Александр Самсонов - Кощеевы земли

Шишки опрометью бросились из зала. В помещении возник легкий шум, но не протестующий, а обычный бытовой шумок. Бледный и, по всей видимости, навечно протрезвевший Борейша на подгибающихся ногах подошел к столу. Кощей уже успел вновь принять образ Дядюшки Тетельбома и с усмешкой поглядывал на лица окружающих. На удивление спокойная Маша с иронией смотрела на Хозяина лесного народца. Ее, по мнению Басанова, забавляла произошедшая с лесным властителем метаморфоза.

— Вы что? Испугались? — ехидно спросил Кощей, в его чуть прищуренных глазах замерцали огоньки. — Я не ем маленьких детей, не ворую прекрасных дам, не отрываю головы шустрым принцам. И смерть у меня не там, где вы думаете. К чему какие-то расстройства, ведь вы все — образованные люди и прекрасно знаете, что чудес не бывает. Есть жизнь. Эволюция. Мы идем одним путем, вы пошли другим. Мы не конкуренты в борьбе за выживание, просто другие. Существуем десятки миллионов лет, некоторые даже помнят, как динозавры топтали эту землю. И не мы, а вы представляете опасность для всех, кто живет на нашей планете. Да к чему вам лекции читать... Посидели, немного пообщались, чуть расслабились. И все хорошо. В том, что вы будете направо и налево нести пургу о нас, я сомневаюсь. Здравый смысл подсказывает, что для вас эта тайна будет слишком сокровенной, чтобы с кем-то ею делиться. Кто же хочет прослыть балаболкой, пустомелей? Воевать мы тоже не будем: нам с вами нечего делить. А помогать иногда друг другу можем. И помогать в основном буду я. Приглашая вас сюда, я взял на себя ответственность перед моим народом, которым я правлю уже почти триста пятьдесят веков. А теперь давайте попрощаемся. Вам завтра в путь, а мне сегодня предстоит сделать много-много дел. Подданные ждут.

Кощей весело улыбнулся и проводил людей на улицу. Выйдя во двор, Никита оглянулся назад, но флага и транспарантов на доме не увидел. Остановившаяся рядом Маша, поймав недоуменный взгляд Басанова, лукаво улыбнулась и сказала:

— Для новичка ты держался хорошо. И остальные тоже. Я могу погадать на будущее, но, по-моему, и так все ясно — нам многое предстоит впереди. — И шутливо погрозила пальцем. — Я говорю только о делах!

Никиту охватило предчувствие радикальных изменений в жизни. Как бы он ни хотел обратного, но четко осознал, что в любом случае возвращение в Ламбушку предрешено судьбой.

После начала рабочего дня на Подворье наступила тишина. Дети убежали в школу, взрослые степенно разошлись по своим серьезным делам. Лишь две старенькие бабки суетились на кухне, да обленившийся после травмы Пашка без воодушевления копался в потрохах старенького компьютера. На появление в доме еще одного человека внимания никто не обратил. Даже охранник, узнав пришедшего, равнодушно зевнул и уткнулся в журнал — пришел свой, из ламбушских воинов. Выглянувшая из кабинета боярыня, увидев посетителя, приветливо поздоровалась и пригласила к себе.

Елена Афанасьевна, одетая по-дорожному, показала вошедшему на объемистый контейнер и спросила:

— Ну что, готов?

Посетитель молча кивнул и, подхватив пластиковый ящик, понес его вниз, к стоявшей у ворот машине. Басанова последовала за ним. Ей предстояла поездка в Петрозаводск.

Северин Бастров часто ездил в столицу Карелии, и ему нередко приходилось сопровождать в качестве помощника кого-нибудь из семьи Басановых, чаще всего хозяйку Подворья. Несмотря на свой устрашающий вид, двухметровый детина с крепкими кулаками и шрамами на лице слыл удачливым бизнесменом и высокообразованным человеком. Когда Елена Афанасьевна обратилась к нему с просьбой сопровождать ее на антикварный аукцион, Северин, не раздумывая, принял это предложение. О таких аукционах Бастров слышал, но никогда не принимал в них участия. А слухи о тех торгах ходили всякие. Некоторые участники за день обогащались на всю жизнь, Другие скупали такие коллекции, что за них на специальных западных аукционах давали суммы, сравнимые с годовым оборотом крупных нефтяных фирм. Сам Бастров приготовил к продаже несколько вещиц, доставшихся ему на одной из охот. Так что поездка с Еленой Афанасьевной сулила прибыльный бизнес.

До карельской столицы домчались быстро. Тяжелый «лендкрузер» в дороге не подвел. Верная давним привычкам боярыня не мешала водителю демонстрировать Умение. В своем помощнике она была уверена на сто процентов. Немногословный воин по праву считался лучшим среди других родовичей. Лишь на въезде в город молчание Елены Афанасьевны закончилось. Едва промелькнул за бортом милицейский пост, разместившийся на границе города, как начался инструктаж.

— Значит, так, Сева, когда приедем на место, ты от меня ни на шаг. — В голосе пожилой женщины не звучало никаких начальственных ноток. — Свой товар Семену предложишь. Главное, чтобы этот хитрый еврей был на месте. Ну а если что, то продашь не ему, так Карелу, он тоже всякое такое собирает. Остальным даже не предлагай — все равно обманут. Мой контейнер сразу занесешь на второй этаж, в шестую комнату, и жди, пока я сама не подойду. До моего прихода ни в какие деловые переговоры не вступай.

Не отрывая глаз от дороги, Северин утвердительно кивал. Уж кому-кому, а боярыне про такие дела известно если не все, то почти все. На то она и боярыня.

У старинного деревянного дома уже стояло несколько навороченных иномарок, но для других машин' места было предостаточно. Двое молодых людей в униформе охранной компании внимательно посмотрели на приехавших и на входе в дом остановили их. Сверив со списками фамилии и позвонив по сотовому, они, извинившись, пропустили гостей.

— Здравствуйте, уважаемые, — по лестнице спускался Сема Либерзон, — я рад видеть вас в моем скромном офисе. Надеюсь, что пребывание в этом доме будет взаимоприятным. Кстати, я вижу товар. Давайте сразу просмотрим на предмет оценки и перспектив. Прошу подняться ко мне.

Хозяин дома приглашающее махнул рукой и первым устремился по ступеням вверх. Ламбушане проследовали за ним. Когда Басанова вскрыла контейнер, Северин про себя присвистнул. Аккуратно переложенные ватой шесть раскрашенных костяных фигурок, изображавших ритуальные позы северных шаманов, дышали стариной.

Пиберзон осторожно выложил их на стол и оценивающе прищурился.

— Знаменитый «танец нойона». Так вот где он обитался! — Сема возбужденно задышал. — Эта композиция даже не во всех каталогах значится. Я не буду спрашивать, откуда у вас это. Сразу же предложу триста.

— Семен Борисович, в Кельнском каталоге каждая такая фигурка оценивается в сто тысяч евро, а весь комплект вместе с подносом — не ниже восьмиста тысяч. — Елена Афанасьевна с иронией посмотрела на антиквара. — А если вы внимательно читали предложения самых известных коллекционеров на объединенном сайте, то знаете, что там указаны еще более значительные суммы. Кроме того, я прошу учесть и то, что свойства этих фигурок совершенно отличны от обозначенных в каталоге. Вы знаете, что торговаться я не люблю, моя цена — шестьсот, и, кроме того, я гарантирую выход на владельца подноса, но только по совершении сделки.