Кейт Форсит - Запретная земля

— Миледи Фионнгал? — позвал Эшлин Волынщик. — Вы здесь? Ваша матушка хочет вас видеть. Миледи?

Финн не отзывалась. Эшлин с обеспокоенным выражением лица огляделся и еще раз позвал ее. Снова не получив никакого ответа, он развернулся и потопал обратно. Финн показала его удаляющейся спине язык и сбросила плащ, в котором ей почему-то всегда бывало еще холоднее. Она поплотнее закуталась в свои меха и осторожно вытащила кисет с драгоценным запасом табака.

— И почему они никак не оставят меня в покое? — возмущенно спросила она у кошки, которая до сих пор лежала у нее на коленях. — Вечно таскаются за мной, подглядывают, перемывают мне кости. Можно подумать, больше нечем заняться.

Она сердито задымила трубкой, колотя ногами по каменной стене.

— Только бы дайаден поправился, — внезапно вырвалось у нее, но потом она закусила черенок своей трубки и больше ничего не сказала. Ее отец, Энгус Мак-Рурах, был ранен в бою с ограми в горах и уже неделю лежал при смерти. Хотя придворный лекарь сказал, что лихорадка пошла на убыль и теперь он выздоровеет, Финн никак не могла отделаться от страха, что все может повториться.

Финн выбивала из трубки золу, когда внезапно почувствовала легкое покалывание в затылке. Она оглянулась через плечо и увидела на пороге пожилого мужчину. Он был низкорослым и приземистым, с развевающейся на ветру седой бородой, круглыми румяными щеками и голубыми глазами, поблескивающими между глубоких морщин. Это был слуга ее отца, который служил Энгусу с тех пор, когда лорд сам еще был зеленым мальчишкой. Финн не слишком хорошо знала его, поскольку тот очень редко расставался со своим господином и большую часть времени, отсутствовал, разъезжая вместе с лордом по его владениям. Его килт так выцвел, что стал тускло-серо-оливковым, а бороду он затыкал за широкий ремень, поддерживавший килт. Из-за непрезентабельного обрывка ленты, которым был подвязан один его чулок, торчал узкий угольно-черный кинжал. Другой чулок держался на шнурке.

— Ах, вот вы где, миледи, — добродушно сказал Дональд. — В такой хороший денек и покурить приятно.

Финн ничего не ответила. Он подошел и облокотился на стену рядом с ней, глядя на горы и роясь в своем спорране в поисках трубки и кисета. Потом он ловко не глядя набил трубку и зажал ее в уголке рта.

— Судя по запаху, у вас здесь табак с Прекрасных Островов, — сказал он словоохотливо. — Да уж, в наше время хороший табак — большая редкость, когда все кишит пиратами и этими мерзкими Фэйргами. Большинству приходится курить травы или морские водоросли.

— Вот, угощайся, — бархатным голосом сказала Финн, протянув ему свой кожаный кисет.

— Ох, спасибо, — отказался Дональд. — Я как раз вчера вечером выиграл у Кейси Соколиного Глаза полный кисет. Ему-то хорошо, у него дядя — начальник порта в Дан-Горме, он все налоги берет табаком. Мне пока хватит.

Повисла тишина — Дональд разжигал огонь и раскуривал трубку. Когда табак весело загорелся, он вытащил трубку изо рта и сказал все так же добродушно:

— Вопрос в том, девочка, где ты берешь свой табак.

— По-моему, тебя это не касается, — голос Финн был приторно-сладким. — И думаю, что моя дорогая матушка будет очень недовольна узнать, что ты позволил себе такую фамильярность, назвав меня на «ты» и «девочкой».

— Ой, да я знал твою матушку еще с тех пор, как она сама была девочкой. Она не будет возражать, — ответил он спокойно. — Скорее уж она будет недовольна тем, что ты куришь трубку, это уж как пить дать.

— Думаешь? Надо же, а я и не знала.

— А еще больше — тем, что ты воруешь, девочка, — сказал он негромко.

Финн вспыхнула и затеребила в руках кисточки своей меховой накидки. Потом заставила себя поднять глаза и с разгневанным видом посмотреть на него.

— Ты обвиняешь меня в воровстве?

— Девочка, не нужно вдобавок ко всему еще и врать мне. Я знаю, что ты могла взять этот табак только у Кейси Соколиного Глаза, и он тоже это знает. Он ничего не сказал и не скажет, нет. Тебе и так здесь несладко приходится. Но мне очень стыдно за тебя, девочка. Одно дело лазать по карманам, когда ты умираешь с голоду на улицах и ничего другого не умеешь, но обчищать преданных слуг твоего же собственного отца тебе совсем не к лицу.

Финн промолчала. Взяв эльфийскую кошку на руки, она зарылась пылающей щекой в прохладный мех Гоблин.

Дональд молча курил, все так же облокотившись на стену. Его морщинистое загорелое лицо было безмятежно.

— Что бы я ни делала, ей все не так, — внезапно выпалила Финн. — Ты прав, она недовольна тем, что я курю, или время от времени пропускаю стаканчик виски, или хочу поиграть в керлинг с ребятами…

— Ну разумеется, ведь керлинг — неподходящая игра для молодых девушек, — сказал Дональд. Она бросила на него сердитый взгляд и увидела в его голубых глазах озорные искорки. — Не забывай, что твою маму воспитывали в те времена, когда девушкам не давали столько свободы, и им полагалось следить за своими манерами и делать то, что велят. Твой дедушка был очень строгим и надменным, он очень гордился своим именем и кланом. Твоей маме никогда не позволяли забывать, что она банприоннса и прямой потомок самой Шан Повелительницы Гроз.

Финн скривилась, и он похлопал ее по плечу.

— Она волнуется за тебя, девочка. Может быть, спустишься и скажешь ей, что с тобой все в порядке?

Финн упрямо поджала губы.

— О чем здесь беспокоиться? Можно подумать, меня куда-то отпускают. Как я могу здесь пораниться? Уколоться иголкой? Ушибить ногу, пытаясь пнуть мою сладкоречивую кузину в зад?

— Свалиться со стены? — с ехидцей в голосе предположил Дональд. Он взглянул на Финн, все еще сидевшую на бойнице, свесив ноги, которые отделяли от земли триста футов пустоты. — Это не самое безопасное место, где можно так сидеть, девочка.

Финн посмотрела вниз.

— Разве ты не знаешь, что меня прозвали Кошкой? — насмешливо спросила она. — Подумаешь, упаду! Меня это не волнует.

— Зато волнует всех тех, кто тебя любит, — сказал Дональд, слегка возвысив голос.

— Хочешь сказать, что моя дорогая матушка расстроится, если я свалюсь? — Финн попыталась придать своему голосу как можно больше сарказма. — Да она вздохнет с облегчением и только обрадуется, что ее драгоценный Эндрю станет наследником престола. Только не говори мне, что она не жалеет, что не он ее первенец.

— Именно это я тебе и скажу. — Впервые с тех пор, как она встретилась взглядом с отцовским слугой, в его глазах не прыгали добродушные искорки. — Когда мерзкий Оул увез тебя, я думал, что твоя матушка зачахнет с горя. Она все глаза выплакала и превратилась в собственную тень. Я был здесь, когда твой отец привез тебя обратно в замок. Только не говори мне, что ты не видела, как она радовалась твоему возвращению!