинание «крибли-крабли-бумс». Крылья мгновенно опали, а Василиск взревел так, что каменные стены задрожали словно соломенные. К сожалению, тело Василиска, нашпигованное по самую макушку ядом, огненным стрелам, которые регулярно метал в него мой пистолет, не поддавалось. Потерявший крылья дракон не стал от этого ни добрей, ни покладистей. Мне пришлось поспешно отступать под его натиском, а если быть предельно откровенным, то просто бежать. Василиск преследовал меня с такой скоростью, которую трудно было ожидать в таком огромном теле. После почти часового противостояния я был вымотан до предела, чего нельзя сказать о драконе, сохранившем как силы, так и природный оптимизм. Этот урод вытеснил меня из замка и загнал к самому краю пропасти. Бежать мне было некуда, оставалось встретить противника грудь в грудь. Я действительно остановился и с интересом наблюдал с помощью верного шита, как этот слон на куриных ногах надвигается на меня со скоростью урагана. Если этот придурок рассчитывал на честный поединок с доблестным рыцарем, то ошибся. В самый последний момент я, как человек воспитанный, уступил ему дорогу. Василиск удивленно крякнул, потеряв опору под ногами, попробовал было взмахнуть поврежденными крыльями, но в конце концов смирился с судьбой и камнем рухнул на дно глубокой пропасти.

Я вернулся в замок бесспорным победителем, чрезвычайно удивив этим менестреля де Перрона, который продолжал скромно сидеть в углу с завязанными глазами.

— Это вы, сир Вадимир? — спросил он, пытаясь разглядеть меня через плотную повязку.

— А вы, сир Бернар, ждали еще кого-то?

— Но как вам это удалось?!

— Я изрубил его в клочья и сбросил останки в пропасть.

Своей победой над Василиском я буду гордиться всю оставшуюся жизнь. Согласитесь, далеко не каждому в этом мире дано совершить в жизни такой грандиозный подвиг. По крайней мере, среди моих друзей и знакомых таких титанов и героев нет. В принципе я мог бы с полным правом претендовать на орден, но, к сожалению, в Средние века орденов, если верить Бернару, отличившимся рыцарям не давали.

— Зато вы можете рассчитывать на любовь и восхищение благородных дам, — попробовал утешить меня де Перрон, но аргументы привел слабенькие. В конце концов, одно другому никак не помешало бы.