Джеймс Стоддард - Обманный Дом

За дверью четверо мужчин стояли, охраняя тяжелый комод старый и потускневший.

– Это гнолинг, – пояснил Дункан.

Картер отступил и положил руку на рукоять своего меча. Даскин и Грегори потянулись за пистолями.

– Бояться нечего, – успокоил их Дункан. – Он мертв.

– Невероятно! – воскликнул Даскин. – Умирая, гнолинги преображаются в зверей!

– А вы уверены, что это гнолинг? – спросил Спрайдель.

– Да, – ответил Дункан. – В обличье мебели шкура гнолингов сохраняет следы их животного происхождения. Посмотрите на ножки комода. Видите?

Картер подошел поближе. Действительно – ножки комода были суставчатыми, как лапки насекомого.

– Понятно, почему они так напуганы, – заключил Инклинг.

– А я не понимаю, – признался Нунт.

– А я догадываюсь, – сказал Картер. – Анархисты предали своих приспешников. Краеугольный Камень упорядочивает Дом, и мебель остается мебелью. Нечего дивиться тому, что гнолинги в таком ужасе – ведь им грозит полное исчезновение. Нынешняя атака гнолингов не спровоцирована анархистами, хотя некогда они наверняка наделили гнолингов способностью принимать обличье людей и вооружили их винтовками.

Тогда становится понятно, почему у них нет никакой военной выучки и почему они столь неуклюже пытались проникнуть в наши ряды, – задумчиво проговорила герцогиня.

– Сомневаюсь, что в ближайшее время гнолинги будут представлять для нас угрозу, – сделал вывод Картер. – Бунт подавлен, и теперь мало кто из них станет прислуживать анархистам. Но нам надо держаться начеку, поскольку способность преображаться в людей у гнолингов сохраняется.

Закончив переговоры, Картер, Даскин и Грегори в сопровождении десятка подчиненных сержанта Седжера тронулись в обратный путь. Даскин был необычайно задумчив.

– Ты здоров? – спросил у него Картер, когда они шагали по Длинному Коридору.

– Вполне, вот только злюсь на анархистов, на их тупоумие, их происки и умыслы. Ведь они, по идее, образованные люди.

– Большинство, – подтвердил Картер. – Один из них, которого мне удалось захватить в плен в Иннмэн-Пике и который вскоре погиб, утверждал, что он – профессор истории.

– Ну, значит, он ничему не научился в процессе своих исследований. И как только они могут думать, что разрушение Дома – высокая, прогрессивная цель?

– Это идеализм, замешенный на зле, – вздохнул Картер. – Он ведет к фашизму – или к анархии.

– Грегори спас мне жизнь в Миддлкорте, – сказал Даскин.

– Знаю. Я видел. Я в огромном долгу перед ним. Еще никогда я не был так близок к гибели. Не скажется ли это на мне?

Картер рассмеялся.

– Если ты боишься стать трусом, этого можешь не опасаться Это тебе не грозит.

– Нет, я не об этом. Просто… Во время наших общих странствий, когда мы с тобой бывали вдвоем, мне и в голову не приходило, что я могу умереть… умереть взаправду. А вчера я впервые увидел смерть так близко. Придет такой день… и сомкнутся клыки, или пуля угодит в сердце, или меч сразит меня. Знаешь, это повод для раздумий.

– Что верно, то верно, – сказал Картер.

Вернувшись во Внутренние Покои, Картер целый день посвятил совещанию с мистером Хоупом, во время которого обсуждались планы будущих странствий. Еще два дня прошло в ожидании знаменитых архитекторов. Когда портье объявил об их прибытии, Хозяин и его дворецкий сидели в гостиной, пили горячий чай, беседовали о делах и поглядывали на снег за окнами, занавешенными золотистыми портьерами из дамасского шелка.

Гости вошли в шляпах, пальто и перчатках, зябко поеживаясь от холода, сопровождавшего их во время путешествия по Длинному Коридору. Оба были немолоды. Один – высокий и худой, второй – маленький и полный.

– Филлип Крейн, – представился коротышка, – а это Говард Макмертри, мой старший партнер. Архитекторы к вашим услугам, сэр. Все верно, мистер Макмертри?

– Можно и так сказать, – отозвался его спутник. – Но вернее – архитекторы на пенсии, пытающиеся составить каталог всей архитектуры Высокого Дома. Вряд ли нам когда-либо удастся завершить этот труд.

– А я думаю – удастся, – возразил Крейн. – Ведь должна получиться книга, не так ли, мистер Макмертри?

– Научная книга, в которой будет рассказано обо всех чудесах Эвенмера. Но мы давно не работаем, мы на пенсии, и вам это отлично известно.

– Вы все время так говорите, мистер Макмертри. Но мы рады, что мы… на пенсии то есть. И работаем мы с вами вместе…

– Сорок два года, – закончил за него Макмертри. – В одной фирме, основанной нашими отцами. Старое доброе заведение…

– «Макмертри и Крейн», – продолжил Крейн. – Мы сохранили название. Сорок два чудесных года.

– Некоторые из них были не так уж чудесны, – проворчал Макмертри.

– Это как посмотреть, – возразил Крейн.

– Только так и можно смотреть. А вы – пессимист, мистер Макмертри.

– А вы – идеалист, мистер Крейн. Но мы оба, лорд Андерсон, как мы уже сказали, к вашим услугам.

Лысину Макмертри обрамлял венчик седых волос, их пряди свисали до бровей. У него были удивительно тонкие пальцы и открытые, честные голубые глаза. Седины Крейна образовывали пышную гриву. Нос у него был картошкой, глаза – карие, озорные, окруженные сеточкой морщинок, образовавшихся от привычки часто смеяться.

Картер и Хоуп пожали гостям руки, усадили поближе к огню, налили горячего чая. Как только архитекторы согрелись, Хоуп задал им вопрос о Краеугольном Камне.

– А-а-а… – понимающе протянул Крейн. – Краеугольный Камень! Да, мы многое знаем о нем. Можно сказать, мы эксперты по Краеугольному Камню.

– Кое-что мы о нем знаем, – поправил коллегу Макмертри. – большей частью – легенды.

– А я бы сказал: мы о нем знаем больше кого бы то ни было, – возразил Крейн. – Мы им интересовались. Табличка с клинописным текстом, некогда обнаруженная в нише, устроенной в основании вертикальной каменной плиты в южном Лофте, а теперь хранящаяся в Эйлириумском университете, содержит его описание. Согласно этому описанию, он представляет собой блок весом примерно в семь стоунов, двадцать восемь на двадцать восемь дюймов, с многочисленными надписями и знаками. Для того чтобы информировать вас более подробно, я должен свериться с моими записями.

– Считается, что камень обладает некоей силой, – сказал Макмертри. – На этом настаивают все легенды.

– Вам знакомы страны, примыкающие к Внешней Тьме? – спросил Картер.

– Безусловно, – ответил Крейн.

– В некоторой степени, – ответил Макмертри. – Мы провели три кошмарные недели в Шинтогвине.

– Отлично провели время, – сказал Крейн. – Если бы не тамошняя солдатня.

– Они обвинили нас в шпионаже, – объяснил Макмертри. – Мы едва ноги унесли.