Кейт Форсит - Проклятые башни

Вода была обжигающе холодной, но странно плотной, и Изабо с большим трудом опускалась в глубину. Даже с ее необычайным зрением было трудно что-нибудь увидеть, так там было темно. Она попыталась пустить в ход свои ведьмины чувства, но вода слишком сильно все искажала, и невозможно было понять, куда они уплыли. Однако она кожей почувствовала слабое течение, и устремилась следом за ним. Вокруг плавали какие-то странные белые тени, и ее тело часто задевало за камни. Течение усилилось, и Изабо поплыла быстрее, чувствуя, как в груди медленно разгорается огонь. Она ощутила, что скала над ее головой пошла вверх, и поплыла на поверхность, обнаружив над водой ровно столько пространства, чтобы высунуть голову и отдышаться. Воздух был затхлым, влажным и холодным, но она глотала его с такой жадностью, как будто это было вино. Она еще раз глубоко вдохнула и снова нырнула.

В следующий раз она вынырнула в другой пещере, в центре которой бежала река. Изабо вызвала ведьмин огонь и огляделась. Ни Майи, ни Бронвин видно не было, но Изабо положилась на свою интуицию и поплыла дальше. Течение несло ее через низкие пещеры и очень высокие естественные залы, иногда мелея настолько, что Изабо обдирала себе локти и колени. В конце концов она оказалась в тускло освещенной пещере, и очень обрадовалась, увидев на берегу две пары отпечатков перепончатых ног, ведущих туда, откуда шел свет. Она торопливо пошла по следу. Ее беспокойство сменилось гневом, когда до нее донесся тоненький голосок Бронвин.

— Но мама, почему? Где Изабо? Почему ей нельзя с нами?

Изабо подошла к ним сзади так бесшумно, что когда она сказала:

«Нет, Бронни, конечно же, я тоже с вами! Путешествовать по реке это очень здорово!», — Майя вздрогнула и невольно вскрикнула.

Изабо улыбнулась ей и взяла Бронвин за руку, сказав:

— Только не надо уходить далеко, а то заблудимся и не сможем найти дорогу домой. Это будет уже не так здорово, правда?

— Но мама сказала, тебе нельзя с нами, — возразила малышка.

— Наверное, она подумала, что я не смогу плыть так долго, ведь во мне же нет четверти фэйргийской крови, как у тебя, — ответила Изабо, — но меня учили плавать выдры, а они замечательные пловцы.

Они стояли у входа в пещеру, откуда открывался вид на долину. Подземная река стремительно неслась по крутому склону скалы и внизу впадала в другую реку, в которой Изабо узнала Риллстер. Она оглянулась на Майю и увидела, что ноздри фэйргийки дрожат, а губы сжаты в тонкую линию. Ее пальцы подергивались, и Изабо сказала спокойно:

— Ты собираешься превратить меня в выдру? Или в жабу? Сейчас самое время это сделать, потому что я предупреждаю тебя, я не дам тебе забрать Бронвин и воспользоваться ею во вред Лахлану и моей сестре. Не для этого я увозила ее из Лукерсирея.

Пальцы Майи сжались в кулаки, потом она деланно рассмеялась.

— Нет, ты же знаешь, что я ни за что не превращу тебя, если только не буду вынуждена. Я же говорила, что считаю тебя подругой. Ты действительно единственная, кто протянул мне руку дружбы, и мне не хотелось бы так отплатить тебе за добро. Но ты очень меня рассердила. Зачем ты преследуешь нас? Ты же знаешь, что я больше не могу сидеть взаперти в этой мерзкой маленькой долине. У меня постоянное чувство, что все животные смотрят на меня с осуждением…

— Вполне возможно, что так и есть, — быстро ответила Изабо и тут же пожалела о своих словах, потому что губы Майи снова сжались в тонкую ниточку, а подвижные ноздри затрепетали, точно маленькие белые крылья. — Ты говорила, что все, чего тебе хочется, это жить вдвоем с Бронвин в таком месте, где вам не будет грозить опасность, — продолжала она, не дожидаясь пока Майя уступит искушению превратить ее в какую-нибудь маленькую слизкую тварь, как ей совершенно явно хотелось бы. — Я дала тебе такое убежище. Почему же ты хочешь покинуть его? Я знаю, что вы с Бронвин обе будете в смертельной опасности, если вернетесь в Рионнаган.

Женщина ничего не сказала, хотя малышка нетерпеливо захныкала:

— Что вы такое говорите? Почему вы ругаетесь?

Изабо улыбнулась и убрала с ее щеки влажную темную прядь, так ничего и не ответив. Майя нахмурилась и сказала:

— Бронвин законная банри! Джаспер назвал наследницей ее!

— Только потому, что не поверил, что Лахлан действительно его брат, — парировала Изабо. — И тебе известно, что Лодестар выбрал Лахлана. Он знал, что Эйлианану будет нужен сильный ри и воин. В стране уже хаос, Майя. Людям сейчас не нужны новые сомнения и неразбериха, а Бронвин слишком мала, чтобы править.

— Она законная наследница, — упрямо сказала Майя.

— Признайся лучше, что ты просто хочешь снова быть банри, чтобы все восхищались тобой и выполняли все твои прихоти, — уколола ее Изабо. — Если ты не можешь быть банри, что ж, положение регента тоже сойдет, верно? Ну так я не дам тебе принести мою сестру, Шабаш и народ в жертву своим честолюбивым замыслам. Я не отдам тебе Бронвин.

— Я не хочу никуда уходить, — сказала Бронвин, внезапно расплакавшись. — Я хочу остаться с Изабо. Хочу остаться.

— Все в порядке, маленькая, не нужно никуда идти, если ты не хочешь, — сказала Изабо, прижав ее к себе и вызывающе глядя в глаза Майе. Ей оставалось лишь надеяться, что Майя не станет огорчать дочь и не превратит ее в жабу на глазах у девочки. Чувствуя, как фэйргийка собрала всю свою волю, она напряглась, готовая защищаться или попытаться нырнуть под скалы, сколь бы бесполезными ни были оба эти действия. Но Бронвин прильнула к ней, и Майя, немного поколебавшись, расслабилась, боясь разрушить и без того хрупкую любовь дочери.

Через некоторое время она сказала негромко:

— Ты отдашь мою дочь и дашь нам уйти, если я сниму проклятие с Лахлана?

Изабо замерла.

— Ты прокляла Лахлана? Так вот почему он так спит? Как?

Майя настаивала:

— Ты отдашь мне Бронвин и не попытаешься преследовать или остановить меня? Ты отпустишь нас и не пойдешь следом?

Изабо потрясла головой, сопротивляясь побуждению покориться Майе.

— Нет! Нет, я не могу! Мегэн никогда меня не простит!

— Ты хочешь сказать, что для нее будет лучше, если Лахлан будет лежать скорее мертвый, чем живой? — спросила она вкрадчиво. — А твоя сестра? В таком состоянии ей от него не много радости.

Изабо не знала, что ей делать. Она прижала к себе малышку и выкрикнула:

— Нет! Я не дам тебе забрать Бронвин!

— Она не твоя дочь, а моя! — рявкнула Майя. — Моя! Ты еще удивляешься, почему я не хочу оставаться с тобой, когда сама ведешь себя так, как будто ты ее мать, а я никто. Как она может меня полюбить, если ты вечно крадешь ее у меня?

— Ты хочешь забрать ее не потому, что любишь свою дочь, а чтобы вернуть себе власть!

— Она моя дочь! Если ты не отдашь ее, я превращу тебя в жабу, клянусь!