Роберт Сальваторе - Два меча

Дзирт услышал крики с соседнего холма, но не придал им значения. Суматоха там поднялась страшная, какие-то орки бежали к ним, какие-то вскинули луки, но Обальд лишь поднял руку — и его слуги замерли, опустив оружие. Король орков желал этого боя не меньше дроу.

— За Бренора, — произнес Дзирт и не понял замешательства, мелькнувшего в налитых кровью желтых глазах Обальда. — За Низины и всех, кто погиб там…

Он двигался по кругу и Обальд продолжал поворачиваться вокруг оси.

— За Королевство Черных Стрел, — перебил Обальд. — За расцвет расы орков во славу Груумша. За солнце, обращенное к нам, солнце, которое, как утверждали дворфы, эльфы и люди, принадлежит им!

От этих слов по спине Дзирта побежали мурашки, но дроу меньше всего желал сейчас разбираться в мотивациях орка.

Дзирт пытался оценить мощь своего врага, пытался разглядеть в знаменитых доспехах орка какую-нибудь слабость. Но его преследовал пристальный, почти гипнотический взгляд Обальда сквозь линзы шлема. Да, Обальд был сильным лидером. Дзирт почувствовал влияние его харизмы и едва не пропустил момент, когда орк начал двигаться. Эти налитые кровью глаза замораживали Дзирта, и эльф в последний момент успел отпрянуть, избежав удара чудовищного меча, который, несомненно, рассек бы его пополам.

Обальд усилил натиск. Выпад слева, затем короткий рубящий взмах, второй, третий…

Дзирт уклонялся, умело сохраняя равновесие. Он избегал скрещивать свои клинки с мечом Обальда — выпады короля орков слишком мощны, чтобы парировать их. Дроу пользовался каждым моментом между ударами противника, чтобы уловить ритм. Перебрав все известные ему тактики, он решил, что лучше держаться на расстоянии. Так что дроу широко развел мечи и уворачивался от ударов Обальда, пользуясь своим бесспорным преимуществом — ловкостью, быстротой и молниеносной реакцией.

Король орков взревел и стал нападать еще яростнее, почти безрассудно. Он колол и рубил, короткими бросками продвигаясь вперед и размахивая мечом, как дровосек топором. Но Дзирт держался вне досягаемости.

Опытный боец уходил из-под меча в последнее мгновение, а за время, которое требовалось орку, чтобы мигнуть, успевал оказаться справа, слева, чуть ли не за спиной — и всегда непредсказуемо.

Он проскочил мимо Обальда, легко развернулся, пока орк пытался блокировать боковой удар. Сдвоенный выпад обоими мечами… Обальда спасла броня, и тогда Дзирт в резком развороте полоснул выше — одно лезвие вслед за другим, — прямо по линзам шлема.

Обальд развернулся, его меч со свистом рассек воздух — но только воздух, поскольку Дзирт уже был вне досягаемости.

Однако улыбка дроу быстро потухла — он увидел, что его четыре полновесных удара даже не поцарапали доспехи противника.

А Обальд наседал, заставляя нырять, уклоняться и даже парировать один раз. От этого удара у дроу загудела рука. Противник снова открылся, и Дзирт атаковал. Сверкающий вонзился в шарф из серой материи, обмотанный вокруг шеи Обальда.

И снова ничего, а Дзирт едва не лишился скальпа, нырнув под меч орка. Дроу, наконец, понял, что противник открывается специально, навязывая ему ближний бой.

Дзирт бросался влево и вправо, один раз даже сделал высокое сальто в воздухе, и все это время изучал врага и его броню, отчаянно выискивая уязвимые места. Но не находил.

Дзирт подпрыгнул, уходя от низкого горизонтального удара, легко приземлился и бросился на неприятеля. Обальд инстинктивно выбросил руку с мечом перед собой.

Огромный меч вспыхнул ярким пламенем, но Дзирт, хоть и был ошеломлен, не опоздал — с пылающим клинком встретилась Ледяная Смерть.

Ледяное дыхание клинка превратило пламя в клубы едкого серого дыма, и пришел черед Обальда ошеломленно хлопать глазами. Его замешательство дало Дзирту еще одну возможность, и дроу воспользовался ею. Он попробовал воспользоваться клинком как рычагом, подцепив Обальда под коленки и опрокинув короля орков навзничь.

Сможет ли эта черепаха в панцире драться, лежа на спине?

Однако ему пришлось убедиться в абсолютной несгибаемости ног короля Обальда, больше похожих на стволы деревьев. Орк не сдвинулся ни на дюйм.

Пораженный, дроу знал, что должен попытаться еще раз, прежде чем Обальд перехватит меч и ударит, пока он ерзает тут на четвереньках.

Но орк решил иначе и просто пнул Дзирта ногой в грудь, отправив его в непродолжительный полет. Дроу тяжело приземлился на спину, футах в десяти от Обальда. Хватая воздух распахнутым ртом и не в силах протолкнуть его в легкие, Дзирт откатился в сторону, едва увернувшись от обрушившегося сверху меча Обальда, раздробившего камень там, где только что лежал дроу.

Дзирт изогнулся и одним рывком вскочил на ноги, чтобы сразу же отпрыгнуть в сторону, спасаясь от следующего мощного выпада.

Но второго оскорбительного пинка дроу избежать не смог и снова покатился кубарем.

Дзирт взвыл от ярости и осознания собственного бессилия.

Он не мог победить, поэтому он бежал. Его преследовали вопли орков с соседнего холма и язвительный хохот Обальда. Дзирт мчался со всех ног, и при виде Зари, роющего копытом землю, сердце дроу подпрыгнуло. Приблизившись, Дзирт увидел, что на пегасе больше нет мешающей крыльям сбруи.

Пегас сорвался в галоп, едва только Дзирт оказался его на спине, и через несколько скачков оторвался от земли и распростер великолепные крылья.

Герти первая запустила в небо огромный валун, пролетевший неподалеку от крылатой лошади и ее всадника. Другие великаны не отставали, и в воздухе просвистела дюжина булыжников.

Но никто не попал — инструкции Герти на этот счет были совершенно однозначны… Пегас развернулся, и великанша увидела лицо дроу и его легкий кивок, подтвердивший, что их соглашение остается в силе,

— Он проиграл, так почему бы не убить его? — спросил великан, стоящий рядом с Герти.

— Его ненависть к Обальду только возросла, — объяснила великанша. — Он попытается снова. Его роль в этой драме еще не сыграна.

И она обернулась, взглянув на холм, где Обальд, окруженный шаманами, высоко поднял свой жуткий меч и благосклонно выслушивал хвалы себе и Груумшу.

Герти посмотрела вслед Дзирту, надеясь, что ее надежды оправдаются.

— Найди способ убить его, Дзирт До'Урден, — прошептала она, и отчаяние в собственном голосе совсем не понравилось владычице Орельсдоттр.